Сладких снов

— Хочешь к нам присоединиться? — спросила Шания, игнорируя Тейта и глядя на меня. — Раз уж тебе так интересно.

Тейт обернулся и увидел меня, но я смотрела только на Шанию.

— Нет, я просто послушаю.

— Может, окажешь услугу, дорогуша, и дашь мне секунду наедине с моим сыном, — потребовала она с намеком.

— Может, не окажу, — ответила я, и Шания посмотрела на Тейта.

— Ниту только похоронили, а она уже переворачивается в гробу, зная, что эта здесь, в своих шикарных шмотках и шикарных туфлях, смотрит на всех нас свысока, — заметила она.

Тейт долго смотрел на мать, потом поднял глаза к небу и вздохнул.

Потом он опустил голову, но покачал ею и пробормотал:

— Мы закончили.

— Нет, не закончили, — заявила Шания, и Тейт посмотрел на нее в упор.

— Закончили, и я имею в виду во всех смыслах, ты поняла?

Она выглядела, словно он ударил ее по щеке.

— Я...

— В жизни Джонаса уже хватило твоего фирменного неадекватного дерьма, — перебил ее Тейт, — и я не оградил его от этого. На мой взгляд, у меня есть восемь лет, чтобы беречь его, прежде чем он сам будет решать, и так я и сделаю.

— Поверить не могу, — прошипела Шания. — Говорить мне такое, сегодня. Нита была моей девочкой, и мы только что ее похоронили.

— Мы ни черта не делали. — Тейт наклонился к ней. — Ты продефилировала, как обычно, устроила сцену и оказалась в центре внимания. Па, Стелла, Вуд и Джонас похоронили ее сегодня. Ты просто заявилась и превратила все в дерьмо. — Он выпрямился и насмешливо протянул. — Поздравляю, мама, я-то думал, что невозможно сделать дерьмо еще дерьмовее, но тебе это удалось.

— Я любила ее! — огрызнулась она, повышая голос.

— Если любила, то почему бросила ее, когда она потеряла маму и нуждалась в другой? Я был молод, но помню, как Нита тянулась к тебе, а ты делала то, что у тебя получалось лучше всего, — отворачивалась. — Шания побледнела, но Тейт продолжал: — Если на то пошло, почему ты подвела меня, поскольку сделала так, что у меня вообще никогда не было матери?

Еле слышным шепотом она произнесла:

— Ты знаешь меня, Тейт, ты знаешь, что мне нужна свобода.

— Ага, так вот хорошая новость в том, что ты можешь быть свободной, сколько хочешь. Будь спокойна, мам, мы справимся, — резко ответил Тейт.

Шания взглянула на меня и обвинила:

— Все дело в ней.

— Чертовски верно, — выпалил Тейт. — Чертовски, блядь, верно.

Потом он отвернулся от нее и подошел ко мне, обнял одной рукой за шею, развернул и подтолкнул вперед к заднему двору и дальше к задней двери в дом.

Как только мы оказались внутри, я прошептала:

— Ты в порядке?

— Ни хрена, — ответил Тейт совсем не шепотом.

— Я могу что-нибудь сделать? — спросила я, и он остановил нас посреди гостиной Па, повернулся ко мне лицом и посмотрел на меня сверху вниз.

— Ты уже делаешь, — заявил он.

— Делаю?

Тейт посмотрел поверх меня, покачал головой и снова опустил взгляд на меня.

— Ты меня любишь?

— Да, — моментально ответила я.

— Вот, ты уже делаешь, — заключил он и, не убирая руки с моей шеи, повел нас к Джонасу.

* * *

Становилось поздно.

Я сидела на диване Па, потягивая пиво из бутылки, прижимаясь к сидевшему рядом папе и пропуская пальцы сквозь волосы Джонаса. Он положил голову мне на колени, а сам свернулся рядом и спал.

— Мне нравится твой парень, — тихо сказал папа.

— Который из них? — посмотрела я на него, и папа улыбнулся.

— Оба, — ответил он, и я улыбнулась.

В другом конце комнаты люди подъедали остатки еды на столе, среди них, слегка в стороне, стояли Тейт и Стелла. Тейт обнимал Стеллу за плечи одной рукой, она положила голову ему на плечо и привалилась всем телом, обняв обеими руками за пояс. Кэрри и Мак стояли с ними. Со своего пункта наблюдения я видела маму в кухне с Па. Он опирался бедрами о столешницу и пил пиво из бутылки. Мама болтала и суетилась вокруг, перекладывала остатки еды с одной тарелки на другую, уменьшая объемы, и одновременно убиралась. С улицы доносилась музыка, и вечеринка становилась все более буйной, судя по людскому шуму.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила я папу, не глядя на него.

— Лучше, — ответил он. — У меня новая диета и упражнения, которые я делаю каждый день. Еда омерзительна, я бы убил за тарелку жареных грибов, но, если я только посмотрю в их сторону, у твоей мамы случится истерика. Она даже не хранит дома жирное и все готовит на пару: овощи, рыбу. Клянусь, эта женщина и стейк сделала бы на пару, если бы могла.

— Тебе нужно поддерживать форму, снижать уровень холестерина.

— Если твоя мама будет продолжать в том же духе, мое тело забудет, что такое холестерин, — буркнул папа. Я улыбнулась и опустила взгляд на голову Джонаса у себя на коленях, пропуская его волосы сквозь пальцы.

— Мама рассказывала мне про него, — мягко сказал папа, — про Тейта.

— Да? — тихо спросила я в ответ, продолжая перебирать волосы Джонаса.

— Сказала, что он позаботился о тебе, когда ты узнала про мою болезнь. Привез тебя в Индиану, объяснил все твоему идиоту-бывшему мужу, — продолжил папа.

— Да, — все так же тихо сказала я.

— Должен сказать, солнышко, я столько лет волновался. Все годы, что ты была с тем мужчиной. Никогда не верил, что он позаботится о моей девочке. Никогда. Никогда не думал, что он присмотрит за тобой, будет беречь тебя. И в итоге я оказался прав.

Я повернулась к отцу и прошептала:

— Папа.

— Не передать, Лорен. — Его голос стал тише и охрип, взгляд скользнул к Тейту, прежде чем вернуться ко мне. — Не скажешь... был сам не свой, зная, что не могу перестать беспокоиться за свою девочку.

— Папочка, — снова прошептала я, но больше ничего не сказала, потому что Джонас шевельнулся, вздрогнул, и я поняла, что он не спит. Но, прежде чем я успела сказать что-нибудь Джонасу, папа, который естественно не чувствовал его движения, продолжил:

— Он хороший мужчина, я вижу, это на нем написано, но самое лучшее — то, как он смотрит на тебя и на своего сына.

Джонас замер.

— Папа... — начала я.

— Он умрет, но не позволит чему-нибудь навредить вам, — продолжил папа.

— Папа, — торопливо сказала я, почувствовав, как Джонас напрягся еще сильнее.

Папа перебил меня:

— Ради тебя или своего сына он не задумываясь пожертвует жизнью, глазом не моргнув.

— Папа, Джонас... — начала я.

Джонас перекатился на спину, и папа посмотрел на Тейта.