Сладкое искушение

— Это тебе, дружок, — говорю я, протягивая машинку ближе к нему. — Специально для тебя выбирал.

Я так и держу руку, пока он сам медленно не подходит и не забирает ее. Он смотрит мне в глаза так, словно ждет, что я отберу ее или начну кричать. А я киваю ему и улыбаюсь. Я опускаюсь на корточки и предлагаю ему поставить машинку на пол. Даже издаю звуки, напоминающие двигатель машины, и он внезапно поднимает голову и улыбается.

Мне приходится сглотнуть подступивший к горлу комок. Я хочу, чтобы этот мальчик доверился мне. Чтобы никогда не боялся. Чтобы с гордостью смотрел мне в глаза.

Забавно, ведь еще вчера я довольно неоднозначно относился к этой идее, пускай Анне ничего и не говорил. Она так волновалась, а я же ощущал себя уродом, которому совсем не радостно от предстоящего события. Я даже не представлял, что смогу распахнуть сердце для двух совершенно незнакомых детишек, что смогу стать тем, кто им нужен. Надеялся, что со временем у меня начнет получаться. Но, похоже, правду говорят, некоторые вещи происходят сами по себе.

Вроде любви к ребенку. Мне не пришлось как-то заставлять себя, эти малыши сразу же отвоевали себе по уголку у меня в сердце. И забрались они туда раз и навсегда. Теперь они мои. И мне позволено поддерживать их и заботиться.

Мы проводим в приюте несколько часов, узнавая мальчиков поближе и давая им привыкнуть к себе. Я уже представляю, как мы все вместе возвращаемся к нам домой, в пригород Лос-Анджелеса. Там у нас есть небольшой дворик. И неподалеку расположен парк. Так и вижу нас там всех вместе.

Вдруг открывается дверь и к нам заглядывают другие любопытные детки. Они все просто очарованы Анной, ее светлыми волосами и яркой улыбкой. Я их понимаю.

Детей так просто завлечь. Большинству стоит просто уделить немного внимания, что я и делаю, и неожиданно понимаю, что мне самому с ними весело.

— Кай, — зовет меня Анна. — Кажется, кто-то хочет с тобой познакомиться.

Я оглядываюсь по наитию. И натыкаюсь на взгляд маленькой девочки лет четырех, которая стоит возле двери и смотрит так пристально, что я прирастаю к полу. У нее такая сильная аура — ярче, чем у других детей. В глубине видно столько негативных эмоций, что задаешься вопросом — через что она прошла. Но она смотрит на меня и сквозь плотную завесу глубинного серого пробивается оранжевый интерес. Но самое интересное поджидает меня на внешнем слое ауры. Сперва он нечеткий, а затем приобретает розовый цвет, напоминающий сладкую вату.

Она смотрит прямо на меня… и испытывает любовь? И вроде бы она должна чувствовать смущение, но взгляд у нее такой уверенный, что я не могу оторваться.

— Привет, — говорю я ей. — Как тебя зовут?

Она показывает на меня и произносит:

— Бамбо.

Я перевожу взгляд на нахмурившуюся Занию. И она и Коуп присели по обе стороны от малышки, но та на них не обращает никакого внимания. Только на меня.

— Ее зовут Алила, — говорит Зания. А-лии-ла. — Оно переводится как рыдающая.

— Алила, — говорит Копано девчушке. — Zikuyenda bwanji.

— Он говорит на языке чичева, — шепчет Зания. Анна подходит ко мне.

Ангел-хранитель Алилы наклоняется к ее ушку и шепчет что-то, отчего ее аура светлеет. Такая близость с духом необычна даже для взрослых, что уж говорить о ребенке. Затем у меня замирает дыхание, потому что девочка подходит ко мне.

Я не могу пошевелиться, когда она протягивает ручки к моему лицу. Ее личико так близко, она словно пытается заглянуть как можно глубже в мои глаза. Она прижимает свою прохладную ручку к моей щеке и уверенно забирается мне на колени. И снова четко произносит:

— Бамбо.

Я не понимаю, что происходит. Но мне становится настолько не по себе, что кружится голова. Я не могу оторваться от Алилы, но краем глаза замечаю, как переглядываются Коуп и Зания.

— Как переводится "бамбо"? — шепчет Анна. Копано прочищает горло, медля.

— Это значит "папа".

Пресвятая…

Если бы я уже не сидел на полу, то наверняка бы свалился. Папа? Но почему…? Я осторожно осматриваю эту хрупкую малышку, которая крепко вцепилась в мою рубашку.

Зания переходит на язык жестов.

Ее перевели к нам из другого приюта, который закрыли из-за процветавшего там сексуального насилия.

Сердце екает и тяжелеет. Я смотрю на Анну, на чьем лице застыл ужас. Приходится сжать зубы. Эта девочка такая крошечная и хрупкая. И ее выбрали жертвой для самого отвратительного действия в мире. Действия, которое так мне знакомо. Неудивительно, что у нее такая аура. Как же мне хочется разыскать тех, кто ее обижал, и убить.

Копано снова заговаривает с Алилой на чичева, а Зания переводит нам.

— Он говорит ей, что Кайден его друг и ему интересно, почему она называет его папой.

У меня перехватывает дыхание, когда Алила уютно прижимается ко мне, словно знает меня всю жизнь, и отвечает Копано. И снова Коуп прочищает горло.

— Она говорит: «Мне снился сон, что он мой папочка».

Я не могу дышать. Я…

Я приснился этой девочке. Наверное, к ней приходил ангел, или она обладает удивительно редким даром. Смотрю на Анну, она тоже едва дышит. В ее глазах застыло удивление. Это невероятно. От такого не отмахнешься, не отшутишься. Такое нельзя игнорировать.

Пытаюсь представить, что ухожу из этого приюта с Онани и Мандалой, без этой крошки. И внутри просыпается такое яростное сопротивление и тяга к ней, что я инстинктивно обнимаю ее руками. Я не оставлю ее. Никто и никогда больше не причинит ей боли.

Она — моя дочь. Дар. Благословение. То, чего я никогда не предполагал обрести, но за что придушу любого, кто попробует ее у меня отнять. Мое сердце распахивает для нее свои объятия, и я чувствую — так и должно быть. Алила прижимается крепче, словно чувствует, что ее дом там, где я. Глаза начинает печь, но я даже не думаю отмахиваться от этого ощущения.

Слезы горячими дорожками стекают по моим щекам. Но я не чувствую себя слабым. Наоборот, я ощущаю себя сильнее, чем когда-либо. Анна берет меня за руку и я крепко сжимаю ее ладонь. Онани и Мандала играют рядом с нами, малышка Алила машет своими босыми ножками.

Моя жена. Сыновья. И дочка.

Ради них я сделаю все. Клянусь. Я — сын своего отца, но ни одной его черты у меня нет. Мне и только мне выбирать, каким быть. И будто наяву я вижу Создателя, Белиала, Патти, Марианту и всех ангелов, которые улыбаются и говорят: Все будет хорошо.