Сладкое искушение

— Прекрати!

— Извини, я что, произнес это вслух? — Она действительно ненавидит, когда я читаю ее цвета, поэтому я делаю это как можно чаще.

И в данный момент дерзость предпочтительнее демонстрации моего безумного внутреннего настроя. И испытываемой мной жажды.

— Знаешь, я тоже умею читать людей. — И вот снова появляется злючка. — Ну, ты исключение, но, по крайней мере, у меня хватает порядочности не совать нос в чужую жизнь, предоставляя им хоть какое-то подобие эмоциональной неприкосновенности.

Ну конечно, она же чертова монашка.

— Как это… порядочно с твоей стороны.

Она разочарованно ворчит и швыряет в меня подушкой. Пожалуй, это самый яростный поступок в ее жизни. Я выгибаю бровь, испытывая степень ее ярости.

— Битва подушками?

Ей хочется завопить. Это видно по ее напряженному, раздраженному поведению, но она набирает побольше воздуха и выдыхает, успокаиваясь.

Хороший прием. Мне б так уметь. Некоторым частям моего тела тоже не мешало бы успокоиться.

— Слезь с моей кровати, — велит она. — Пожалуйста. Я собираюсь ложиться.

Фигня какая-то. Она же не устала. Как и я, она переполнена страстью, но она слишком правильная, черт ее подери, чтобы демонстрировать это. Ее самообладание бесит. Я хочу, чтобы она крушила и ломала все вокруг. А затем набросилась на меня.

Но серьезно. Причем мы оба должны быть обнаженными.

Махнув на нее рукой, я поднимаюсь с постели. Она зарывается под одеяло и поворачивается ко мне спиной. Пытаюсь расшевелить ее, напомнив, как спас на вечеринке от подсыпавшего ей наркотик идиота, который пытался сорвать ее первый поцелуй. Но она не заглатывает приманку. Не спрыгивает с постели и не налетает на меня. Даже лицом не поворачивается.

Только потом я вспоминаю — это был ее первый поцелуй — точно, со мной, и мне хочется бить себя в грудь, прямо как орангутангу.

— Значит, вот каково это? — произношу. Моя похоть находится в режиме полной ракетной готовности, но отсчета до запуска явно не последует. Я разрываюсь между неверием и растущей внизу живота болью. Больно адски. Приходится приложить все силы, чтобы не превратиться в пещерного человека, которого так мечтает видеть во мне отец, и не довести эту девчонку до бессознательного состояния. — Всегда было интересно, на что это будет похоже.

— Ты о чем? — Наконец она оборачивается ко мне.

— Отказ. — Было бы смешно, если бы не так больно. Такого я еще не испытывал.

— Серьезно? Неужели тебе не отказывала ни одна девушка?

Необязательно говорить с таким удивлением.

— Ни одна, — говорю. Не буду упоминать, что цепляю только заинтересованных во мне.

— А ты сам? Ты сам когда-нибудь останавливался или отказывал девушке?

Пффф!

— А зачем?

— По многим причинам, — бормочет она. — Забудь, ложись спать. Впереди длинный день.

Она снова переворачивается, издавая все виды шума, пока, наконец, не устраивается. У меня никогда не было особых причин ненавидеть свое похотливое наследие. По в данный момент я хочу лишь одного — чтобы бешеная потребность в ее теле исчезла. Это даже хуже боли. Кажется, словно меня пожирает черная туча, затуманивая мои разум и зрение. Я моргаю, в попытках избавиться от этого.

Я размышляю над последним вопросом Анны, как вдруг перед глазами всплывает лицо подруги детства, Джинджер. Та странная, ужасная ночь, когда она набросилась на меня прямо на глазах прибежавшего Блейка.

— Думаю, я отказал одной, но она не считается, — я мямлю, но разговор, кажется, не помогает. Это чувство вообще пройдет?

— Почему? — спрашивает она.

— Потому что она — Неф. — Желудок сжимается, когда я думаю о Джинджер. Когда-то она была моим другом. Самым близким другом.

Анна ничего не говорит, и становится только хуже. Буря внутри меня не стихает. Мне позарез нужен секс, или придется свернуться в позу эмбриона и завыть. Я привожу себя в порядок, пока она не видит. Как обычные парни справляются с этой пыткой, если они сталкиваются с подобным постоянно?

— Здесь уместным был бы холодный душ?

Она чувствует мою нужду? Ее вообще волнует, что у меня словно третья нога выросла?

Определенно, нет.

— Хорошая идея, — единственное, что говорит она.

Бессердечная.

Я с трудом добираюсь до ванной и забираюсь в душ, но эффекта никакого. Не могу поверить, что так получилось. Я не должен был терять контроль, пока мы целовались. Я должен был терпеть и завести ее до такой степени, что она стала бы молить о большем. Так как, черт возьми, какая-то монашка смогла одержать надо мной верх? Я докатился до того, что развлекаюсь сам с собой в душе, а это дешевая имитация того, что мне сейчас действительно необходимо. По тут я вспоминаю о девушке на ресепшн, которая нас регистрировала. Немного за двадцать. Умирает со скуки. Точно мой тип.

Прекрасно.

Я вытираюсь и возвращаюсь в комнату совершенно голым, но она даже не смотрит. Да она меня бесит. Я быстро одеваюсь, хватаю ключи от номера и открываю дверь.

Анна поднимается с кровати.

— Куда ты собрался?

Смотрите-ка, кто очнулся. Я хмуро гляжу на нее, надеясь, что она почувствует хоть толику той боли и разочарования, которые ощущаю я.

— Мне нужно работать, — говорю я.

— Нужно? Или хочется?

Меня накрывает волной гнева и возмущения. Эта девчонка понятия не имеет, что происходит, и у нее хватает наглости пытаться выставить меня же виноватым? Ее жизни никогда и ничего не угрожало. Она никогда не противилась влиянию своей темной стороны, и ее никогда не ломало после этого. У меня больше нет сил выслушивать ее бредни.

— Да какая разница, Анна? Я ухожу.

— Куда ты? — она практически кричит. Ее голос звучит на грани отчаяния, и от этого я испытываю какое-то удовлетворение.

Я рад наконец-то высказать ей все. Надеюсь, хоть теперь она поймет степень моего мучения.

— Пойду проведаю девушку на ресепшене, которая так меня приглашала. Или ты передумала? — Я даю ей последний шанс и наблюдаю, как ее аура наполняется завистью и грустью, и непонятно, какое чувство преобладает. По она лишь качает головой.

— Так я и думал, — бормочу я. Выключаю свет и закрываю дверь, проверяя замки.

В ушах звенят ее слова, но я качаю головой, пытаясь избавиться от них. Чаще всего я наслаждаюсь своей работой. И, определенно, сегодняшний день не будет исключением.

Я целенаправленно иду по коридору к стойке, за которой сквозь стеклянное окно видно девушку. Она разговаривает по телефону. Увидев меня, она удивленно округляет глаза и, быстро повесив трубку, поправляет волосы… Одаривает меня широкой улыбкой и с сильным южным акцентом произносит: