Сладкое Забвение

Он провел губами по моей шее, и я принялась расстегивать пуговицы на его жилете и рубашке. Я хотела, чтобы его кожа касалась моей, то, что я чувствовала только однажды, и то, что жаждала. Я получила все, кроме шлепка, что было невозможно, так как его руки разминали мою задницу. Я вытащила белую рубашку из его брюк и запустила под нее руки. По горячей коже живота и груди. Он зашипел сквозь зубы, и у меня вырвался глоток воздуха, когда он упал на меня сверху на кровать.

Дернув меня за платье раздался звук разрыва, когда лямки развязались.

— Это было Шанель, — выдохнула я ему в губы, но все мысли улетучились, когда он стянул с меня лифчик и начал сосать грудь.

Его руки крепко сжали мою задницу, и я вздохнула, когда его пальцы скользнули под мои трусики, задевая клитор и дразня мой вход.

— Блядь, ты мокрая, — простонал он.

Я напряглась, когда его палец медленно вошел не в тот вход.

— Нико, — выдохнула я.

Под моими ладонями, прокатилась дрожь по его груди. Он замедлился, поцеловал меня в щеку и прошептал в губы:

— Скажи мне остановиться, и я остановлюсь.

Я не считала себя склонной к авантюрам девушкой, но внезапно поняла, что готова на все, лишь бы этот мужчина так же вздрогнул.

Его взгляд смягчился, когда я не сказала ни слова. Он наблюдал за моим лицом, пока его палец продвигался все дальше внутрь меня. Было странное чувство, но мне стало жарче, чем когда-либо, от того, как его дыхание стало прерывистым, а тело напряглось, будто он изо всех сил пытался сдержать себя.

Два его пальца скользнули внутрь, в то время как один все еще заполнял мою задницу. Я застонала, когда он начал медленно двигать ими во внутрь и наружу. Наполненность была интенсивной, восхитительной, и почти опрокинула меня через край. Он поцеловал меня в шею, и я задрожала под ним, когда его пальцы мучительно медленно трахали меня.

Я сжала простыни в кулаки, уперлась пятками в кровать, а когда кончила, он проглотил мои звуки ртом. Изящество поцелуя исчезло. Он покусывал мои губы и подбородок. Пососал мой язык. Я щелкнула зубами.

Это было грязно. И весь он.

— Я буду медленно трахать тебя, — выдохнул он мне в ухо.

Он сделал, как сказал.

Причем всеми возможными способами.

Кухня. Гостиная. Душ. Коридор. Его кровать.

Прошло семь дней, и я очень хорошо познакомилась с Нико, сексом и всеми возможными местами и позами.

Не думаю, что это хорошо для здоровья.

Я дышала, спала и поглощала все, что делал Николас Руссо.

В первый раз, попытавшись покинуть его постель после того, как мы поженились, он схватил меня за запястье и вновь посмотрел на меня ленивым взглядом. На этот раз он будет держать меня вечно. Он ни разу не пожаловался на кольцо, и я могла только предположить, что теперь, когда его кольцо было на моем пальце, он чувствовал себя лучше.

Я спала в его постели. Иногда утыкалась лицом ему в грудь. Иногда его тело было на мне, а руки держали в объятиях. Всегда с ним, прижатым ко мне. Всегда с его руками на мне и его запахом повсюду. Я не знала, как и даже когда это произошло, но каким-то образом он нашел способ разрушить мои границы и внедриться в каждую частичку меня.

Что-то коснулось меня глубоко в груди.

Что-то теплое и хрупкое.

Что-то распутывающееся, как веревка.

В те семь дней он не выходил на работу.

Он научил меня обману в карты. Как заниматься сексом. И как готовить омлет.

Его мама была хорошей кухаркой, сказал он. «Когда она не была под кайфом» быстро уточнил он.

Я впитывала любую информацию, которой он делился, какой бы маленькой она ни была. Скоро у меня будет каждый кусочек головоломки.

Медленно, но верно я училась готовить.

— Говорю тебе, мама, все водянистое, — вздохнула я в трубку.

— Ты не правильно приготовила Ру.

(прим.пер: термически обработанная смесь муки и жира, обычно растопленного сливочного масла. Обыкновенно используется как загуститель в соусах.)

— Я сделала все именно так, как ты мне сказала!

— Мои рецепты buono, (прим.пер: Хорошие.) Елена. Проблема в тебе самой.

После нескольких подобных бесед я узнала, что Гугл был гораздо лучшим преподавателем. Нико мог приготовить омлет, но в остальном он ничего не умел.

Мы питались огромным количеством еды на вынос, но он никогда не жаловался. На самом деле он никогда ни на что не жаловался. Не тогда, когда начался этот зуд для его внимания и я беспокоила его в кабинете, и не тогда, когда я сидела у него на коленях, когда он разговаривал по телефону о работе. Хотя эта властная, тоталитарная сторона его характера никогда не исчезала, я начинала понимать, что он был более расслабленным, более мягким, чем я когда-либо представляла себе такого человека, как он.

Я хотела, чтобы он был ужасен. Потому что скоро я это заслужу.

Он целовал меня нежно и медленно. Проводил пальцами по моим волосам. Позволял мне выбирать фильм, хотя мы так и не просмотрели ни одного фильма за всю неделю. Как только его большой палец начинал описывать круги вокруг моего пупка, я умирала от желания почувствовать его руку в местах снизу, и он всегда давал мне то, что я хотела.

Его тело накрывало мое, такое тяжелое, такое совершенное.

Кожа против кожи. То, как требовательно он наклонял мою голову, чтобы глубже поцеловать меня. Шершавость его ладони, скользящей по моему горлу. Его отпечатки рук жгли меня, как клейма.

Все было как в тумане. Чувство, которое зародилось в моей груди.

Я прижималась лицом к его шее и вдыхала его запах. Его запах был как никотин, наркотик прожигающий каждый капилляр и распространяющийся по моей крови.

Последняя нить веревки оборвалась.

А потом остались только я, он и долгий путь до земли.

Волнующе, сказала она мне.

Она никогда не говорила, что будет больно.

Глава 46

«Я с глухим стуком свалилась со своего розового облака.»

— Элизабет Тейлор

Елена

Солнце светило теплым светом на мою кожу, но оно не могло растопить холод, который проник в мой желудок в течение всей ночи. Я пролежала без сна несколько часов, прислушиваясь к дыханию Нико и обдумывая, что делать.