Сладостная победа

Ее глаза внезапно раскрылись, она развернулась с изумлением.

– Коулт! Как ты напугал меня!

– Извини. Когда я не смог найти тебя на вечеринке, я подумал, что ты, наверное, здесь.

– Почему ты так решил?

– Не знаю. Это пришло само собой, вот и все.

Не было ли это тем знаком, о котором она так молила?

– Ты имеешь в виду некое прозрение?

Коулт усмехнулся:

– Мои помыслы о тебе вряд ли назовешь только духовными. Но почему бы нам не пойти и не потанцевать?

– Нет. Мне совсем не хочется танцевать.

– Это так странно, особенно для такой молодой и красивой женщины, как ты.

– Коулт, побереги свою обольщающую лесть для тех, кто желает это слышать.

– Что случилось, Кэсси? – Раздражение в его голосе говорило о том, что он разозлился. – Я пришел сюда, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

– Ах! – насмешливо воскликнула Кэсси. – Ты пришел сюда, надеясь, что мне будет интересно играть по твоим правилам. Так вот, я не намерена плясать под твою дудку – хихикать и кокетничать. Мне нисколько не интересно флиртовать с тобой, танцевать с тобой и уж тем более заниматься с тобой любовью.

– Ни со мной и ни с каким-нибудь другим мужчиной, Кэсси. Ты вбила себе в голову, что все мужчины похотливые хищники. Причина твоего раздражения в том, что я пробил дыру в твоих защитных доспехах, которые ты носила, как Жанна д'Арк, и теперь тебе стыдно и неловко за свою настоящую страсть.

– Ты считаешь, что разгадал и меня, и мой секрет, но ты заблуждаешься, Коулт. У меня точно такие же мечты, чувства и помыслы, как у любой другой женщины.

– Тогда веди себя как обычная женщина. А для начала сотри эту эпитафию. Ей место на могильной плите, а не в классной комнате.

Коулт прошел к доске и принялся стирать тряпкой написанные мелом прощальные слова Теда.

Потрясенная Кэсси бросилась к нему и вцепилась ему в руку.

– Остановись! Остановись! – закричала она и расплакалась.

Он отбросил в сторону тряпку и обхватил ее за плечи, его глаза потемнели от еле сдерживаемой злости.

– Боже мой, Кэсси! Ты такая красивая, такая пылкая женщина – и так глупо тратишь годы своей жизни. Посмотри в лицо правде, Кэсси: только смерть могла помешать ему вернуться к женщине, которую он любил.

– Это неправда. Ты ошибаешься, – всхлипывала она.

Он привлек ее к себе, обнял, причем его щека касалась ее мягких медно-каштановых волос, а она все плакала, уткнувшись головой ему в грудь. От ее слез его рубашка стала влажной. Он вдыхал ее сладостный аромат и чувствовал тепло ее тела, мягкого, округлого, прильнувшего к его собственному.

Он обхватил ее щеки ладонями, и его пальцы запутались в ее волосах.

– Ах, Кэсси, – пробормотал он, – я не хочу причинять тебе никакой боли, а между тем, кажется, только этим и занимаюсь.

Он нагнул голову и поцеловал ее в лоб, затем принялся целовать ее мокрую от слез щеку. Отросшая задень щетина возбуждающе царапнула по ее гладкой коже, он нагнулся еще ниже и прижался губами к ее губам.

Поцелуй вышел нежный и ласковый. Кэсси явственно различала соль своих слез на его губах. Она чуть-чуть отстранилась, чтобы не заплакать, однако он, наоборот, сильнее прижался ртом к ее губам, просунув между ее губами язык, и начал играть его кончиком.

Когда их языки встретились, ее тело вздрогнуло от внезапного приятного потрясения…

Тед никогда не целовал ее с таким пылом, ему никогда не удавалось вызвать в ней столь сильное ответное желание. Когда он провел языком по ее губам, она застонала от удовольствия, голова у нее закружилась, мурашки побежали по всему ее телу. Затем он снова впился поцелуем в ее губы, и ей почудилось, что теперь, кроме нее и него, нет больше никого на свете. Она закрыла глаза и отдалась влечению страсти, в то время как он осторожно опустил ее на пол.

Но затем внезапно все прекратилось. Кэсси открыла глаза и увидела, что он смотрит ей прямо в глаза. Смущенная, она чуть отвернулась, потом обняла его за шею, стараясь привлечь его к себе. Однако он отнял ее руки и сел.

– Я не могу. Прости меня, Кэсси. – Коулт встал, затем приподнял ее и поставил на ноги.

Кэсси была совершенно сбита с толку, ее только что проснувшуюся горячую страсть поглотили стыд и смущение.

– Это одна из твоих очередных шуточек, Коулт? Кошка играет с мышкой, да?

Он схватил ее за плечи.

– Кэсси, никогда прежде я так не хотел обладать женщиной, как сейчас. Но не таким образом. Не на полу классной комнаты, зная, что когда все кончится, ты будешь мучиться и терзаться, что предала любимого человека.

Он был прав. Но тогда…

– С каких это пор тебя стало волновать то, что я чувствую? Перед тем как убраться из нашего городка, ты бы получил то, что хотел.

– Я знаю, что говорю. Хочешь, считай меня жалким глупцом. Может быть, все дело в моей гордости, я не хочу брать, я хочу, чтобы мне это дали.

Он протянул руку и откинул в сторону несколько спутанных завитков волос с ее щеки.

– Я даже сам не понимаю, что делаю. Возможно, ты заслуживаешь чего-то лучшего, не знаю. Прости меня, Кэсси.

Он резко повернулся и вышел из школы. Кэсси подошла к дверям и смотрела ему вслед, пока его высокая фигура не исчезла в темноте.

– А может быть, все оттого, что у тебя есть совесть, Коулт Фрейзер, – тихо прошептала она.

Было уже очень поздно, когда Карсон оставил устроенный в его честь праздник, и вечеринка сама собой закончилась. Как обычно, одними из самых деятельных среди наводивших порядок женщин были сестры-двойняшки Брейден.

После того как Коулт помог Дэну Джеймсу снова расставить столы в обеденном зале, он обошел кругом город. Когда он возвратился, Дэн уже ушел. Коулт вынул свой ключ и уже собирался подняться к себе в номер, как вдруг заметил свет, пробивавшийся из-под двери в обеденный зал. Он вошел внутрь, намереваясь выключить свет, и увидел перед собой стоящую Кэсси.

– Кэсси, уже далеко за полночь. Что ты здесь делаешь, к тому же одна?

– Я ждала тебя, – сказала она. – Прежде всего, мне надо извиниться перед тобой. Мне крайне неприятно то, что произошло между нами этим вечером.

– Я сам сказал тебе, что прошу прощения. По крайней мере, ты не сделала ничего такого, о чем бы пожалела на следующий день.

– Я не это имела в виду. Это больше относится к минувшему разговору. Почему мы все время ссоримся, Коулт? Мне вовсе этого не хочется, но, по-видимому, у нас все всегда завершается ссорой. А мне так хочется, чтобы мы стали друзьями.