Слав 7. Нашествие

Снова подумав о парашютах, Слав попытался усесться рядом со стрелком. И, хоть это оказалось и не легко, и уж тем более – тесно, но человек и гном всё же смогли поместиться в одной ячейке трёхместного седла. При этом Слав воздал хвалу предусмотрительности подгорных жителей, создавших настолько широкие отделения для стрелков.

Как только человек оказался в одной с ним ячейке, гном начал торопливо вытаскивать петлевую лестницу из сумы, чтобы при её помощи закрепить Слава в седле. Но тот, с трудом оглянувшись, покачал головой, дав понять, что этого делать не стоит. На немой вопрос, застывший в глазах стрелка, Слав крикнул:

–Некогда!

Кажется, даже сквозь всё нарастающий свист ветра гном смог услышать то, что ему крикнул Слав. Во всяком случае, он угрюмо кивнул. Но всё же решил, что сделает всё возможное, чтобы обезопасить человека. И он снова с силой вцепился короткими корявыми пальцами в одежду человека.

Или Славу показалось, или над его головой промелькнула какая-то тень? Слав постарался отогнать ненужные сейчас мысли и сосредоточить всё своё внимание на завершении взятой им на себя миссии.

Перегнувшись в седле так, что ему стала отлично видна картина стремительно приближающейся земли, Слав с трудом дотянулся до неприкрытого седлом участка шкуры грифона. Пока он сосредотачивался на том, чтобы установить контакт с животным, ему на глаза попалось лицо второго стрелка, на которого до этого почему-то не падал его взгляд. То, с каким выражением надежды посмотрел на него в ответ гном, едва не заставило Слава рассмеяться. Похоже, второй стрелок всю свою жизнь в этот момент готов был отдать на волю этого вот человека с лапой волка. Что ни говори, но это выглядело довольно-таки смешно. Потому что Слав, в отличие от этого гнома, вовсе не надеялся на успех его затеи. Во всяком случае, мысленно он уже приготовился к смерти.

Но всё это заняло не больше нескольких секунд. Которых, впрочем, вполне хватило для того, чтобы земля стала намного ближе. И в этот момент грифон, видимо, осознал, что падение пора прекращать. Иначе он рисковал уже не выйти из этого затянувшегося пике.

Слав услышал громкий хлопок так близко, что на какое-то время у него даже заложило уши. Как будто кто-то выстрелил из ружья прямо у него над затылком. Но осознание того, что этот звук сопутствовал расправлению крыльев грифона, пришло чуть позже. После того, как ему пришлось справиться с навалившимися на него перегрузками. На секунду у Слава даже потемнело в глазах. Но, как только кровь отлила от головного мозга, зрение прояснилось, и человек увидел, что деревья стали заметно крупнее.

По сути, грифон вовремя решил выйти из смертоносного пике. Иначе оно точно закончилось бы гибелью как животного, так и всего экипажа. Вместе со Славом, конечно же.

Падение, естественно, остановилось далеко не сразу. Это же не кино, в котором падающий самолёт тут же выравнивает положение в воздухе, как только кто-нибудь потянет штурвал на себя. На всё нужно время. Потребовалось оно и для того, чтобы скорость падения, возросшая за время стремительного снижения, замедлится. И к тому времени, когда полёт грифона выровнялся, макушки деревьев мелькали всего в каких-то двух-трёх десятках метров внизу. А Слав успел понять, что занятое им положение вообще никак не подходит для перегрузок.

Затянувшийся манёвр заставил кровь так плотно собраться в мозгу Слава, что её шум в ушах не прекращался ещё долго и после того, как полёт грифона выровнялся, а его крылья начали постепенно поднимать животное вверх, загоняя под него всё новые и новые массы воздуха. Но всё это время человек не прекращал попыток установить связь с раненым существом. И, наконец, ему это удалось.

––

К удивлению Слава то пятно боли, которое он мысленным взором увидел в лапе раненого грифона, оказалось очень мало. И его коричневое, с золотым отливом свечение, наверное, именно поэтому оказалось так тяжело найти. Да ещё и гнев, почти полностью захвативший сознание животного, внёс дополнительные помехи в задачу Слава.

Именно гнев, а не боль, заставил грифона выделывать все те немыслимые кульбиты в воздухе, которые в итоге чуть не привели к гибели его самого, трёх гномов и одного человека. И, как показалось Славу, животное всё ещё не отказалось от мысли отомстить. Да, именно – от мысли. Слав понял, что мнение гномов о своих царственных питомцах, как о частично разумных существах, не совсем точно. Грифоны, как только что понял человек, очень даже разумны. Правда, не настолько, чтобы создать достаточно сложное общество, которое позволило бы заявить о них, как о развитой цивилизации.

Но всё это Слав отметил лишь мельком, за сотую долю секунды. Основную же часть сознания он направил на то, чтобы погасить даже ту смехотворную боль в раненой лапе грифона, что заставила животное выйти из себя.

На то, чтобы заставить всю эту боль перетечь ему в руку, Славу потребовалось всего-то несколько секунд. И это, похоже, подействовало. Потому что грифон стал гораздо охотнее повиноваться командам пилота. И даже стал медленно набирать высоту, чтобы примкнуть к парящим в вышине сородичам.

Выпрямившись, Слав постарался сесть удобно настолько, насколько это вообще возможно, когда приходится делить ячейку стрелка с гномом. Тот охотно помог человеку занять более комфортное положение, втянув его за одежду.

Выпрямившись, Слав рукавом вытер выступивший на лбу пот и огляделся. Чувство огромного облегчения и радости от выполненной им задачи тут же улетучилось. Потому что сзади раненого грифона Слав увидел второе животное, с которого на него со злостью (и со страхом) смотрела Ласа.

В памяти тут же всплыли те громкие крики, что сопровождали каждое рискованное действие Слава. И он понял, что после приземления ему, кажется, придётся несладко. Уж чего-чего, но того, что позволил себе Слав во время полёта, жена ему точно не простит.

Постаравшись поскорее забыть о предстоящей расплате, Слав занял более подходящее положение. То есть, – он развернулся лицом вперёд. И тут же наткнулся на удивлённый взгляд пилота.

Хотя, правильней, наверное, взгляд гнома, который тот обратил на человека, следовало бы назвать поражённым. И Слав, конечно же, без труда понял, почему.

Ведь всё это время пилот вёл тяжёлую борьбу за спасение четырёх жизней. Он же и понятия не имел, что борется не за четыре, а за пять жизней. Но как раз это незнание и позволило ему сосредоточить всё своё внимание, весь многовековой опыт пилота именно на этой задаче. Ведь если бы гном знал, что сзади него идёт примерно такая же по накалу борьба, вполне возможно, что он повёл бы себя иначе. Например, постарался бы сделать всё возможное, чтобы грифон не совершал настолько резких манёвров, которые могли бы выбросить Слава из седла. И как раз такое поведение могло бы стоить всем им жизни.

Улыбнувшись, Слав указал рукой вперёд:

–Чего пялишься? На дорогу смотри!

Гном несколько раз растерянно моргнул. После чего, тесно сдвинув брови, спросил:

–На какую ещё дорогу?

Слав отнёс такое странное поведение на удивление пилота. Поэтому, снова улыбнувшись, пояснил:

–Говорю, правь лучше. А то кто же его знает, может, он снова что-нибудь выкинуть захочет!

Поняв, что речь идёт о его воспитаннике, гном кивнул:

–Ладно! Когда прилетим, поговорим!