"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)

За отбытием Н.И. Небогатова, командование экзотическими крейсерами предложили начальнику штаба Черноморского флота контр-адмиралу М. А. Данилевскому. Руководя в 1898-1899 г. комиссией, наблюдавшей за постройкой в США броненосца "Ретвизан" и крейсера "Варяг", он проявил в ней высокую командирскую требовательность, а в отношении с фирмой-принципиальность в отстаивании интересов казны. Но эти же достоинства и нравственные критерии не позволили ему принять на себя командование экспедицией "экзотических крейсеров", которая по его убеждению, представляла собой безнадежную авантюру. К этому мнению он пришел, наверное, еще во время проходившего через него комплектования крейсеров в сентябре. Теперь же, вызванный в январе 1905 г. в Петербург, чтобы принять новое назначение, он, как человек долга и чести, счел себя обязанным предостеречь начальство о полной бесперспективности надежа на формирование эскадры экзотических крейсеров.

Легко осуществимое в два предвоенных года (вот сюжет для исторического детектива!) приобретение крейсеров во время войны было совершенно нереально. Ни одно правительство даже ради денег не могло взять на себя позор грандиозного международного скандала и риск поссориться с Англией. Сверх того, оставляя в стороне вопрос о реальности покупки, нельзя было не видеть совершенно непреодолимые и неподъемные для России гигантские технико-организационные препятствия. Два года оставаясь на сомнительной консервации, корабли потребовали бы огромных усилий на их доведение до боеспособного состояния, на освоение их присланными из России экипажами, на проверку в действии механизмов и вооружения, на ревизию боеприпасов и, наконец, на одиночную и эскадренную боевую подготовку, на маневрирование и стрельбы. Проделать все это в условиях какого-то мистического "таинственного острова" в Тихом океане, не имея ни запасов топлива, ни производственной базы и рабочих рук, ни достаточного количества подготовленных специалистов (достаточно вспомнить аварии "Победы" и "Ослябя" – Авт.), да еще и в считанные 2-3 месяца (чтобы успеть соединиться с эскадрой З.П. Рождественского) было совершенно нереально.

С доводами адмирала соглашались, но, возводя глаза к небу, говорили, что снаряжение 4-й эскадры-это воля императора. Жалкое было зто зрелище: генерал-адмирал (он, принимая М.А. Данилевского, о крейсерах вовсе не обмолвился); остававшийся и.о. начальника штаба А.А. Вирениус и сам Управляющий явно уклонялись от доклада, который заведомо вызовет неудовольствие императора. Но М.А. Данилевский настаивал на таком докладе, ибо молчание будет равносильно обману императора, который, очевидно, тупиковость обстановки не сознает. И тогда Ф.К. Авелан заявил: "все это так, но кто же доложит об этом государю?" Когда же М.А. Данилевский выразил готовность взять на себя этот тяжелый крест, он услышал: "Может быть, Вам и будет дано такое разрешение", – ответил генерал-адъютант Ф.К. Авелан. Рассказав обо всей экономике экзотических крейсеров, М. А. Данилевский в газете "С.Пб Ведомости" от 26 апреля 1909 г. № 92, писал: "Ясно, что какие-то тайные, неизвестно мне откуда исходящие, но сильные течения парализуют волю министра".

Удрученный столь низким нравственным поведением глубоко уважаемого им ранее сослуживца ("прекрасный моряк, всегда равный, справедливый и достаточно сердечный, но без тени неуместной в старшем офицере слабости"), М. А. Данилевский задавался горестным недоуменным вопросом о столь странной, произошедшей с министром перемене. "Не русскому адмиралу задаваться такими вопросами", – отвечал он сам себе. Секрет был давно всем известен. Это была и та "ужасная специфическая атмосфера нашего современного Морского ведомства, в которой чахнет индивидуальность не только большинства обыкновенных людей, но иногда даже людей, одаренных сильной волей и талантами". Как писал М.А. Данилевский, совершалось одно из тех "тягостных извращений нашего военно-морского быта", при которых правдивый, чуждый лицеприятия, всеподданнейший доклад может становиться для министра не долгом службы Царю и Отечеству, а запретным плодом, вкушение которого может быть гибельным для его служебной карьеры". И оба принимавших М.А. Данилевского бывалых царедворца – Ф.К- Авелан и А. А. Вирениус – сумели не поддаться этому диктовавшемуся долгом соблазну "запретного плода" гражданского мужества. Они не только не допустили к императору М.А. Данилевского, но и предложили ему еще раз "подумать" о командовании "экзотическими крейсерами", а на его решительный отказ предложили заманчивую бюрократическую рокировку: поменяться назначениями с Н.И. Небогатовым. Этот адмирал будто бы считал экспедицию экзотических крейсеров вполне осуществимой и готов был принять на себя командование ими. "Другими словами, – писал М.А. Данилевский, – и.д. начальника Главного морского штаба предлагал мне заменить буффонаду (заведомо неосуществимое, по мнению адмирала, приобретение крейсеров-Авт.) преступным ведением на арену боевых действий эскадры, заведомо непригодной для предполагавшейся ей роли".

Не приняв и это назначение и обязавшись, по-видимому, хранить все произошедшее в тайне, адмирал был возвращен к прежней своей должности в Черноморском флоте. О дальнейшей карьере ему, конечно, думать уже не приходилось. В своем неприятии замыслов приобретения крейсеров и снаряжения третьей эскадры, адмирал был, конечно, далек и от каких-либо предложений о способах их применения. Его о них, скорее всего, и не спрашивали. Нет о них и упоминания в статье. Неизвестным остается и мнение адмирала относительно достоинств 2-й эскадры и той тактики, которой для достижения победы следовало бы придерживаться ее командующему.

О "Славе" – в силу ли малой информированности, мистического действия министерского табу или владевшего адмиралом глубокого пессимизма, – М.А. Данилевский также не упоминал. Мысль о том, что экстренное, с мобилизацией всех сил и средств введение "Славы" в строй было для России в стократ важнее, чем приобретение всех экзотических крейсеров, так и не дошла до сознания обитателей Главного адмиралтейства. Единственным средством побудить их к действию, помимо пребывавшей в параличе императорской воли, могло быть немедленное, широко и гласно высказанное, общественное мнение. К этому средству и попытался обратиться один из офицеров флота. Не скованный, как это было с М.А. Данилевским, обязательствами высокой должности и адмиральского чина, не посвященный прямо в тайные замыслы высшей власти, он попытался заронить в нее искру здравого смысла и военного искусства.

36. Н.Л. Кладо подсказывает

Перед войной с Японией русская армия и флот обладали обширным опытом в области военного и военно- морского искусства.

В обширной и славной истории флота были памятны выдающиеся флотоводцы: Петр Великий (1672-1725), Г.И. Спиридов (1713-1790), Ф.Ф. Ушаков (1744-1817), Д.Н. Сенявин (1763-1831), М.П. Лазарев (1788-1851), П.С. Нахимов (1802-1855). Г.И. Бутаков (1820-1882) опыт эпохи броненосного судостроения обобщил в своих знаменитых "Новых основаниях пароходной тактики" (1863). Обширный курс "лекций о морской тактике и эволюциях" в 1868 г. прочитал в Кронштадте лейтенант Л.П. Семечкин, и в том же году приложением к № 6 его опубликовал "Морской сборник". Адмирал И.Ф. Лихачев в 1888 г. в журнале "Русское судоходство" всесторонне обосновал давно назревшую необходимость учреждения в России службы Морского Генерального штаба. Но бюрократия не только пропустила эту инициативу мимо ушей, но и организовала статью, в которой она с удручающим невежеством и безграмотностью шельмовалась.

В1897 г. вышла монография С.О. Макарова "Рассуждения по вопросам морской тактики". Начатая во время сбора русских эскадр в Чифу в 1895 г. ("на флоте не хватает тактики", – говорил тогда адмирал), эта работа до настоящего времени остается образцовой по широте охвата темы и обдуманности проблем военно-морского искусства. Опережали свое время и опубликованные лейтенантом Н.Н. Хлодовским статьи "Законы развития морской силы" ("Морской сборник", 1898, № 5) и "Опыт тактики эскадренного боя" ("Морской сборник", 1903, № 4- 7). Эти и другие работы, как и труды преподавателя Николаевской морской академии капитана 2 ранга (с 1901 г.) Н.Л. Кладо (1862-1919) "Современная морская война" (С.П6,1901,1905), "Морская тактика" (С.-Пб, 1897,1902), развивали лучшие традиции прошлого, включая и решающий во всяком сражении "принцип сосредоточения сил". Тот самый, которым при Цусиме пренебрегал З.П. Рожественский. Его тактическое искусство вполне отвечало взглядам тех ретроградов, которые "опровергали" И.Ф. Лихачева и в 1899 г. договорились до того, что "мудрено искать морскую тактику-море гладко; всякий маневр одной стороны будет замечен другой стороной, тут и проявятся сообразительность и умение командира…". Стараниями этих ретроградов из сигнального свода 1880-1890 гг. были изъяты содержавшиеся в нем ранее, краткие тактические наставления.

Ослепленные своим самомнением, адмиралы тех лет не могли допустить, чтобы кто-то пытался их учить. Оттого, наверное, утвержденные на флоте, благодаря неимоверным усилиям Н.Л. Кладо, курсы военно-морских наук (до этого Николаевская академия была чисто техническим и гидрографическим учебным заведением) на флоте именовали не иначе как "кулинарными". Соответствующим было и отношение к тактике в верхах, оказавшихся неспособными оценить перспективы стрельбы на дальние расстояния, искусство массирования огня, роль подводных лодок и торпедных катеров. Инициативы создания торпедных катеров капитана 2 ранга П.И. Назарова и капитана 1 ранга В.А. Лилье (1855-1925) поддержки не получили. Безжалостно обошлось время и с немногими почитателями передовой тактической мысли в русском флоте. Инициатор теории артиллерийского боя капитан 2 ранга В.Х. Иениш (1852-1893) погиб на броненосце "Русалка". Адмирал И.Ф. Лихачев был оставлен в роли зрителя в начавшейся войне. С.О. Макаров погиб, не успев реализовать и усовершенствовать свои тактические взгляды, изложенные в объявленной им 4 марта "Инструкции для похода и боя". З.П. Рожественский не счел нужным принять эту инструкцию для своей эскадры, хотя она входила в состав флота Тихого океана.

Ни в чем не поддерживая С.О. Макарова, он воспрепятствовал его ходатайству об экстренном издании и присылки в Порт-Артур части тиража "Рассуждений по вопросам морской тактики". Он же парализовал и деятельность единственного на тот момент творческого подразделения ГМШ, созданного лишь за месяц до войны в составе оперативного отделения, преобразованного затем в стратегическую часть. Сначала он отверг инициативы назначенного заведующим отделения капитана 1 ранга Л.А. Брусилова о мерах предотвращения войны и экстренной достройке строившихся кораблей, а затем вместо разработки планов войны поручил заведующему погрузиться в авантюру с "экзотическими крейсерами". Назначением на должность командира крейсера "Громовой" Л.А. Брусилов был вовсе отстранен от оперативной работы в ГМШ, а деятельность стратегической части прекратили до конца войны. Но зато З.П. Рожественский избавился от конкурента, создававшего угрозу его карьере.

Не лучшим образом использовала власть и талант Н.Н. Хладовского. В должности старшего офицера крейсера "Рюрик" он погиб с кораблем в бою в августе 1904 г. Не нашлось в ГМШ дела и признанному специалисту в области стратегии и тактики Н.Л. Кладо. Из Владивостока, где он был назначен в штаб командующего Н.И. Скрыдлова, его перебросили в штаб командующего 2-й эскадрой, затем в комиссию по "гулльскому инциденту". "За резкие и неуместные суждения относительно Морского министерства", высказанные в газете "Новое время" от 24 марта 1905 г., ему со строгим выговором 1 апреля 1905 г. поручили вооружение и командование речными (на Амуре) пароходами на театре военных действий. За очередные резкие критические замечания в адрес тормозящего данные ему поручения ГМШ Н.Л. Кладо уже 29 апреля получил предписание принять должность старшего офицера крейсера "Громовой". Отказ от этого назначения привел к исключению его со службы 2 мая 1905 г.