Шрифт:
Конрад ФИАЛКОВСКИЙ
Славное пиво на рождество
Пер. К. Душенко
Выйдя из тени деревьев, он увидел свой дом. Сквозь рубашку он чувствовал легкий ветер, который с холмов, зеленевших нездешней зеленью, спускался сюда, в долину, где из красной земли вырастали деревья с фиолетовыми цветами вместо листьев. Здесь было жаркое лето, как всегда в декабре. На красной глине дороги, ведущей к дому, отпечатался след автомобильных шин. Значит, Грег приехал. Уже в дверях он почувствовал запах сигары. Грег сидел за cтолом, склонившись над кружкой пива. Ящик с бутылками стоял рядом.
– Я привез
– Лучшее пиво на рождество. Его еще делают там, у экватора. По дороге нагрелось, но я уже запихнул в холодильник столько, сколько вошло.
– Молодец, что приехал. Это действительно была хорошая мысль, - Он смотрел на редкие волосы Грега и его потный лоб с первыми коричневыми пятнами приближающейся старости.
Грег наполнил вторую кружку. Пиво было теплое.
Его вкус напоминал о Европе.
– Чертовски далеко до тебя от этой моей пустыни, - заметил Грег.
– Да и девушек что-то не видно...
– - Я, как видишь, один...
– Похоже, у тебя ничего не меняется, Стив. Словно тут время остановилось.
– Грег повертел в пальцах погасшую сигару.
– Что поделываешь?
– Как обычно - измеряю радиоактивность. Вечерами хожу в клуб.
– А потом?
– Ничего.
– И поэтому в рождественский вечер торчишь тут один, если только старый приятель к тебе не заедет.
Стив смотрел в свою кружку. Грег встал.
– Сейчас откроем еще одну, но сначала я покажу, что привез. Нет, не тебе, а тем, из музея.
– Выкопал?
– Ну да.
Они вышли во двор. Грег подошел к своему "лендроверу", открыл дверцу машины и вытащил ящик. Стив увидел кости, обломки черепа с остатками зубов, все это в тонкой капроновой сетке.
– Череп мужской, - пояснил Грег.
– Этот человек погиб полтора с лишним миллиона лет назад. Может быть, успел передать свои гены детям, и ты или я его потомки... Ведь именно здесь все началось. Они вышли из леса в саванну и в саванне стали людьми.
– Ты ищешь начало, я измеряю радиоактивность осадков, а между тем и другим - полтора миллиона
– Много?
Стив пожал плечами. Он уже не смотрел на кости, его взгляд устремлялся поверх садового кустарника вниз, туда, где ровными лужайками лежали площадки для гольфа, а еще дальше виднелись красные крыши города и нацеленные в небо параболические спутники антенны.
– Поесть у тебя найдется?
– спросил Грег.
– Только консервы. Я бы запасся еще чем-нибудь и приготовил тебе подарок, если бы знал, что приедешь.
– От меня ты получишь кости предка.
– Грег держал в руке серый осколок.
– Чтобы помнил - мы вернулись туда, откуда вышли. Там, на севере, мы были только гостями.
Стив сунул осколок в карман рубашки.
– Подарки розданы. Пора за рождественский стол.
– А вместо елки возьмем какую-нибудь цветущую ветку.
– Оставь. Не надо. Ненавижу протезы.
– В самом деле?
– ...во всяком случае, протезы рождественской елки.
– Я голоден, - сказал Грег.
– ...а там нас ожидали бы двенадцать праздничных блюд. Знаешь, когда я был мальчиком, у нас сыпали сено на стол и поверх стелили скатерть. Снег, мороз, а если не было туч, мы, дети, выбегали на улицу
и смотрели на небо кто раньше заметит первую звезду. Когда она зажигалась, садились за рождественский ужин.– А потом наша цивилизация оседлала бестию с номерным знаком 66Ь и вляпалась во все это. И теперь у нас уже таких забот нет.
– Думаю, мясо со здешним зеленым горошком придется тебе по вкусу.
– К пиву пойдет, - согласился Грег и направился к дому.
Пока Стив разогревал ужин, Грег успел выпить еще две бутылки. Пустые он расставлял на столе рядышком, так, чтобы этикетки со слоном смотрели в одну сторону.
– Счастливого рождества!
– сказал он, когда Стив поставил на стол тарелки. Он попытался встать, с трудом приподнялся и- опустился обратно. Счастливого рождества, - повторил он и вытянул руку с кружкой. Стив взял свою кружку и чокнулся с ним, так что пиво выплеснулось на стол.
– Так ты настроения не поднимешь, - заметил Грег.
Потом они ели мясо с горошком и запивали пивом.
– Можно было бы попробовать печень аиста, - сказал Грег, открывая очередную бутылку,
– Аиста?
– Ну да. Вместо индейки. Их продают у меня на рынке выпотрошенными.
– Настоящих аистов?
– Они долетают до самого экватора. На севере им уже нечего делать. Прилетают и гибнут. Сезонная пища, хотя и не слишком съедобная. Люди тоже к нам тянутся, Все прибывают и прибывают. Возвращаются в свою колыбель, блудные сыновья...
По стороне Грега слонов становилось все больше.
– Не пьешь, - сказал Грег.
– А я специально для тебя тащил все это добро.
– Я позвоню.
– Как, ты все еще звонишь?
– Да...
– Слишком много тебе платят за радиацию, как я посмотрю. Вместо этого абонента ты мог бы завести не одну, а двух постоянных подружек.
– Мне нравится так, как есть.
– Ты впадаешь в чудачество.
– Не я один. Я позвоню, а потом наверстаю свое отставание. "Таскер" отличная марка.
Он встал и перешел в спальню. Кроме кровати, здесь был лишь ночной столик и телефон на нем. Дверь он прикрыл возможно плотнее. Потом набрал на клавишах номер из двенадцати цифр. Короткий гудок, и сразу же он услыхал ее голос.
– Это ты. Как хорошо, что ты позвонил.
– Ты же знала, что я позвоню...
– Да. Я решила, что свечки на елке зажгу после твоего звонка,
– Уже стемнело?
– Стемнело, но звезд не видно...
– Знаешь, что я хочу тебе пожелать?
– ...чтобы мы были вместе.
– Да.
– Ведь когда-нибудь ты приедешь.
– Приеду.
– ...опять был этот звонок.
– И что? Ты бросила трубку, как я просил?
– Да... то есть не сразу. Думала, это ты.
– Что он говорил?
– Что меня нет.
– Что еще?
– Что ни дома, ни города тоже нет.
– Я тебя так просил...
– Не могу я бросить трубку. А вдруг это ты? Знаешь, у нас тут снег, много снега. Он выпал утром, и машины его разгребают, а деревья еще белые-белые...
Что-то затрещало в трубке, и теперь он слышал только близкую тишину прерванного разговора. Он подождал гудка и снова набрал двенадцать цифр. Линия с минуту молчала, потом голос автомата произнес;