Славный парень

На четвертом звонке он ушел в спальню. Ремень с кобурой и табельным пистолетом лежали на полке в стенном шкафу. Плюс подсумок на две запасные обоймы.

Пока он перепоясывался, телефон перестал звонить.

Вернувшись в кабинет, он сел за стол.

Зоя не залезла в нишу между тумбами, где так уютно устроилась раньше. Стояла у стола, напряженная, смотрела на него. Словно предчувствовала очередной кошмар.

Кабельная компания не восстановила связь.

Пит выключил компьютер. Посидел ещё несколько мгновений, думая об убийствах в «Сливках и сахаре».

Зазвонил телефон.

Его бумажник и жетон детектива лежали на столе. Он рассовал их по задним карманам.

Из стенного шкафа в кабинете достал непромокаемую ветровку с капюшоном, надел.

Зоя прошла следом за ним на кухню, где он взял ключи от дома и автомобиля.

Телефон перестал звонить.

В гараже сказал: «Одеваться», и собака тут же подошла к нему, чтобы он надел на нее ошейник, к которому сразу же прицепил поводок.

Когда Пит открыл заднюю дверцу «Меркури Маунтинер», Зоя запрыгнула в багажное отделение.

Он запер дверь между гаражом и домом, как до этого запер парадную и кухонную дверь. Сознательно нигде не выключил свет.

Теперь оставалось только надеяться, что он успеет покинуть дом.

Глава 30

Старенький муниципальный автобус неспешно катил на юг по прибрежной автостраде, выдыхая в ночь продукты сгорания биотоплива. В этом месяце он мог ездить на этаноле, на ореховом масле, на переработанном масле из ресторанов быстрого обслуживания или на каком-то экстракте, полученном из генетически измененных гигантских соевых бобов.

Тим обогнал этого бегемота, проехал ещё пять кварталов, припарковался у ресторана и оставил там «Эксплорер», на этот раз, возможно, навсегда.

Он проехал мимо трех остановок. Он и Линда пробежали два длинных квартала на север, к ближайшей остановке, где какое-то время и дожидались своего нового средства передвижения.

Ветер задувал дождь под крышу остановки, бросая капли в их и без того мокрые лица.

В этот предрассветный час автомобилей заметно прибавилось. Шуршание шин по мокрой мостовой напоминало звук, с которым санки несутся по снежному склону.

Они поднялись в автобус в твердой уверенности, что он довезет их как минимум до Дана-Пойнт, и, роняя на пол капли воды, пошли по проходу, когда водитель вновь вырулил на трассу.

Это был один из первых утренних автобусов, так что свободных мест хватало. Из немногочисленных пассажиров большинство составляли женщины: уборщицы, кухарки, посудомойки, чей рабочий день начинался затемно.

У всех одежда была сухая. Все вышли из дома с зонтами. Некоторые смотрели на Тима и Линду сочувственно. Другие не могли подавить самодовольной, злорадной ухмылки.

Она повела его в самый конец салона, где они и сели, отделенные несколькими рядами кресел от ближайшего пассажира, так что подслушать их разговор никто не мог.

— И зачем?

— Ты про что?

— Мы не могли припарковаться ближе к автобусной остановке?

— Нет.

— Ты не хочешь, чтобы он узнал, что дальше мы поедем на автобусе?

— Я не хочу, чтобы он сразу это понял. Он сообразит достаточно быстро.

Ее подруга Тереза с двумя приятельницами улетела на неделю в Нью-Йорк. Они собирались лишь на короткое время заглянуть в ее дом в Дана-Пойнт.

— Ты действительно думаешь, что они смогут вычислить автобус, допросить водителя?

— Действительно думаю.

— Он нас не запомнит.

— Посмотри на нас. Мокрые кошки.

— И что, идет дождь.

— Он запомнит.

— Когда он нас высадит, несколько кварталов до ее дома мы пройдем пешком. Они не смогут узнать, куда именно мы пошли. Дана-Пойнт, ничего больше.

— Может, эти племянники-хакеры имеют мгновенный доступ к компьютерам телефонной компании. Когда ты в последний раз звонила Терезе?

Она нахмурилась.

— Ох. Так они могут узнать все номера, по которым я регулярно звонила в Дана-Пойнт.

— Да.

— А по номерам найти адреса.

— Точно. И в следующий раз, когда он выйдет на нас, мы не сможем так легко избавиться от него.

— Мне не показалось, что это было легко.

— Ты права. Поэтому нам нельзя подпускать его к себе, пока мы не подготовимся к встрече.

— И как мы будем готовиться?

— Не знаю.

— Я не понимаю, как можно подготовиться к встрече с таким, как он.

Тим не ответил.

Какое-то время они молчали.

— Я все думаю... что же я такого сделала? — первой заговорила Линда. — Я же ничего не сделала.

— Причина не в том, что ты сделала.

— Тогда в чем?

— Ты что-то знаешь.

Эти зеленые глаза вновь всмотрелись в него, стараясь вскрыть, словно консервную банку.

— Ты знаешь что-то такое, что может принести кому-то серьезный урон.

— Я долгие годы писала эти убогие романы. Я ничего ни о ком не знаю.

— Ты даже не знаешь, что ты знаешь.

— Это точно.

— Что-то ты услышала, что-то увидела. И тогда это ничего не значило.

— Когда?

Тим пожал плечами.

— В прошлом месяце. Годом раньше. Когда угодно.

— Слишком многое придется вспомнить.

— Лучше и не пытаться. Тогда это представлялось сущей ерундой, не будет казаться чем-то другим и теперь.

— Она хотят убить меня из-за какой-то ерунды, которую я даже не могу вспомнить?

— Не ерунды. Это что-то важное. Важное для них, несущественное для тебя. Я практически уверен, что так оно и есть. Думал об этом с тех пор, как он появился в отеле.

— Ты думал об этом с того момента, как я открыла дверь и впервые тебя увидела.

— Ты сказала, что в такой большой голове, как моя, обязательно должны быть мозги. Ты замерзла?

— Меня трясет. Но не от того, что я промокла. Узел затягивается все туже?

— Знаешь, как бы туго ни затягивался узел, ты всегда можешь перерезать веревку.

— Если все так серьезно, выхода может и не быть.

— Выход есть всегда, — возразил Тим. — Просто о некоторых вариантах не хочется думать.