Славяне. Историко-археологическое исследование
Шрифт:
Рис. 80. Распространение браслетообразных незавязанных височных колец в середине I тыс. н. э.
а — памятники с находками браслетообразных колец;
б — ареалы культурных новообразований периода великого переселения народов и начала средневековья (культуры псковских длинных курганов, тушемлинской, мерянской и муромской);
в — ареалы распространения пражско-корчакской и пеньковской культур.
1 — Радостай-Аленонис;
2 — Луксненай;
3 — Сейлюнай;
4 —
5 — Слабаделе (Аловеле);
6 — Мигонис;
7—Аукштадварис;
8 — Кернаве;
9 — Квирбяй;
10 — Кайренай;
11 — Варапнишкес;
12 — Пакрауглу;
13 — Граужиняй;
14 — Межонис;
15 — Дусетос;
16 — Эйкотишкис;
17 — Жадавайняй;
18 — Рокенай;
19 — Прудники;
20 — Микольцы;
21 — Городище;
22 — Свила;
23 — Васильковка;
24 — Аздятичи;
25 — Дедиловичи;
26 — Бельчица;
27 — Казиха;
28 — Городня;
29 — Бароники;
30 — Акатово;
31 — Близнаки;
32 — Демидовка;
33 — Тушемля;
34 — Отмичи;
35 — Топорок;
36 —Троицкое;
37 — Луковня;
38 — Щербинка;
39 — Боршева;
40 — Попадьинское;
41 — Сарское;
42 — Малодавыдовское;
43 — Выжегша;
44 — Кочкино;
45 — Попово на Унже;
46 — Безводное;
47 — Ахмылово;
48 — Максимове;
49 — Малышеве;
50 — Тумовское;
51 — Подболотня;
52 — Борки;
53 — Старый Кадом.
Это проволочные украшения большого или среднего диаметра, в том числе и весьма крупные, с сомкнутыми или заходящими концами (рис. 81). Найдены они на многих памятниках тушемлинской культуры, и можно говорить о характерности этих колец для ее носителей, по крайней мере для значительной части их. [653]
653
Седое В. В. Из этнической истории населения средней полосы Восточной Европы во второй половине I тысячелетия н. э. // СА. 1994. № 2. С. 56–68; Он же. Древнерусская народность… С. 137–137.
Рис. 81. Браслетообразные височные кольца середины I тыс. н. э.
1 — Эйкотошкис;
2 — Демидовка;
3 — Попово на Унже;
4 — Попадьинское;
5 — Отмичи;
6 — Микольцы.
Как уже отмечалось, височные кольца были излюбленным женским украшением значительной части раннесредневековых
славян и являются надежным индикатором для выделения славянских древностей среди материалов соседних этносов.Средневековые древности финно-угорских и летто-литовских племен, заселявших лесные области Восточной Европы, ныне достаточно хорошо изучены. [654] Можно вполне определенно утверждать, что ни одному из племенных образований балтов и финно-угров, не затронутых славянским влиянием, ношение височных колец не было свойственно. Женское убранство прибалтийских и волжско-камских финнов, как и летто-литовских племен, было своеобразным и не могло включать височные кольца. Единичные височные кольца славянских типов, изредка встречаемые в древностях Прибалтики, Волго-Камья и Приуралья, отражают культурные и этнические контакты местного населения со славянским миром.
654
Финно-угры и балты в эпоху средневековья. М., 1987.
Появившиеся в тушемлинской культуре браслетообразные височные украшения без каких-либо перерывов продолжали бытовать в лесной зоне Восточно-Европейской равнины до X–XIII вв. включительно, когда их славянская принадлежность уже не вызывает никаких сомнений. В этой связи в составе тушемлинской культуры рассматриваемые украшения должны быть отнесены к славянскому этносу.
Вычленить в составе населения тушемлинской культуры местный балтский и пришлый славянский этнические компоненты не представляется возможным. По всей вероятности, в ареале этой культуры сформировался культурный славяно-балтский симбиоз с общим домостроительством, керамическим материалом и погребальной обрядностью. Можно полагать, что время тушемлинской культуры было начальным этаном славянизации местного населения.
Ареал браслетообразных височных колец в середине и третьей четверти I тыс. н. э. не ограничивался территорией тушемлинской культуры. В восточном направлении он простирался до междуречья Волги и Оки. Наиболее западные находки аналогичных височных колец встречены в юго-восточной части современной Литвы. Здесь в конце IV — начале V в. археологически надежно фиксируется появление нового населения, расселившегося среди племен культуры штрихованной керамики. Переселенцами сюда был привнесен неизвестный прежде курганный обряд погребения. В течение V–VI вв. в этом регионе сооружались округлые в плане погребальные насыпи высотой от 0,5 до 1,2 м, сложенные целиком из камней или имеющие в основании венцы из валунов. Умерших хрони-ли по обряду ингумации в подкурганных ямах. Погребальный инвентарь представлен украшениями, металлическими деталями одежды, изредка встречаются орудия труда и фрагменты керамики. [655]
655
Лухтан А., Ушинскас В. К проблеме становления Литовской земли в свете археологических данных // Древности Литвы и Белоруссии. Минск, 1988. С. 93–96.
В этих курганах неоднократно встречены височные кольца, изготовленные из проволоки круглого, иногда ромбического сечения. Диаметр их колеблется от 3–4 до 8–10 см. Концы колец обычно заходят друг на друга и нередко, как и тушемлинские, утолщены. Раскопками установлено, что женщины носили их на висках по одному или несколько с обеих сторон головы. [656]
Обряд сооружения каменных или каменно-земляных курганов был привнесен в Юго-Восточную Литву, безусловно, из ятвяжского региона Сувалкии, где такие насыпи были хорошо известны ещё в римское время. [657] Появление на территории Литвы западнобалтского населения совпадает с концом существования культуры штрихованной керамики и распространением качественно новой глиняной посуды — шероховатой (или ошершавленной) — и предметов провинциальноримских среднеевропейских типов. Меняется и структура поселений.
656
Lietuvos TSR archeologijos atlasas. Т. IV. Vilnius, 1978. P. 6–8. Zem. 2.
657
Таутавичюс А. Балтские племена на территории Литвы в I тыс. н. э. // Из древнейшей истории балтских народов по данным археологии и антропологии. Рига, 1980. С. 84; Michelbertas M. Senasis gelezies amzius Lietuvoje. Vilnius, 1986. P. 239–240.