Славянская мифология: эницклопедический словарь

По болгарским поверьям, змеи очень любят М. и часто сосут коров или родильниц; у них очень «сильные» глаза, которыми они привораживают самых молочных коров. Чтобы расположить к себе домовую змею, ей ставили миску с М. Так поступали не только болгары, но и словенцы, белорусы, украинцы, поляки. Вологодские крестьяне верили, что дьявол не может обмыться ни в реке, ни в колодце, ни в луже (потому что Спаситель освятил воду на Крещение), а может обмыться либо в воде, стоящей на столе, либо в пресном М.

В магических действиях, направленных на повышение удоев М., широко используется уподобление М. воде и символика текущей воды. Поляки Жешовского края совершали пасхальные обливания водой в убеждении, что без них М. у коров убывало или вовсе пропадало. Архангельские крестьяне, когда в Вербное воскресенье первый раз выгоняли скот вербовыми ветками, эти ветки затем опускали в реку или ручей, чтобы у коровы было больше М., а пастух с той же целью прятал в воду свой «отпуск». В Полесье обращались к колодцу: «День добрый, колодезь Максим, и ты, земля Татьяна, чтоб у коровки прибывало молоко, был сыр, сметана. В колодези вода жерлами, а у коровки молоко жирами». В Вятском крае М. «отпирали» с помощью заговора: «…Бабушка Соломонидушка, Христова повивалушка, отопри у рабы Божьей Пеструшеньки молочко из жилочек — в вымечко, из вымечек — в сисечки, из сисечек — в подоенку».

Магическим средством увеличения удоев считалась роса. Ср. в полесском заговоре: «Божа мати по росе ходит, росу собирает, этой корове споры наделяет». С помощью росы ведьмы и колдуньи могли также отобрать М.

У южных славян «магии молока» была подчинена большая часть обрядов Юрьева дня, и особенно ритуал первого доения овец: доили в особую, украшенную цветами посудину, пропускали струю М. сквозь предметы, имевшие форму круга — венок, хлеб с отверстием, камень с отверстием, обручальное кольцо; бросали на дно подойника серебряные деньги, совершали обряд в воротах загона, украшенных цветами, ветками клена, кизила, шиповника. Первое надоенное М. выливали в текучую воду, чтобы целый год М. текло, как вода.

Отбирание М. приписывалось ведьмам, колдунам и людям с дурным глазом. Для этого использовались разнообразные приемы: ведьма оборачивалась лягушкой или ужом и высасывала М. у коровы в купальскую ночь; собирала росу на чужом поле и давала пить своей корове; выходила во двор, махала на все стороны платком и говорила: «Коровки, коровки всяческой масти, пусть ваше молоко ко мне идет!» — после чего вешала платок в своем доме и с платка лилось столько М., сколько она хотела (западная Белоруссия). По поверьям, ведьма умела доить чужих коров и с помощью ножа, который она втыкала в соху или в столб, — М. стекало по острию ножа (восточные славяне), и с помощью метлы, которой она ударяла корову по вымени, забирая М. «на метлу», и с помощью корки хлеба, положенной под камень на дороге, по которой шло стадо, и затем скормленной своей корове (болгары), и с помощью следов коровы, над которыми она производила какие-то манипуляции (поляки), с помощью заговоров и многого другого.

Виновником порчи М. могла быть пробежавшая под коровой ласка или пролетевшая под ней ласточка, от этого в М. появлялась кровь или оно делалось густым и тягучим.

Для защиты скота от порчи применялись разнообразные защитные действия и соблюдалось множество запретов и предписаний, регламентирующих обращение со скотом (содержание, кормление, выгул, случку, отел, куплю-продажу), с М., молочной посудой, хлевом или загоном для скота, а также поведение пастуха. Например, выносимое из дома М. рекомендовалось солить, чтобы его не испортили (восточные славяне); при кипячении М. строго следили за тем, чтобы оно не выкипело в огонь: от этого у коровы «высыхает» М. и трескаются соски; молочную посуду мыли целебными травами, окуривали ладаном, украшали цветами, выставляли под звезды и т. п.

Существовала целая система мер по преодолению наведенной порчи. Например, словенцы, чтобы вернуть корове М., считали необходимым ударить ее штанами пастуха, дать ей хлеба, намоченного в воде из трех источников, повесить в хлеву жабу и т. п.

Если у кормящей женщины пропадало М., сербы Попова Поля приносили воду и пропускали сосуд с водой через штанину брюк ее мужа, приговаривая: «Я обратил воду к воде и привел молоко к молоку. Мое молоко шло по горам, по высям и по разным травам, пока пришло ко мне!» Русские омывали водой родильницу и новорожденного: первую — «на обилие молока», второго — «на долгую жизнь».

Само М. наделялось магическими благотворными свойствами и широко использовалось в народной медицине и в качестве оберега. Например, сербы в Поморавье молоком поливали полазника; словенцы умывались М., чтобы быть молодыми и красивыми; восточные славяне обливали молоком новорожденного; смазывали М. косяки дверей и окон в случае стихийных бедствий и т. п.

Лит.: Журавлев А.Ф. Домашний скот в поверьях и магии восточных славян. М., 1994.

С.М. Толстая

МОЛЧАНИЕ — форма ритуального поведения. В традиционной культуре М. (отказ от речи) выявляет принадлежность того или иного существа к потустороннему миру и сверхъестественным силам вообще (ср. в этой связи отношение к немому, равно как и к слепому, глухому (см. Глухота), как к человеку «нечистому», опасному, знающемуся с нечистой силой). Человек, отказывающийся от речи или же неспособный к ней, воспринимается как не-человек, как «чужой». Наиболее очевидна эта особенность в поведении ряженых — людей, на время связавших себя с потусторонними силами и потому вынужденных вести себя сообразно нормам их поведения. М. характерно как для главных персонажей того или иного обряда, так и для рядовых участников процессий. Ряженые парни, которые носят по селу обрядовое чучело Марены, по дороге не разговаривают, а лишь иногда издают невразумительные звуки. Южнославянские русалии, обходящие дома на Русальной неделе, не только не здороваются, не прощаются и не разговаривают со встречными, но и не говорят друг с другом, за исключением своего вожака.

Ритуальное М. строго соблюдается в некоторые моменты похоронно-поминальных обрядов. Так, запрещается разговаривать во время агонии, чтобы не мешать душе расставаться с телом и не усугублять страданий умирающего: в полном молчании проходит зачастую и поминальный ужин, во время которого, по поверью, души усопших незримо присутствуют за столом. М. как наиболее очевидная черта «поведения» умершего проявляется и в других обрядах жизненного цикла, сопровождающихся обязательной изоляцией главного действующего лица обряда, которая символизирует его временную смерть: так, в определенные моменты свадьбы невеста ни с кем не разговаривает, ни на кого не смотрит, не двигается.

В магии и обрядовой практике запрет разговаривать (говорить самому, здороваться, отвечать, откликаться на чей-нибудь голос или зов) вступает в силу преимущественно в те моменты, когда человеку необходимо вступить в контакт с представителями «иного» мира, нечистой силой. М. как обрядовое воздержание от речи помогает человеку устанавливать связь с «иным» миром (ср. практикуемые в аналогичных ситуациях полное или частичное обнажение, снятие креста). К подобным ситуациям относятся прежде всего гадания, любовная, лечебная магия. В Польше мать больного ребенка относила его под куст бузины, полагая, что болезнь отберет демон, живущий под бузиной, возвращалась домой, где в полном М. выполняла три работы, а затем забирала ребенка. Молчать принято было после совершения некоторых магических актов, в частности после произнесения лечебных заговоров.

Воздерживаясь от речи, человек предохраняет себя от влияния потусторонних сил (при этом запрещается также раскрывать рот, смеяться, кричать) или просто остается незамечен ими. Ср. запрет разговаривать при выкапывании кладов, которые сторожит нечистая сила, во время грозы (когда дьявол, преследуемый Богом, может проникнуть в человека через открытый рот), во время жатвы, когда сжинают последний сноп (называемый в этом случае «молчальным», «молчанушкой») или срезают последний пучок колосьев, «бороду» (место обитания духа нивы). Нарушение запрета разговаривать может привести к тяжким недугам: у девушки, заговорившей в то время, когда она несет с поля домой последний сноп, будет слепой жених; человек, проронивший хоть слово при извлечении клада, онемеет. М. обязан соблюдать человек, впервые весной выехавший в поле сеять, женщина, замешивающая тесто для обрядовых хлебов к какому-нибудь большому празднику, или тот, кто первым в селе набирает до восхода солнца «молчальную воду», которой придается особая лечебная и магическая сила.