Славянские древности
Шрифт:
Только на юге, где словенцы с самого начала жили компактной массой, они удержались по сегодняшний день в очерченной выше, на стр. 70, области.
Глава VIII
Сербо-хорваты
Сведения, касающиеся происхождения хорватов и сербов и появления их на Балканском полуострове, нам оставил император Константин Багрянородный (912–959), а именно в главах 30–33 своего сочинения «De administrando imperio» (или ), написанного приблизительно в 950 году. В этих главах мы читаем, что, согласно представлениям и традициям, существовавшим тогда на Балканском полуострове, хорваты и сербы пришли на свои исторические места поселения с севера Европы в период царствования императора Ираклия (610–641) и поселились здесь по его приглашению приблизительно в 630–640 годы. Пришли они с севера со своей древней родины, которая называлась Белая или Великая Хорватия и Белая Сербия и находилась за Туркией (Венгрия) далеко от моря, около франкской и сакской земли на Висле, называемой . Первоначальное место жительства белых хорватов Константин точно указывает — около Багибарии , а место жительства белых сербов в земле «Боики». Как понимать это сообщение, куда поместить северную прародину обоих народов и как связать характер и время их прихода на юг с остальной историей, которая не располагает никакими позитивными сведениями об этом? Все эти вопросы издавна являлись излюбленным предметом изучения славянских, и в частности, хорватских и сербских историков [213] .
213
Обширную литературу до 1906 года по всем вопросам этой проблемы см. в моих „Slov. star.“, II, 251–262. В ней первое место занимают новейшие труды: Fr. D"ummler, "Uber die "alteste Geschichte d. Slaven in Dalmatien, Wien, 1856; F. Racki, Ocjena starijih izvora za hrvatsku i srbsku poviest sredn. vieka (Knjizevnik, I, Zagreb, 1865) и „Biela Hrvatska i Biela Srbija“ (Rad, LII, LIV, Zagreb, 1880–1881), V. Jagic. Ein Kapitel aus der Geschichte d. s"udslav. Sprachen (Arch. f. slav. Phil., XVII, 1895, 47–87), Т. Флоринский, Константин Порфирородный как писатель о южных славянах перед судом новейшей критики, ЖМНП, 1881, CCXIV, стр. 139, К.Я. Грот,
Первоначально все эти сообщения целиком и некритично принимались, исследователи стремились объяснить лишь загадочные Багибарию и земли Боики, которые вероятнее всего надо было отнести к баварцам ( из Bagoaria, Baioaria) и к чехам (Боики — искаженное Богемия). Таковым было общепринятое в XVIII и в начале XIX века объяснение, другие объяснения представляли меньший интерес (Багибариа — река Бах, Бабья гора в Бескидах). Наряду с этой появилась другая трактовка вопроса — начиная уже с XVII века считали возможным выводить хорватов и сербов из Полабии, где истории были известны лужицкие сербы и чешские хорваты, поскольку этому противоречил язык южной ветви, отличный от языка западной ветви; представители этого второго направления — Бандури, Добровский, Катанчич, Цейс и прежде всего Шафарик искали поэтому Белую Хорватию и Белую Сербию дальше к востоку вне полабской земли. Так, например, Шафарик отнес прародину хорватов к востоку от Чехии, к Висле и далее в область восточной Галиции, прародину сербов — от средней Лабы через Польшу вплоть до Буга и Минска. По его мнению, Боики были землей карпатских боиков у Стрия и Самбора [214] . Притом все эти исследователи относили приход сербо-хорватов на полуостров ко времени правления Ираклия, то есть приблизительно к 630–640 годам, и вследствие этого полагали, конечно, что хорваты и сербы клином вторглись в массив славян, оккупировавших еще задолго до этого земли от Краса и Альп до Черного моря. Эту точку зрения поддержали лингвисты и Фр. Миклошич [215] . Только Ф. Рачки в работах 1865 и 1880 годов, указанных выше в примечании, предложил по этому вопросу в значительной мере новые теории, которые позднее принял и дополнил В. Ягич. Основное содержание этих теорий состоит в том, что хорваты и сербы вообще не могли прийти с Лабы, что пришли они из более восточных областей, с Вислы и Днестра, и отнюдь не во времена Ираклия, а значительно раньше, а именно, как показывает лингвистическое соотношение южнославянских языков [216] , вместе с теми славянами, которые в V и VI веках оккупировали полуостров. Ягич пошел еще дальше: он вообще отвергал существование Белой Хорватии и Белой Сербии на севере. По его мнению, они являлись лишь «Phantasiel"ander» Константина, возникшими благодаря тому, что последний или его информатор что-то услышали о чешских хорватах и лужицких сербах и, основываясь на этих слухах, создал версию о двух больших прикарпатских державах хорватов и сербов, которые в действительности, однако, никогда не существовали [217] .
214
П. Шафарик, „Slov. star.“, II, 254, 406.
215
„Vergleichende Lautlehre“ (1879), 33; „Altslovenische Formenlehre“ (1874), X и далее.
216
См. об этом выше, на стр. 67.
217
О других более новых теориях В. Клаича, В. Кетржинского, Фр. Коса, Е. Богуславского и Л. Гумпловича см. в моих „Slov. star.“, II, 259 и сл.
В настоящее время, учитывая авторитет Ягича в вопросах филологии, можно без всякого колебания отвергнуть предположение о том, что оба этих южных славянских народа появились здесь только в 630–640 годы. Что же касается связи их с императором Ираклием, то она была основана, по-видимому, на иной почве: весьма вероятно, что в тот период именно сербо-хорваты свергли аварское господство, в связи с чем были активизированы старые византийские притязания на северо-западную часть полуострова, и римское владычество было здесь в известной мере восстановлено [218] .
218
„Slov. star.“, II, 278.
Хорваты и сербы пришли на Балканский полуостров в начале VI века, и сообщение источников о приходе славян к Солуни в 536 году или к Диррахию в 548 году можно уже связывать с сербо-хорватами. Что касается меня, то традиции о Великой или Белой Хорватии на севере и о Белой Сербии я не счел бы лишь порождением фантазии византийцев. Хорваты и сербы пришли на юг как сильные племена, следовательно, покидая Прикарпатье, они представляли значительную силу. В то же время, однако, мы видим, что после их ухода там осталась еще значительная часть племени, которая также называлась хорватами; таковы, например, хорваты в Восточной Галиции, хорваты в Силезии и на Висле, хорваты в Чехии у Крконошских (Исполинских) гор, не говоря уже о менее значительных группах [219] . Эти четыре хорватские группы, жившие первоначально вместе (так как и южные балканские хорваты также вышли с Вислы), я никак не могу считать отдельными народностями, отличающимися друг от друга; первоначально хорваты не разделялись на чешских, польских, русских и южных. Этому противоречат все имеющиеся в нашем распоряжении данные и прежде всего их топографическая концентрация на единой территории. Очевидно, в Прикарпатье обитало некогда единое большое славянское племя, называвшееся хорватами (название «хорваты» при этом очень близко названию Карпатских гор [220] ), в языковом отношении принадлежавшее к южной ветви, большая часть которой переселилась на юг. Та же часть племени, которая осталась на севере и попала в сферу чешского, польского или русского влияний, была ассимилирована под воздействием этих новых сильных факторов и утратила свой «южный» характер. Его сохранили лишь те хорваты, что ушли на Балканский полуостров. Не следует также забывать, что в IV и V веках языковые различия были минимальными. О существовании Великой Хорватии свидетельствуют, наконец, и некоторые другие северные традиции, переданные арабскими источниками IX и X веков, о большой славянской области (империи?) на севере, называемой Chord'ab, Dzrv'ab и Dzr'avat, Chr'avat, Chrv'at, Churd'ab [221] . Что касается сербов, а также существования Великой Сербии в Прикарпатье, то тут подобных доказательств нет [222] , и весьма вероятно, что Константин создал северную Великую Сербию лишь как folii к традиции о Великой Хорватии.
219
См. подробнее об этом ниже, в главе о чешских, польских и русских славянах. Одним из таких остатков этих групп было хорватское поселение на реке Заале (Chruvati, современные Klein Korbetha около Детмара, III, 11).
220
О предполагаемой связи названия хорват и см., в частности, доводы Ф. Брауна, Разыскания в области гото-славянских отношений, I, Петербург, 1899; (см. мои „Slov. star.“, I, 297, 428; II, 122, 484), не лишенные, конечно, спорных положений. О предполагаемой связи хорватов с древними карпами, которых Галерий и Максимиан в 295 году переселили в нижнюю Паннонию, см. „Slov. star.“, II, 108, 385. В общем, название хорватов остается совершенно неясным с этимологической точки зрения („Slov. star.“, II, 484) А. Погодин усматривает древнейшее доказательство в записях , , встречающихся в надписях II–III веков н. э. из Танаиса („Сборник статей по славяноведению“, Петроград, 1902, 156). Старая славянская форма была хръвате, хорвате, но харвате также старая форма (см. доказательства, собранные в моих „Slov. star.“, II, 485).
221
Так, например, у Гардизи, Персидского анонимного географа и у Ибн-Русте [Русте и Гардизи заменяют h на dz(g)]. Более подробное объяснение этого см. в „Slov. star.“, II, 267–270. О северных хорватах упоминает также Масуди.
222
Существуют лишь сомнительные доказательства (Zeruiani Баварского географа, русские — у Константина Багрянородного, De adm. imp., IX и Surbin, Масуди). См. „Slov. star.“, II, 274.
О том, когда и как пришли хорваты и сербы с севера на юг, не известно ничего определенного. Но в конечном счете нет ничего невозможного в том, что причиной распада Хорватской империи, а также, разумеется, разделения ее на несколько частей и вытеснения хорватского ядра на юг от Карпат вплоть до Савы явилось нашествие аваров в начале VI века на территорию современной Галиции. Значительная часть славян, обитавших первоначально в Прикарпатье, достигла, конечно, Дуная уже раньше, но переселение собственно хорватов, тех, что были сгруппированы в Хорватской державе на Висле, могло начаться лишь под натиском аваров. Конечно, этот предполагаемый Пейскером натиск аваров к северу от Карпат еще недостаточно доказан. Но если нам известно, что авары в VI веке притесняли дулебов на Волыни и что вскоре после этого они явились виновниками распада Антской империи, то нет ничего невозможного в том, что последствия аварского нашествия коснулись и областей, расположенных далее, вплоть до Вислы, приведя здесь в движение мощное племя хорватов [223] . О том, в каких условиях оказались сербы и хорваты после прихода на юг и в первый период обитания их на новых местах, то есть в VII и VIII веках, ничего достоверно не известно. Только в начале IX века оба эти народа становятся известными истории, первые — в связи с войнами против болгар, вторые же — в войнах против франков и паннонских славян. Хорватская империя быстро развивается, ее история начинается уже с IX века, между тем как Сербия отстает и остается неизвестной. Ее история начинается позднее. Те немногочисленные сведения по этому вопросу, которые сохранили нам источники IX и X веков, позволяют составить следующие представления о первоначальных условиях и поселениях обоих племен.
223
Примечание редактора чешского издания. Этот отредактированный, очевидно, по указанию Нидерле, отрывок в Manuel, I, 92, имеет другой смысл. Поздний приход хорватов из Прикарпатья к Саве отрицается прежде всего потому, что предположение Пейскера о прикарпатском движении недостаточно обосновано, затем потому, что в этом случае следовало
бы предположить, что хорваты пришли на Саву позже, чем остальные южные славяне, что противоречило бы лингвистическим фактам. Соответствующий отрывок в Manuel, I, 92, гласит: „Когда и как хорваты и сербы эмигрировали с севера на юг? Ничего точного на этот счет не известно. Можно было бы предполагать со всей вероятностью, что крах хорватского единства, разделение их, явившееся результатом его, и отнесение хорватов к Саве были обусловлены вторжением авар в Галицию в начале VI века. Два обстоятельства, однако, противоречат этой гипотезе. Во-первых, аварский удар к северу от Карпат, предполагаемый Пейскером, не получил еще достаточного обоснования; известно лишь, что авары в VI веке угнетали дулебов на Волыни и что несколько позже они вызвали распад Антской империи, и это единственный мотив, позволяющий считать вероятным предположение о том, что их атаки могли распространиться и далее, вплоть до Вислы, где они могли вызвать движение большого племени хорватов. С другой стороны, следовало бы предполагать, основываясь на этой гипотезе, что хорваты пришли на Саву позднее, чем другие южные славяне, что противоречит данным филологии“.Хорваты. Собственно хорваты, согласно традиции, пришли на Балканы в составе семи родов, но уже в X веке, по сообщению Константина, Хорватия состояла из 14 жуп: Хлебиана , Центина , Имота , Плеба , Пезента , Параталассиа , Бребер , Нона , Тнена , Сидрача , Нина , Крибаса , Лица , Гуцика — и занимала обширную территорию, границами которой были: на севере Лабин (Альбона) в Истрии, затем реки Кульпа и Сава, за ними обитали уже кайкавские словенцы (см. выше, стр. 68), на юге река Цетинья и на западе море с островами (из островов не были хорватскими лишь Раб, Крк, Крес). Установить, куда простирались в VIII–IX веках места поселения собственно хорватов и какую часть Боснии они занимали, невозможно. Различие между обитавшими здесь славянскими племенами и их соседями — хорватами и сербами — было лишь племенное, и только более поздние условия способствовали присоединению местных славянских племен либо к сербам, либо к хорватам. Только относительно южных областей известно (хотя бы от Константина), что в центральной части их, за Цетиньей, жупами, граничащими с сербами, были Хлевно, современные Ливно и Плива на реке Пливе. Но и здесь, как и дальше на юг от Цетиньи, отдельные роды и племена были такими же, как и боснийские. Будущее должно было решить, куда их причислить. Вне пределов очерченной территории известно лишь несколько отдаленных хорватских колоний, сохранившихся, вероятно, с эпохи великого переселения народов. Таковыми следует считать несколько поселений в Альпах, называемых в грамотах X и XII веков Crauati pagus, Chrouuat, Croudi, Chrowata, Chrowath, Kraubat, а именно в Корутании у св. Вита (St. Veit) между Крком (Гурком) и Глиной (Глан), затем в фельдкирхенском и целовецком округах и в Штирии у Любна (Леобен) на Муре и у св. Флориана (St. Florian) [224] . Кроме того, и в Македонии, у Нижней Прешпы, и в Греции, у Микен и около Афин, известны поселения Хървати, , возникшие, по-видимому, во время походов VI и VII веков. Ядро же хорватского народа, занимавшее территорию между Кульпой, Врбасом и Цетиньей, уже в X веке представляло собой необычайно многочисленное, сильное и воинственное племя. Это подтверждается рядом исторических известий, а Константин определяет численность войска, выставленного в его время христианскими хорватами, в 160 000 человек и, кроме того, 180 морских судов [225] .
224
См. доказательства в „Slov. star.“, II, 388.
225
De adm. imp., 31.
Такое могущество вместе с благоприятным территориальным расположением у Кварнерского залива, способствовавшим установлению связей с древней культурой Италии и Византии, затем свержение аварского ига — все это способствовало тому, что хорваты развивались быстрее и успешнее, чем иные народы; и очень скоро они умножили свою мощь, подчинив себе соседние славянские племена в Истрии, Паннонии и Боснии. И уже в X веке Томислав (904–928) выступает как фактический хорватский император Посавья, Приморья, Боснии и Далмации [226] .
226
См. F. Sic'c, Geschichte d. Kroaten, Zagreb, 1917, 1. Названием Босона , согласно Константину Багрянородному, обозначалась тогда неплодородная верхняя Босния.
Из отдельных хорватских родов и племен, кроме вышеприведенных названий жуп Константина, в истории упоминается лишь один народ жупы Гуцикой, называемый позднее Гацко (севернее от Лики в Приморье, где река Гацка отделяет Капелу от Купы). Я бы отнес сюда славянских гудусканов из франкских анналов (Guduscani из славянских гадьскани), упоминаемых в 818 и 819 годах в войнах с паннонским Людевитом [227] . К ним относится, вероятно, также племя Gus'an'in, упоминаемое Масуди. Их князь Борна считается одновременно князем Далмации и Либурнии (dux Dalmatiae et Liburniae).
227
Ann. regni Franc, a. 818, 819; Vita Hludowici, 32.
Сербы [228] также появляются на Балканском полуострове как уже сильное племя, область их первоначального распространения нельзя отождествлять ни с современной их территорией, ни с территорией, занимаемой ими в XII–XIII веках. Собственно сербы поселились первоначально на востоке от хорватов на территории, относительно ограниченной по сравнению с современной Сербией. На севере они достигали, вероятно, Посавья — сюда, по крайней мере, можно поместить сорабов (Sorabi), к которым в 822 году бежал из Сиска через реку Саву паннонский князь Людевит [229] , но помимо этого нам ничего не известно ни о жизни сербов в тот период, ни о том, как далеко на восток простиралась их территория. Можно лишь сказать, что древние мораване из болгарской Моравии и тимочане из Тимока в ту эпоху к собственно сербам еще не принадлежали. На западе от Ливны и Пливы проходила граница с хорватами, на юго-востоке, на границе с болгарским государством, упоминается в IX веке сербский пограничный город Рас или Раса на реке Рашке, притоке Ибра у Нови Позара [230] , а поскольку и более поздние сообщения помещают ядро растущей Сербии, центр ее будущей мощи и славы, в эти области, то закономерно полагать, что центр собственно древних сербов находился уже с самого начала в гористой области между реками Пливой, Тарой, Лимом и Ибром [231] . Постепенно распространяясь из этого центра, сербы мало-помалу подчинили себе соседние области и племена и ассимилировали их, передав им свой национальный характер и самое наименование. Процесс этот протекал безболезненно, поскольку соседние славянские племена не отличались в те времена от собственно сербов ни в языковом, ни в культурном отношении. Здесь имели место лишь родовые различия. Поэтому эти племена легко подчинились политическому и культурному влиянию сильного сербского племени, распространявшемуся до тех пор, пока оно со временем не было прекращено еще более активной волной экспансии болгар. Первое такое государство было образовано в XI веке зетским (Зета) военачальником, ставшим родоначальником династии; но уже начиная с IX века встречаются известия о жупанах и великих жупанах в центральных частях, а С. Новакович относит период кристаллизации к концу VIII и началу IX веков [232] . Также на западе между Пливой, Бояной, Цетиньей [233] и морем первоначально собственно сербов не было; в первой половине X века еще Константин называет местные племена также центральными сербами, но и эти племена, наиболее близкие сербам, подчинившись вскоре после сербской власти, сразу же превратились в неотъемлемую часть сербского народа.
228
Наименование сербов в его общей форме серб появляется, по всей вероятности, уже в названии поселения Servitium, у Птолемея и на Пейтингеровой карте (см. выше, стр. 54). Также оно появляется и в итинерариях IV века, и в византийских источниках (, , ), и в первых русских источниках Серебъ, Сербъ. В сербских источниках встречается уже Сръбинь, Срьблинь, Срьбия („Slov. star.“, II, 487). Этимология этого наименования опять неясна (см. „Slov. star.“, II, 486), но, по-видимому, оно (по крайней мере) славянского происхождения.
229
Ann. regni Franc, a. 822.
230
Constantin Porph., De adm. imp., 32.
231
Интересно, что в долине Лима еще сохранилось название Srbliak специально для обозначения более древнего слоя населения, отличного от Vasojevicu (по Новаковичу, 441; см. след. примечание).
232
По вопросу о происхождении сербского народа см. соответствующие главы в новых трудах Б. Станоевича, „Историjя српскога народа“, Белград, 1908, II, 1910; К. Иречека, „Geschichte der Serben“ I, Gotha, 1911 и в статье С. Новаковича „Les probl`emes serbes, A l’occasion du livre „Geschichte der Serben“, von Konstantin Jiricek, Gotha, 1911, Archiv f. slav. Philologie, XXXIII, 1912, 438–466, XXXIV, 1913, 203–233. См. также С. Станоевич и Чорович, „Одобрани извори за списку историjу“, 1, Белград, 1921.
233
В „Manuel“, 1, 96 вместо Цетиньи упоминается Неретва. — Прим. чешск. ред.
В древних собственно сербских областях нам не известны никакие отдельные племена, за исключением названий восьми жуп, упомянутых Константином [с. 32: Дестиник , Цернобуска , Мегюрет , Дресниек , Лесник , Салинес , Катера , Десник ]. Название рошанов, лат. Rasciani, от которого произошло также венгерское наименование сербов r'ac, мн. ч. r'acok, не что иное, как более позднее обозначение центральной части Сербии, образованное от названия главного города Расы на реке Рашке. Возникло оно лишь в конце XII века. Вопрос об упомянутых выше мораванах, тимочанах, затем ободритах и преденецентах IX века представляется более целесообразным рассмотреть в следующей главе. Итак, остается лишь область между собственно Сербией и морем — на юг от реки Цетиньи вплоть до Бояна, — о которой имеются достаточно подробные этнографические сведения, относящиеся ко времени до X века.
Здесь по сообщениям прежде всего того же Константина обитал ряд племен, первоначально отличных и независимых от сербов, а именно [234] :
1. Наречане (, Narentani, Narentini), поселившиеся у моря между Неретвой (Narenta) и Цетиньей и на островах Мелета, Куркура, Хвар, Вис и Ластовом, следовательно, на море, которым они уже долго владели, будучи мореплавателями и занимаясь пиратством. Позднее земля их называлась также Крайна, а народ, населявший ее, крайнянами (Craynenses, Cherenania).
234
Подробнее см., в частности, Иречек „Geschichte der Serben“, 161 и сл.