Славянские отаку

Девушка за гранитной стойкой оживилась:

– Прошу вас, панове, пошукайте для свох гор нший готель!

– Мы уже уходим, - отозвался Москаль.
– Прошу выбачення, пани.

– Какой ты смелый, Димочка, - Коля схватил его за ширинку.
– Раз ты такой смелый и циничный, я у тебя прямо здесь отсосу.

– Прошу, панове, залишите готель!
– залопотала девушка, подбежав к ним.
– Я милицию вызову, шо за беспредел, у нас тут приличные люди останавливаются, иностранные делегации.

– Ну и заебись, в Гейропе это модно, - ответил ей Коля.

– Пико, ты совсем уже ебнулся со своим варкрафтом, тролль дешевый, это реал, тут могут дать в морду.

Коля проявил большой героизм, пробежав обратно до колонны за травматом, который выронил после выстрела. Он боялся, что теперь его посадят. Бумажник из толстой свиной кожи, лежавший в кармане штанов, слегка подкоптился с краю, а карточка "виза" вообще не пострадала. Коля был очень рад, что не придется ее перевыпускать. Худи и футболку слева прожгло насквозь в нескольких местах на уровне бедра и нижних ребер, но ожоги были не сильные, кожа вздулась волдырями и только два багровых пятна тянули на третью степень. Но главное, смартфон остался цел!

– Тебе охуенно повезло, - сказал Москаль.
– Школота скорее позволит себя сжечь, чем уничтожить любимый гаджет.

– Мне надо вещи забрать, я хоть оденусь. Там еще нетбук и планшетка, - ныл Коля, пока они бродили по набережной.

С одной стороны, ему было очень холодно, с другой, ожоги не так болели.

– Я тебе предлагал пальто.

– Оно мне не идет! Пальто не носят с худи.

– Сука, ты как моя бывшая.

Коля все-таки сдался, выкинул в урну обгоревшие тряпки и надел пальто на голое тело, они доехали на метро до вокзала и забрали вещи.

– Что-то мне подсказывает, что эти долбоебы сейчас пытаются линчевать твою семью, - Москаль стоял в вокзальном туалете, перекинув пальто через руку, и наблюдал, как Коля отмывает гарь с лица и рук и обрывает паленые кончики волос на челке.

– Кто они вообще такие, у тебя есть версия?
– спросил он Колю.

– Ты же их на меня и натравил.

– Не выдумывай. Кстати, они неплохо говорили по-русски, это ни хера не правосеки. У тех такой акцент, что даже свидомые смеются.

Коля побоялся возразить, что он сам украинец и побольше сечет в акцентах.

В аптеке на вокзале они купили обезболивающий спрей с лидокаином, Москаль прямо там щедро обрызгал Колю, хотя девушка-фармацевт и сделала кислую мину.

– Я думаю, это ваша местная элитка, быдло-интеллигенты, сидящие в соцсетях. Или дятлы с твича. Настоящий правосек от тебя бы мокрого места не оставил. Тебе охуенно повезло, что они бросать не умеют. И горело как-то херовато.

– Может, и так, - Коля осторожно накинул футболку на волдыри и спустил свитер.
– Все равно больно, сука.

Они ехали на маршрутке до площади Шевченко, пассажиров в это время было мало, на заднем сиденье их никто не видел. Коля загородился рюкзаком и положил руку Москалю на ширинку, он понял, что тот его вполне хочет. Москаль тоже лапал его и несколько раз ущипнул обожженный бочок. Уже в парке Коля все-таки позвонил матери. Судя по ее голосу, ничего странного не происходило, только потом он сообразил, что сегодня вторник, и она на работе. Отец трубку не брал, Дима тоже.

– Димочка, я волнуюсь, - сказал он Москалю.

– Как называется этот парк?

– Кинь-Грусть. Тут Екатерина ебалась с Потемкиным, по непроверенным данным.

– И далеко еще идти?

– Не особо.

– Может, тогда ты у меня отсосешь и разойдемся?
– Москаль оглядел редких посетителей, в основном велосипедисток и мамаш с колясками.
– Наверное, тут есть укромное место, где пассивные педики, такие как ты, берут на клык и не палятся перед семьей.

Он смеялся, глядя на несчастное лицо Коли.

– Ну а ты уже решил, что я тебя поселю в хоромах, буду одевать в соболя и ебать как принцессу?

Коля завел его туда, где все ссали и были навалены бетонные плиты вперемешку со строительным мусором.

– Ну давай, - он снял рюкзак, опустился на колени и взглянул на Москаля жалобно, как будто надеялся, что тот уведет его из этого сортира под открытым небом и отымеет на шелковых простынях.

– Ты давай, мальчик из Республики Сало, - Москаль вытащил довольно крупный для русского член и обоссал Колю от челки до колен, он пытался попасть Коле в рот, но хохленок сжал губы.

– Ну, я пойду?
– спросил Москаль.

Коля рыдал, размазывая по лицу мочу.

– Блядь, ну что ты ноешь, ты же теперь весь в счастье!
– хохотал русский, - Ты теперь и жовтый, и блакитный, как ваш анальный наци-флаг.

– Возьми мой рюкзак, сука, - скомандовал Коля, поднимаясь с колен.
– И не выебывайся, а то я резко захочу обниматься.

– Это уже серьезная угроза, - Москаль взвалил на спину его пожитки.
– Ты что там, кирпичи таскаешь?

Дома никого не было, Дима даже запер стальную дверь.

Войдя, Коля первым делом опустил жалюзи на всех своих окнах и только потом разделся и забежал в душ.

– Меня-то пустишь?
– Москаль влез к нему в кабинку и тут же выскочил: вода была ледяная. Вода чуть потеплее жгла бы Коле тело не хуже коктейля Грушевского.
– Жаль, я бы тебе спинку потер.

– Потри, - Коля протянул ему жесткую мочалку из луффы и включил погорячее.

Потом в постели Коля прижимался к своему московскому Димочке голым мясом, кожа слезала лоскутами, слезы текли ручьем, он стонал "рви меня" и укусил себя за руку до крови, когда кончал.

– Блядь, не могу смотреть на это гуро, где у тебя аптечка?
– Москаль снова обрызгал Колю спреем, накормил обезболивающим и перевязал, потом ввел цефтриаксон из последней ампулы, ласково сжимая складку на поруганной Колиной попке. Отец и брат кололи больнее, а может, из-за адской боли от ожогов Коля уже совсем потерял чувствительность в других местах.

– Хочешь, я отрублю фалангу пальца и подарю тебе?
– спросил Коля.
– Я ничего не почувствую, а ты давно хотел, будет тебе как сувенир.