Славянские отаку

– Я все-таки не такой больной, как ты. Нет, не хочу. Мне было просто интересно, насколько далеко ты зайдешь.

За окнами что-то упало, Коля прижался к своему теперь уже любовнику и по-девчачьи зажмурил глаза.

– Щас раздвину жалюзи, а там харя правосека, как в фильме ужасов, - Москаль криво улыбнулся.

Темнело, они лежали, обнявшись, на широкой Колиной кровати, московский Дима даже сейчас не переставал стебаться над Колей. Он признался, что Коля с самого начала ему очень нравился, но с таким привлекательным парнем у него не было бы шансов, молодежи трудно угодить, почти невозможно. "У меня на самом деле еще больше комплексов, чем у тебя, а с мальчиком вообще в первый раз". Он заставил дать честное слово, что хохленочек прекратит эксперименты над своим телом и не будет слушаться других задротов. "Потому что я ревную, если не заметил".

– Я так тебя люблю!
– сказал Коля, взяв его за член. Он боялся, что московский Дима опять над ним постебется, но все-таки не удержался и закинул удочку, в своей внешности он был уверен на все сто даже сейчас, изрезанный и опаленный. Дима останется уже потому, что хочет Колю.

– Это созависимость, на самом деле ты меня не любишь. У меня, знаешь ли, очень богатый опыт по зомбированию масс. Если я отстану, ты через полгода сам не сможешь понять, что во мне нашел.

– Ты очень умный, Димочка. У тебя в тыщу раз больше интересов, чем у меня, ты можешь чего-то добиться, а я нет, - пресмыкался Коля, дроча ему и облизывая головку.
– А я совсем дурачок, умею только виснуть на ком-то и ныть.

– Ну все, теперь ты решил добить меня эльфингом. Лапочка, мы оба знаем, что я говно. У тебя и у меня тупо никого не было, вот и все. И если хочешь знать, ты охуенный. Я тебя реально уважаю, такого терпилу еще поискать.

– Димочка, если я такой охуенный, возьми меня с собой! Возьми, пожалуйста! Я буду делать все, что ты захочешь!
– Коля снова влез на Москаля, насадился на член и задвигал бедрами.
– Я правда очень хочу быть с тобой, не бросай меня, пожалуйста.

– Да заткнись ты!
– Москаль поглубже насадил его на хуй.
– Не брошу я тебя, ты же не отстанешь.

Коля не представлял, что скажет родителям, что сделает брат, что будет, если вернутся те быдлоинтеллигенты, а главное - как все сложится дальше у них с московским Димой, которого могут в любой момент выслать из страны и вообще пропустили в аэропорту непонятно как. Либо погранцы повелись на фамилию Нестеренко и цель визита "навестить родственников", либо Служба Безпеки еще не передавала информацию, и Дима чудом не попал в базу данных Прикордонной Службы. Если Коля повредил того парня, который упал на площади, с него могут взять подписку о невыезде. Вообще, все вокруг очень скверно, поэтому лучше не вылезать из постели и наебаться на год вперед.

– Малыш, ты не одолжишь какой-нибудь дивайс?
– попросил через час московский Дима.
– Меня ломает. Очень хочется написать отчет об этой хуйне.

Коля тотчас принес ему ноутбук, рука сама потянулась к кнопке на системном блоке.

– Бля, только не варкрафт, ты хоть оденься!

Привычный безопасный ненатуральный мир строился вокруг них. Оба уже ощущали, что вот это и есть настоящее, а не ветер на Майдане, война с Новороссией, бомбардировки Сирии и чужие экономические интересы, которые навязывают им как их собственные. Здесь не было расстояний и границ, а возможность диалога определялась только знанием языка или качеством электронного перевода. Коля восстанавливал свои аккаунты в фейсбуке, контакте и твиттере, московский Дима постил видео из украинских новостей с длинным комментарием.

Гики резвились в стриме у Коли. Проктолог, Васек и Светик срались в блоге с московским Димой, который, по их мнению, был большая сука и сорвал их невинный цветочек. Он испортил бедную Колю, внушив ей надежды на счастливое однополое партнерство, тогда как истинный гик и хиккан должен дрочить и страдать.

Коля размотал бинты и показал девочкам ожоги, московский Дима замотал его обратно, не отрываясь от экрана. Девочки, хоть и были бедные, задонатили очень прилично, когда Коля объявил, что у них с кацапиком только что был потрясающий секс, и начал расписывать подробности, которые существовали только в дамских романах, а вовсе не в парке Кинь-Грусть.

– Ну точно моя бывшая, она меня тоже таскала хвастаться подругам, как призового пуделя, - кивал Москаль.
– А то ли еще будет, когда медовый месяц кончится...

– Ты, главное, признай, что наша помоечка на твиче чертовски уютная, - ластился к нему Коля.

– Так с этим никто и не спорит.

В дверь постучали. Звонка у Коли не было, так как обычно они ее не запирали, когда были дома - район здесь тихий, соседи приличные люди.

– Щас твои предки пойдут на меня с рогатиной?
– московский Дима потянулся за одеждой, которую кинул на полу.

– Не льсти себе, на медведя ты не тянешь, - Коля включил фонарь над крыльцом и раздвинул жалюзи.

На пороге стоял тот самый рыжий, один. Коля вспомнил, что потерял "Осу" на площади, живот заныл от дурного предчувствия, перекрывая уже приглушенную трамалом боль от ожогов.

– Если страшно, не открывай. Вызови полицию, - Дима увел его от окна.

– Ты представляешь, что будет с батей, если они подожгут дом?

– Если они тебя убьют, с батей, конечно, ничего не будет, - Дима толкнул его на кровать, сам встал у окна и откинул створку.

– Чего тебе надо?

– Просто поговорить, - казалось, рыжий нервничал.

– Я могу быть уверен, что ты его не застрелишь, не подожжешь и не будешь бить?

– Не борзей, вата, - рыжий показал руки.
– Скажи спасибо, что живой.

Коля выглянул из-за плеча московского Димы, словно был совсем беспомощной девочкой, которая нуждается в защите своего мужчины.

– Короче, слушай, - заторопился рыжий.
– Во-первых, мы не знали, что ты за мир. Я думал, ты это нас так унижаешь, что мы как их подстилки, получается. Во-вторых, твоя "Оса" щас у того парня, которого ты подстрелил. Он скажет, что неосторожное обращение с оружием, лица-то не видел никто. Но это если кто-то прикопается, а так у него мама хирург, она сама его лечит. Если не заявишь в мусарню, мы твоих не тронем. Так что вот. Я в контакте читал, что ты за мир и всякую такую хуйню. Это правильно, давно пора.

Рыжий переминался с ноги на ногу, не зная, что еще сказать.

– Но давать в жопу - это все равно неправильно. Хотя дело лично твое, - добавил он и убежал в темноту.

– Аминь, - сказал московский Дима.

В вечерних выпусках новостей мусолили вторжение Путина в Сирию, благодаря которому армия режима Асада начала масштабное наступление в Латакии. Репортаж о том, как киевские хулиганы кинули в гомосексуалиста бутылку с зажигательной смесью, занял двадцать секунд перед новостями спорта, и к нему еще примазали отрывок речи депутата о недостатке европейской культуры у киевлян.

Коля ощутил странную пустоту внутри, как будто кончился праздник, к которому он долго и старательно готовился. Бок снова болел, прокушенная рука болела, натертая дырка болела. Голова кружилась от лекарств и сильно хотелось спать, но заснуть он не мог, каждая складка на простыне раздражала, он мечтал утопиться в бассейне, наполненном раствором лидокаина. Кацап осторожно обнимал своего хохленочка, лаская неповрежденные участки тела, и утешал его всю ночь, он чуял по потухшему взгляду, что в Коле уже нет запала и срок годности этого снаряда истек. Он даже сосал у хохленка, чтобы тот не казался таким несчастным.