Славянский котел

Когда он вошёл к друзьям с Русского острова, пентагоновцы ещё находились в узле связи и продолжали свои трудные переговоры с «верхом». Командующий эскадрой подошёл к Станишичу, по старой привычке вытянулся перед ним и тихо проговорил:

— Прошу прощения, мой адмирал. Случилась нештатная ситуация. Во многом я виноват, но подробности объясню потом. В одном заверяю вас: вы и ваши спутники под моей охраной, можете на меня положиться.

Станишич заключил адмирала в объятия и так же тихо проговорил:

— Спасибо тебе, мой друг. Кое в чём я уже осведомлён. Эти парни из Вашингтона — большие фантазёры. И если им засветил доллар или карьера, они идут на всё. Тебе же, мой друг, большое спасибо: иначе ты и не мог поступить. Я слышал, они тебе угрожают. Ну если, все-таки, дойдёт до списания с корабля, не думай, что это смертельно. Я жду тебя на острове. Мы снова будем вместе и ещё послужим небесам и добрым людям.

Вошёл дежурный офицер и доложил: люди из Вашингтона закончили переговоры с «верхом» и сейчас будут здесь.

Но пока «люди из Вашингтона» переходили с одной палубы корабля на другую, два молодых человека горячо обсуждали сложившуюся ситуацию. Драгана уже уговорила лейтенанта оставить флот и принять её предложение служить у неё на острове в качестве чиновника для особых поручений. Лейтенант ликовал. Он не хотел оставаться на флоте, а те условия, которые предлагала Драгана, превосходили все его ожидания. И очень коротко он объяснил своей будущей госпоже суть происходящих на крейсере событий. В Пентагоне каким-то образом узнали о намечавшейся на крейсере встрече друзей. Парни в штатском тотчас сюда прилетели и объявили командующему эскадры план своих действий. Этот план... Лейтенант не договорил: командующий по телефону приказал срочно привести к ним гостью. И они пошли.

Лейтенант по знаку адмирала сел с ним рядом, а Драгана, слегка поклонившись собравшимся и увидев пустой стул между дядей и Борисом, опустилась на него. И незаметно коснулась руки Бориса. И кинула на него сияющий счастливый взгляд. Они вместе, им ничто не угрожает — она чувствовала это сердцем.

В мгновение оценила обстановку: напротив неё сидел полный мужчина лет пятидесяти. Вид у него был явно невоенный: покатые плечи, толстая шея и лысина, напоминавшая взлётно- посадочную полосу, обнаруживали штатского чиновника или учёного, корпевшего где-нибудь в лаборатории. Несколько поодаль сидел его товарищ; этот был молод, нагло разглядывал Драгану и, казалось, ни о чём не думал.

Драгана знала: дядя Ян и Борис уже провели длительные беседы с таинственными людьми с материка. Они ни о чём не договорились, и, как успел ей доложить лейтенант, не очень-то их боялся адмирал Станишич. Оставалось загадкой: какие же всё-таки силы за ними стояли. В эти дни в Штатах начиналась предвыборная кампания; действующий президент в такие периоды терял своё обычное значение, он боялся неосторожных шагов, опасался претендента на его пост и всех сил, ему противостоящих. И, как следствие этого его положения, становились осторожными и всего опасались главные чины государства: главы ЦРУ, Пентагона, других важнейших ведомств. Опустившаяся на крейсер, точно стая ворон, группа чиновников имела много сведений о работах, ведущихся на Русском острове, но эти сведения были приблизительны и не надёжны. К тому же даже сами чиновники из прилетевшей группы могли лишь догадываться, кто из них чьи интересы представлял. Не знали этого и оба адмирала,— им хотя и доложили, что старший группы конструктор новейших ракет доктор технических наук профессор Либерман имеет поручения от военного ведомства, но и документы, предъявленные им, и сам он не проясняли до конца, какое ведомство он представлял и какие у него полномочия. Рассчитывал он на содействие командующего эскадрой и сговорчивость адмирала Станишича, но ожидаемой помощи не находил. Вот в такой обстановке происходила встреча на крейсере.

Из группы военного ведомства на заключительную беседу почему-то явились только двое.

Беседу начал доктор Либерман. Ни к кому не обращаясь в особенности, он сказал:

— У вас могло возникнуть превратное мнение по поводу нашего желания с вами встретиться на крейсере, но я хотел заранее рассеять всякие сомнения и подозрения. Мы люди штатские...— он взглянул на своего товарища,— и, как вы уже догадались, из мира науки и хотели бы знать только об одном: нет ли у вас каких затруднений и не нужна ли вам наша помощь?.. Да, да — помощь. Речь идёт только об этом.

Адмирал Станишич ответил сразу. И речь его была не столь церемонной:

— Вы хотите помогать в делах, смысл которых вам неизвестен. А если вы, все-таки, знаете, что там такое изобрели учёные на Русском острове, тогда скажите нам, зачем вам нужен наш товар?

— Господин адмирал! Ваша военная прямота в предыдущих беседах ставила нас в тупик, здесь же вы напускаете туман, в котором нельзя ничего разглядеть. Мы не понимаем.

— И мы не понимаем. Вы нам скажите: что вас интересует? В какое дело вы хотите вкладывать деньги?.. И чьи это будут деньги? В каком количестве?..

— Деньги? Почему деньги? Нам известно, что у вас на острове, который принадлежит мадам Драгане Станишич, дочери нашего губернатора, есть лаборатории — биологическая и физико-химическая. Я сам учёный и знаю, какие это большие хлопоты иметь такие лаборатории. А у нас в Джексонвилле функционирует известный на весь мир биологический центр, а в Атланте — физико-химический... Оба города находятся в штате, где губернатором Урош Станишич, ваш родной брат и отец госпожи Драганы. Из чувства патриотизма мы бы хотели объединить усилия учёных.

И повернулся к Драгане:

— Что вы скажете, госпожа Драгана? Я дело говорю или нет?

Драгана ответила:

— У меня есть печатные труды упомянутых вами центров, разумеется, те, которые не представляют секретов,— я изучу эти труды и тогда вам скажу. У меня такое впечатление, что вы полагаете, что наши лаборатории состоят из нескольких человек. Но у нас сотни сотрудников в одной лаборатории и сотни в другой. Для русских и сербских учёных мы построили коттеджи, целые посёлки. Мы заключили с ними контракты на длительное время, выдали вперёд крупные суммы денег, они получают высокую зарплату. Наконец, лаборатории оснащены первоклассным оборудованием, мы закупили ценнейшие материалы, у нас склады сверхдорогих реактивов. Как вы себе представляете перевод всего этого в другие города? А теперь и самое главное: учёные из России и Югославии приехали на остров, принадлежащий другому государству, их привлекла красота природы, мягкость климата и близость океана. Как же вы с этим-то со всем разберётесь?..

Дядя Ян довольно улыбался: умные, неотразимые доводы, приводимые племянницей, ему нравились. И он ещё их уточнил:

— У нас тоже есть работы открытые, а есть и не очень открытые. И опять же нужно знать, что вас интересует? Не станете же вы покупать кота в мешке?

И тогда лысый стал развешивать угрожающие намёки:

— Зачем ждать, пока делами вашими займутся компетентные органы или Пентагон. Не лучше ли нам миром и заранее порешить все возможные недоразумения. А если говорить проще: мы предлагаем русским ребятам перейти в наши научные центры. И тогда у них не будет хлопот ни с какими органами.

На это адмирал ответил:

— А вот теперь туман рассеялся, и я увидел физиономии парней, которым до всего есть дело и которые при случае не прочь залезть во все карманы сразу. Я мог бы попросить своих ребят,— адмирал показал на Простакова и Драгану,— растолковать подробности наших дел, но просить я их буду лишь в том случае, если нас попросит об этом президент Америки. Ваших же полномочий недостаточно, и потому дальнейший разговор считаю излишним.

Как раз в этот момент в кают-компанию вошли два матроса с подносами еды и питья. Командующий эскадрой — комэск Чери сказал: