Славянское реалити-шоу

Но, присмотревшись внимательней, он сразу же передумал: больно уж откровенной и искренней радостью светилась чумазая физиономия Пугача, а в карих глазах плескался нешуточный оптимизм.

– Ну, давай, Христофор Колумб ты наш, докладывай! – скупо улыбнулся Егор. – Что нашёл интересного?

Емельян сбросил с плеч тяжёлый рюкзак, вытащил из кармана полушубка сонного Аркашу и передал его Генке, неуклюже опустился на табурет, медленно и устало провёл ладонью по лицу:

– А давай, командир, я расскажу всё по порядку? Спасибочки…. Так вот, дошли мы с Аркашей до этого подземного зала, где хранятся ящики с Янтарной комнатой. Да, впечатляет, блин! Покопался я немного в этих громадный сундуках, выложил на ещё невскрытый ящик с янтарными плитами разные безделушки, которые приглянулись, чтобы на обратной дороге прихватить с собой. Для Галчонка, понятное дело…. После этого мы пошли дальше: по коридору с трапециевидным сечением, по Кошачьему штреку, где нашёлся котёнок, потом по тем ходам, которые в блокноте были отмечены маленькими крестиками…. Не, покойный дедушка Платон – настоящий молоток! Толково всё нарисовал, идти было – одно сплошное удовольствие…. Доковыляли мы с котом до последней развилки, что была нанесена на цыганских картах, дальше уже сами двинулись – сугубо по ощущениям. Поплутали немного, правда, не без этого. Пару раз попадали в тупики, возвращались назад…. А потом, продвигаясь по одному из дальних штреков, я впереди услышал очень странный шум: будто гудит водопроводный кран, у которого давно уже прохудилась резиновая прокладка. Понимаете, о чём это я? Сталкивались? Ну вот, мы с Аркадием пошли на этот звук, и метров через триста пятьдесят выбрались на берег реки. На берег – настоящей реки! Только подземной, конечно же…. Представляете, высокий и широкий подземный зал, а по нему течёт река: очень быстрая, с белыми от пены перекатами и бурунами, шириной – около тридцати пяти метров…. Красота, да и только! С двумя зажжёнными факелами я забрал на высокий валун, что нависал прямо над стремниной, вгляделся в противоположный берег. И, что вы думаете? Разглядел таки! Старое кострище располагается под крутой и гладкой скалой, а на самой скале видна крупная надпись, сделанная белой краской: «Здесь был Яша. 17.07.19.»…. Поняли, мальцы бестолковые? Обитаем противоположный берег подземной речки, обитаем! А тут и котёнок запрыгнул на камень, я его посадил на плечо, рукой показал на скалу с надписью…. Вдруг Аркаша принялся безостановочно мяукать. Громко так, жалостливо, словно бы увидел знакомое место. Представляете? Я потому и задержался немного, что вдоль берега реки ходил старательно в разные стороны, искал переправу. Не нашёл, правда…. Да это уже дело техники! Если реку не перейти вброд, то можно соорудить какой-нибудь временный мост. Как же без моста, если у нас совсем скоро народятся младенцы? Обязательно нужен мост! Или, можно построить что-то вроде парома: большой плот на толстом канате, туго натянутом через реку…. Я про такой способ переправы недавно читал в одном романе, называется «Седое Золото». Отличная книга, всем рекомендую! Кто автор? Запамятовал, честное слово…. Так вот, я считаю, что если у нас будут появляться свободные временные окошки, то их надо использовать сугубо с пользой. То есть, начинать потихоньку перебрасывать к этой подземной реке брёвна и всё остальное, необходимое при строительстве моста. Доски от ящиков с янтарными плитами, например, бронзовые крюки и стержни…. Вот, братцы-славяне, я всё это нарисовал. Страницы блокнота номер десять и номер одиннадцать…

Следующая возможность спуститься под землю представилась только первого апреля. По-честному бросили жребий (камень – ножницы – бумага), выпало идти Егору, чему он был несказанно рад: ужасно надоели все эти бытовые обязанности, да и регулярные женские капризы начали уже слегка напрягать и утомлять. Аркашу он решил не брать с собой, потому что в этот раз предстояло переносить тяжести, и он боялся случайно придавить бедного котёнка…. Егор взвалил на каждое плечо по трёхметровому сосновому бревну средней толщины, примериваясь, слегка подпрыгнул на месте.

«В каждом килограмм по пятьдесят будет. Смотри, не надорвись!», – заботливо предупредил внутренний голос.

«Ерунда, прорвёмся! Славяне мы – или кто?» – мысленно ответил голосу Егор, а вслух попросил Федонина:

– Гена, будь другом! Примотай к правому бревну – спереди – горящий факел…. Ага, вот так! Ну, всё славяне, я пошёл. До скорой встречи!

Рюкзака с собой – для пущей мобильности – он решил не брать. В правый карман кожуха Егор запихал два жаренных заячьих окорока, завёрнутые в несколько тонких ржаных блинов. В левом разместил три сосновых факела и кресало.

Шагалось на удивление легко, первый привал он сделал только рядом с ящиками, набитыми прекрасной янтарной мозаикой. Пристроил свои брёвнышки к одному из сундуков с золотыми монетами, не торопясь, перекусил, достал из-за пазухи уже слегка потрёпанный блокнот, ещё раз внимательно всмотрелся в схемы подземных коридоров, нанесённые Платоном и Пугачём, убедившись, что запомнил всё правильно, убрал блокнот обратно. Потом примотал к правому бревну новый факел, зажёг его, присев, ловко взвалил ношу на плечи и продолжил путь.

Услышав далёкий шум реки, Егор непроизвольно увеличил скорость передвижения, но, пройдя вперёд метров сто пятьдесят, резко остановился: факел вдруг стал гореть менее ярко, тревожно потрескивая и разбрасывая вокруг мелкие зелёные искорки. А ещё его нос уловил новый странный запах, достаточно слабый, но крайне неприятный: явственно пованивало тухлыми яйцами.

– Что-то тут не так! – негромко пробормотал Егор, осторожно опустил сосновую ношу на каменный пол, вытащил из-за льняной полосы на правом бревне горящий факел, из кармана кожуха достал ещё один, поджёг от первого. Так с двумя горящими факелами в вытянутых вверх руках он и пошёл дальше, на приглушённый речной голос.

Идти пришлось гораздо дольше, чем предполагала схема Пугача. Егор даже поворчал немного, так, чисто для порядка:

– Написано же было в блокноте: – «От поворота, за которым слышен речной шум – до самой реки – порядка трёхсот семидесяти шагов»…. Я уже пятьсот шагов насчитал, ну, и где же эта река? Эх, Емельян, счетовод хренов! Морда безграмотная!

И только выйдя на речной берег, он понял, что ошибка Пугача здесь была совершенно не причём, вернее, никакой ошибки и не было. Река просто вышла из берегов: её ширина была уже не тридцать пять метров, как рассказывал Емеля, а добрых сто сорок. А от приметного камня, с которого так удобно было наблюдать за противоположным берегом, на поверхности воды осталась только макушка….

Подземная река гремела, бесновалась, грохотала, буйствовала…. Вокруг нестерпимо воняло совершенно тухлыми куриными яйцами.

«Всё понятно, сэр!», – дисциплинированно пояснил внутренний голос. – «Снега этой зимой выпало – с многократным превышением всех мыслимых и немыслимых норм. Наступила весна, снежная масса начала активно таять, вот подземный поток и вышел из своих берегов. И это – только начало! Так что, уважаемые граждане славяне, можете на продолжительное время распрощаться со своими наивными мечтами – относительно разных там мостов и паромов. А запах? Да это просто талые воды контактируют с какими-то содосодержащими породами, идёт соответствующая химическая реакция. Аромат (тут уж кому как!) протухших куриных яичек – побочный результат, не более того…. Куда впадает подземная река? Запросто может оказаться, что это – речка Саблинка. А что? Вот течёт себе под Вологодчиной, а потом рядом с Питером, возле деревни Саблино, и выходит на поверхность…. Почему бы и нет?».

Вернувшись в штрек, он уложил свои два бревна в боковую нишу, тщательно придавил их большими плоскими камнями.

На обратном пути Егор – словно по наитию – остановился перед проёмом в искусственной стене, отделяющей их пещеру от остального подземелья. Что-то было ни так, чего-то явственно не хватало….

Он тревожно замер на месте, высоко подняв горящий факел над головой и стараясь понять причину своего беспокойства. Только минут через семь-восемь пришло озарение: не хватало уютно подмигивающих цветных огоньков передатчика-излучателя, не было слышно таинственного потрескивания и шипения.

– Что за чёрт! – негромко ругнулся Егор сквозь зубы и осторожно пошёл по направлению к агрегату. – Спёрли его что ли?

Нет, громоздкое оборудование стояло на прежнем месте, но вид имело полностью неживой: все лампочки и дисплеи потухли, вогнутая сетка-радар больше не крутилась. Он ладонью левой руки, не занятой факелом, провёл по приборному щитку, перещёлкнул из одного положения в другое первый попавшийся под руку тумблер, повертел какое-то ребристое колёсико…. Нулевая реакция: строгого механического голоса, грозящего активацией всех взрывных устройств, Егор так и не дождался. Перед ним находилась совершенно бесполезная груда железа, годная только к сдаче в частный пригородный пункт по приёму металлолома.

«То-то ребята удивятся моим новостям!», – внутренне усмехнулся Егор. – «И сильное наводнение началось на нижних подземных горизонтах, и передатчик-излучатель накрылся медным тазом…».

Но удивить ему никого не удалось – по причине всеобщей заполошной паники, царящей в пещере. Где-то раздавались приглушённые, явно испуганные женские голоса и причитания, представители мужской части племени безостановочно и бестолково носились – в противоположных направлениях – по главному коридору пещеры.

– Что тут у вас, орлы, происходит? – Егор исхитрился поймать за рукав кожуха Сеню Брауна, спешившего куда-то с куском светлой льняной ткани на плече.

– Моя Вера рожает! – часто моргая, испуганно выдохнул Симон. – Отпусти, командир, я очень тороплюсь! – в три широченных прыжка подскочил к банной двери, отчаянно забухал в неё кулаком: – Отвори, Саша, я принёс, что ты просила!

Дверь чуть приоткрылась, из неё высунулась голая женская рука, проворно схватила предложенную Брауном простыню, и Санькин голос строго велел: