След человеческий

Строить электростанцию решили с таким расчетом, чтобы обеспечить энергией не только свое хозяйство, но и электрифицировать железнодорожную станцию, кото-рая тогда еще пользовалась керосиновыми фонарями и лампами. За электричество железная дорога обещала платить, а это давало бы колхозу возможность в короткие сроки оправдать строительные затраты.

В ту пору парторгом на станции Нечаевской работал Василий Евстафьевич Стрельцов. В юности был он рабочим в Донбассе, учился на рабфаке, потом окончил Институт красной профессуры в городе Харькове, и Центральный Комитет партии направил его на работу по укреплению железнодорожного транспорта. Так стал он парторгом на Нечаевском участке Московско-Казанской железной дороги.

Василий Евстафьевич был ровесником Акима Горшкова, и у них завязалась крепкая дружба. Колхозники «Большевика» также уважали Стрельцова, считали его своим человеком, а он всячески помогал им в строительстве электростанции.

Так же, как Аким, Стрельцов с нетерпением ждал, когда в мещерской глуши загорятся электрические огни. Но увидеть их ему не было суждено...

Знойным летом 1934 года на Нечаевской случилось несколько загадочных происшествий. Какие-то злодеи сожгли на лугах шесть стогов колхозного сена. Найти поджигателей не удалось. А вскоре после того на пастбище пало около десятка колхозных коров. Оказалось, что они отравлены серной кислотой. Но кто отравил, выяснить опять-таки не удалось.

Прошел слух, что в мещерских лесах скрывается банда, состоящая из бывших кулаков, сосланных в свое время на север, но бежавших из ссылки.

Наступила осень. 18 октября на Нечаевской был назначен пуск колхозной электростанции. Механик Иван Гусев заканчивал последние приготовления, чтобы запустить двигатель. Аким и Стрельцов были тут же и в радостном волнении ждали этой минуты. Вдруг с вокзала прибежала буфетчица и сообщила, что там появились подозрительные неизвестные люди, спрашивали, где парторг, где председатель колхоза, и грозились: «Вот мы устроим им праздничек...»

Стрельцов отправился выяснять, в чем дело и что это за неизвестные люди. На пороге вокзала его встретили выстрелом из нагана в упор. На выстрел сбежались рабочие и колхозники. Но парторг был уже мертв. Убийцам удалось скрыться.

Поймали их лишь через несколько месяцев в соседнем районе. На суде бандиты признались, что и сено сожгли они и колхозных коров отравили они же. Разбоем и террором они хотели запугать коммунаров.

Василия Стрельцова похоронили в городе Муроме. Над его могилой Аким Горшков дал клятву до конца дней своих служить великому делу обновления жизни.

4

Электростанция на Нечаевской начала работать. Мещерская глушь озарилась огнями. С этого времени в истории колхоза «Большевик» начался новый период. Была организована первая механическая бригада, ставшая потом самой большой, самой главной силой хозяйства. Будущих механизаторов посылали в Гусь-Хрустальный обучаться слесарному, электротехническому, монтажному делу.

Аким Горшков целиком отдался хозяйственным хлопотам. Сухощавый, черноватый, быстрый в движениях, он постоянно куда-то торопился, всегда ему надо было куда-то успеть. Глядишь, только что был на усадьбе, о чем-то говорил с бригадирами, и вот уже нет его, уехал в район.

В четыре часа утра он уже на ногах, а домой возвращался затемно. Жена, Прасковья Георгиевна, беспокоится:

— Голодный поди? Хоть пообедал ли где-нибудь?

— Да знаешь, некогда было. Налей-ка мне молочка.

Опорожнив кринку молока вприкуску с ломтем ржаного, круто посоленного хлеба, он шел в сенцы, где по летнему времени стояла его деревянная кровать, и сразу, как в омут,— в сон, чтобы подняться с первыми петухами.

Нелегко, а порой даже горько было и Прасковье Георгиевне. Поглощенный делами артельного хозяйства, муж выбивался из сил. А ей и о нем надо было заботиться, и о детях, да и на колхозную работу надо успеть, а то скажут: почему председателева жена не работает?

Тесть Акима, лесник, не раз уговаривал затя:

— Иди в лесники. На кордоне хорошо заживете, спокойно.

— А я к спокойной-то жизни и не привык,— отговаривался Аким.

В мещерской округе о Горшкове судили по-разному. «Дельный хозяин»,— говорили одни. «Комбинатор,— укоризненно отзывались другие.— Он, четырехглазый, на три аршина под землей видит». Четырехглазым Акима называли потому, что из-за плохого зрения он с молодости носил очки.

Аким был действительно оборотистым, инициативным хозяином. Меня всегда удивляло его умение находить источники дохода там, где другие их просто не замечали. Взять хотя бы такой пример. Чтобы расширить площадь посевов, колхозу пришлось раскорчевывать старую вырубку, заросшую мелким березнячком. Обычно этот березняк тут же и сжигают — чего с ним возиться! Аким же собрал колхозных стариков, ребятишек и уговорил их вязать из березовых прутьев метлы.

— Дело нетрудное, а колхозу польза,— говорил он.— В городе метлы у нас с руками рвать будут. Для московских дворников это необходимейший инструмент.

И вот, глядишь, за сезон старики и ребята играючи навяжут тысяч тридцать березовых метел, а ведь если за каждую взять по двадцать пять копеек, и то получатся большие деньги.

Не пропадали и толстые пни. Из них жгли уголь. Все это делалось как бы походя, но все давало хозяйству деньги.

Как-то Аким Васильевич узнал, что на одном из московских заводов решили заменить старый телефонный коммутатор автоматической станцией. Он сразу же поехал на этот завод, к директору, и спрашивает:

— А что вы будете делать со старым коммутатором?

— Сдадим в утиль,— отвечает директор.

— А не отдадите ли колхозу в обмен на березовый уголь?

Березовый уголь был очень нужен заводу для литейного производства, поэтому директор охотно принял предложение Горшкова, и колхоз получил не только коммутатор, но и старые телефонные аппараты и провод.

Вскоре телефоны были установлены даже в избах колхозников.

В ту пору случилось мне ночевать у Федора Ивановича Гусева. Он тогда заведовал молочно - товарной фермой колхоза и, то и дело снимая телефонную трубку, кричал дежурной телефонистке:

— Милая, соедини-ка меня с коровником. Коровник? Говорит дядя Федя. Пеструха не отелилась еще? Нет? Ну, как только будет причинать, вы мне обязательно позвоните по телефону. Скажите: квартиру Федора Ивановича Гусева. Ясно?

Думается, что звонил он не столько из крайней необходимости, сколько из желания похвастать передо мной, заезжим человеком, совершенствами техники.

— Все-таки молодец наш Аким, видишь, какую штуку устроил,— говорил он таким тоном, будто именно Аким-то и был изобретателем телефона.

Оборотистость председателя у некоторых вызывала тревогу и порождала сомнения: а не собьется ли артель боевых коммунаров с главной линии? Не превратится ли колхоз «Большевик» в некое товарищество предпринимателей? Но сомнения с каждым годом рассеивались. В колхозе неуклонно развивались главные отрасли производства: мясное и молочное животноводство. Именно к этому были устремлены все заботы колхозников, все хлопоты Акима Горшкова.

О том, что хозяйство артели становилось все богаче и крепче, убедительнее всего говорили доходы колхозников.