След кроманьонца

— Лучше бы ты меня пристрелил!

— Еще чего: патроны тратить! Тренироваться надо было!

— Ты садист!

— И садист, и убийца и вообще. У тебя иголка есть?

Николай наконец перестал хрипеть, кашлять и плеваться. Он даже смог осмотреться: они сидели на довольно крутой осыпи, а вокруг было знакомое белесое марево. Женька, голый по пояс и перемазанный кровью, рассматривал свою рубаху.

— Ты что, ранен?

— Ясное дело: изрешечен вражескими пулями. Энцефалитку вот мне порвали, а она, между прочим, сама не зарастет!

— Давай посмотрим! Брось ты рубаху, с самим-то что?!

— Что-что… Всего одно попадание, и то — вскользь.

Николай все-таки настоял на осмотре: правая и часть левой грудной мышцы были вспороты пулей.

— Надо промыть, зашить и забинтовать!

— Лучше пропиши мне постельный режим, усиленное питание и девочку три раза в сутки.

— А ты что предлагаешь?

— Ну-у… Кровь почти уже не идет, но промыть, конечно, можно. И перестань дергаться, Коля, — это не первая дырка в моей шкуре. Лучше займись своими ногами: у вас, бледнолицых, вечно бывают мозоли!

— Ребра-то тебе не задели?

— Успокойся — только мясо, да и то сверху. А вот рубаху придется зашивать и стирать. Наделал мне проблем этот парень.

— Какой парень?

— Тот, который на тебя собаку спустил. Я ему прикладом врезал: лежи, дескать, отдыхай — живой будешь. Но его дальше воевать потянуло. Пришлось прикончить.

— Так ты их всех?!.

— Кого-нибудь, наверное, откачают. Только не начинай ныть, что они были хорошие, подневольные и ни в чем не виноватые: их заставили!

— Да, по идее я должен ужаснуться и начать рвать на себе волосы.

— Успокойся, Коля: их кровь на мне.

— Нет, она на нас обоих. Но истерики не будет… В конце концов, ни сдаться, ни начать переговоры мы не могли… Или могли?

— Давай это обсудим в другой раз. А сейчас займемся прозой жизни. Ты еще не созрел для возвращения на базу?

— Я тебе сильно мешаю?

— Отнюдь. Мы проверили один из двух наиболее вероятных маршрутов Элланы. Теперь остался второй водораздел.

— Это маршруты вероятные, а есть еще и маловероятные: кто возьмется просчитать логику женщины?

— Только не я. Так что, идем?

— Пошли! Ты уверен, что нам нужно именно два карабина, а не один? Тяжелые они…

— Коля!!

— Молчу, молчу! Больше не буду!

Этот пейзаж Николай мог сравнить разве что с Центральной Чукоткой, если бы на ней вдруг потеплело градусов на десять. Женька долго принюхивался, а потом сказал, что в этой реальности он, кажется, уже был. Николаю он посоветовал заняться просушкой носков, а сам отправился на разведку. Вернулся он часа через два.

— Она здесь, Коля! И след я уже взял.

— Ты уверен?

— Смотри сам!

— Это что же такое?!

— Ну, привет! Ты что, женских прокладок никогда не видел?

Удар был направлен ему в голову, и Лис качнулся, поворачиваясь боком. Обколотый камень, примотанный к толстой палке, прошел рядом, слегка зацепив меховую рубаху на груди. Ждать, когда противник снова поднимет оружие, вождь не стал — ткнул дротиком в подбородок снизу, а правой рукой обрушил топор ему на голову — вот так! Нынче мало кто из молодых умеет драться топором и дротиком одновременно — много ли их доживет до его лет?

Лис осмотрел поле боя: Лось с Весенним Гусем в два топора наседали на крупного рагга; Журавль засадил копье глубоко в живот противника и никак не мог выдернуть; чуть дальше Черный Хорь загнал в ручей сразу трех раггов и, работая дубинами с двух рук, добивал одного за другим. А это что такое?!

Белка своей дубинкой блокирует удар сверху, рукоятка топора обламывается, и камень летит ему в голову, противник бьет обломком рукоятки, еще раз… Ударить в третий раз Лис ему не дал: подскочил и коротко уколол дротиком в ухо — готов!

Уклоняясь от брошенного кем-то копья, вождь прянул в сторону и чуть не споткнулся: рыча и пачкая камни кровью, катались двое. Он дождался, когда рагг окажется сверху, и ударил топором ему в спину — и этот готов!

Битва подходила к концу — воинам уже не хватало противников, и они добивали оставшихся, мешая друг другу. Справа на берегу загнанный в куст рагг бросил топор, на четвереньках проскочил между ног нападающих и кинулся бежать. На рывке его не догнать, а близко только Журавль, который никак не освободит оружие — уйдет!! Журавль увидел и понял: рванул копье, обломав наконечник, и тут же метнул пустое древко. Он не попал, но палка оказалась под ногами бегущего, тот запнулся, упал, вскочил и… тут же снова упал, получив топором по затылку. Все!

Подошел Хорь — низкорослый и широкий, с длинными могучими руками, свернутым на сторону носом и старым шрамом, оттягивающим вниз веко левого глаза. Желтозубый оскал заросшего бурым волосом лица означал улыбку:

— Бурундук и Сорока. Белка выживет.

Лис кивнул и попытался осмотреть друга: «Сам-то цел?» Хорь, конечно, это заметил и осуждающе качнул головой: «Не доверяешь? Обидеть хочешь?» Лис улыбнулся: «Извини, виноват!»

Обычно вождь старался не связываться с раггами: если их много, то воевать бесполезно, а если мало — они уйдут сами. Он обошел бы стороной и этих, но уж больно удобным показалось место, где они жили: возле невысокой скальной гряды маленькая речка распадается на два русла, и здесь же в нее впадают два ручья, текущие с севера. Когда придет время Большой Охоты, со скал будет далеко видно, а по руслам ручьев можно уходить в степь, оставаясь невидимыми для пасущихся стад. Этим раггам просто не повезло: они не знали, что племя Серых Лис каждый год уходит все дальше на север, чтоб не мешать охотиться Детям Бурого Медведя (вот уж с кем точно не стоит связываться!). Теперь молодые воины очистят жилище от их самок и детенышей, а старшие пойдут смотреть следы. Вечером подростки приведут детей и женщин.

Чуть позже Лис сидел на берегу, слушал шум воды на ближайшем перекате и крики, долетающие от жилища раггов. Он щурился, подставляя лицо нежаркому солнцу, и думал, что, наверное, и правда стареет, раз начинает ценить возможность не двигаться, а просто греться на солнце.

Хорь, наконец, напился, стряхнул с бороды воду и уселся рядом:

— Ты становишься седым. Знаешь об этом?

— Знаю, — Лис потрогал свою голову, где надо лбом осталось совсем мало волос, но короткая коса сзади была еще толстой. — Надо будет сбросить трупы в воду.

— Зачем?

— У второй излучины следы. Может быть, придут медведи, когда завоняет.

— Туда два переката.

— Пошлем мальчишек, они перетащат.

Они помолчали, думая каждый о своем.

— Лис, у тебя никогда не возникало желания трахнуть самку раггов?

— Бр-р-р! Скажешь тоже!

— А что? Они почти такие же, как наши! И главное, не надо ждать ни первого мяса Большой Охоты, ни праздника Белых Мух — они же не люди, их можно всегда!