След нумизмата

– - Боже мой, что это такое?!
– - ахнула Балашова, разглядывая металлическое чудовище.

– - Плоды трудов нашей охраны. На днях установили, -- пояснил Ерхов.

– - Баграев распорядился, -- пояснил Киреев, появляясь из-за спины мажордома.
– - Это дистанционная задвижка, подобные стоят на всех дверях, выходящих на улицу. Закрываются они пультом, видите, здесь всего две кнопки.

Валерий Николаевич подал хозяйке пульт управления, похожий на обычный телевизионный.

– - Это в связи с появлением того странного человека?
– - спросила Балашова, разглядывая свое новое, нежданное приобретение.

– - Да, -- признался Киреев, с удивлением поняв, что Баграев посвятил хозяев в сущность нависшей над ними угрозы.

– - И как он работает?
– - Анна Марковна одновременно нажала своим изящным пальчиком на одну из кнопок. В то же мгновение защелка с грохотом выбросила из своего чрева матово блеснувший металлом прямоугольник.

Странно, но снизу, с первого этажа, донесся грохот бьющейся посуды. Ерхова как ветром сдуло.

– - Таким образом, не выходя из спальни, вы можете превратить свой дом в крепость. Снаружи он не открывается, -- продолжал инструктаж Киреев.

Балашова еще раздумывала, как отнестись к этому не предусмотренному никакими планами элементу дизайна, но тут вернулся улыбающийся управляющий.

– - Валя несла посуду в столовую, а тут сработала эта штука, -- он кивнул на защелку.
– - Она с испугу все тарелки и бросила. Шесть штук вдребезги.

Все рассмеялись, а Киреев добавил:

– - Ну, сегодня посуды набили на сто лет счастья.

– - А где мой сын?
– - вспомнила "мадам", оглядываясь по сторонам.

– - Ма! Я здесь!
– - крикнул младший Балашов из детской комнаты.

Судя по довольному лицу, он оценил сюрприз в полной мере. Комната полностью копировала кабинет примерного семиклассника Вовы Балашова в его московской квартире. Сам кронпринц уже гонял по монитору компьютера рассыпающихся под его ударами космических монстров.

– - Ну как тебе здесь, нравится?
– - спросила Анна Марковна, с порога оглядывая владения сына.

– - Класс! А мы сколько здесь проживем?

– - Ну, дней пять как минимум.

– - Тогда пусть привезут мою коллекцию, я несколько швейцарских монет привез, надо посмотреть, есть в ней такие или нет.

– - Хорошо, сынок. Валерий Николаевич, привезите ему, ради бога, эти монеты. Он все две недели вспоминал про них. Да, и захватите Джулию, я так по ней соскучилась!

– - Хорошо, только на легковой эту тумбу не увезешь.
– - Киреев повернулся к управляющему.
– - Евгений Михайлович, дайте мне вашу "газель", а я обеспечу погрузку силами своих парней.

– - Хорошо, в чем дело. Пусть и ваши хлопцы делом займутся, -- с мимолетной улыбкой заметил Ерхов.

После этих слов сердце экс-разведчика замерло. Он ожидал, что сейчас Колобок сдаст его, расскажет про вопиющую наглость охранников, но дворецкий смолчал и ушел отдавать соответствующие указания.

Никто из присутствующих в розовой спальне не знал, что их разговор слушает еще один человек, наверное, больше других радующийся приезду хозяев дома. 21. НОЧЬ ОТКРОВЕНИЙ.

В свою первую ночь в новом доме семейство Балашовых отходило ко сну чересчур долго. Первым около двенадцати уснул сын. Весь вечер он разбирался со своей коллекцией, увлекся, и матери стоило большого труда загнать любимое чадо в постель. Стоя около кровати, Анна Марковна долго всматривалась в безмятежное лицо Вовы, и тревога невольно сжимала ее сердце. Сына своего единственного она любила безмерно. Виктор настаивал на том, чтобы отправить младшего Балашова на будущий год в Англию, в престижнейшую школу, где учились отпрыски богатейших людей страны и даже внук президента. Она понимала, что там сын и образование получит более квалифицированное, и спокойнее там, чем в непредсказуемой России. Но сердце матери никак не хотело соглашаться с рассудком. Володя и ростом был ниже своих ровесников, и прибаливал часто, не сильно, но регулярно. Балашову умиляло то, что сын, унаследовав черты лица и педантичный характер мужа, все-таки глазами пошел в нее, такой же голубоглазый.

Уже собираясь уходить и потянувшись, чтобы выключить настольную лампу, Анна Марковна увидела на столике рядом с кроватью тот самый пульт, что днем дал ей Киреев. Сын целый вечер забавлялся с бабахающими по всему дому задвижками, пока отец не прикрикнул на него:

– - У меня и так голова раскалывается, а ты тут еще грохочешь!

"Интересно, открыт или закрыт этот жуткий замок?" -- подумала Балашова, разглядывая две одинаковые овальные кнопки, но нажимать на них побоялась, просто погасила свет и ушла. В коридоре она увидела Джулию, свою любимую кошку, бесшерстного канадского сфинкса, вывезенного из Штатов за пять тысяч долларов. Это уродливое, на взгляд большинства людей, создание природы, сидело у дверей ниши и внимательнейшим образом смотрело вверх.

– - Джулия!
– - ласково пропела ее хозяйка, -- пошли спать, киска!

Вопреки обыкновению, кошка не отреагировала на слова хозяйки. Подобно своему египетскому тезке, она, замерев, продолжала прислушиваться к доносящимся лишь до ее больших ушей звукам.

– - Ну, Джулия, что за дела?
– - продолжала ворковать Балашова.
– - Пошли спать, Витя нас уже заждался.

И, подхватив не очень довольную кошку, Анна Марковна удалилась в розовую спальню.

Виктор Александрович уже лежал в постели, просматривая свежую периодику.

– - Ты опять газеты на ночь читаешь?
– - мимоходом, привычно пожурила его жена.
– - Это же вредно. Взял бы что-нибудь спокойное, расслабляющее.

– - Ты имеешь в виду любовные романы?
– - хмыкнул финансист.

– - Ну почему только любовные романы, почитай детективчики, фантастику. Ты ведь ею раньше сильно увлекался.

– - Сейчас фантастика вокруг нас, ничего и читать не надо. И самое фантастичное, что народ нас еще терпит.

Анна Марковна приподняла газету, которую просматривал ее муж, недовольно скривилась:

– - Не пойму, зачем тебе эти левые газетенки? Из них прямо брызжет яд.

– - Надо знать все, что пишут о положении в стране. И скажу тебе, что левые, что правые приходят к одному выводу: "Дела плохи, надо что-то менять".

Сделав такой неутешительный вывод, Балашов удалился в туалет покурить. Анна Марковна не переносила табачный дым и в этом отношении держала его в строгости.

Перебрав многочисленные каналы, доступные телевизору, она не нашла ничего для души и, выключив телевизор, взяла в руки книгу. Джулия, как всегда, устроилась под боком, грея хозяйку своим бесшерстным телом. Вскоре Балашова увлеклась прихотливой вязью сюжета любимого ею Сидни Шелдона и уже не реагировала на то, что муж продолжает шуршать газетами. Впрочем, через какое-то время он опять нашарил на тумбочке сигареты, и Анна Марковна не выдержала.

– - Ты что-то часто стал курить, -- сказала она, откладывая в сторону книгу, -- Витя, что происходит? Ты явно нервничаешь. В новый дом сегодня переехали, у меня такая радость, а ты нехотя обошел со мной дом, будто живешь здесь уже тысячу лет. Что случилось?

– - Да ничего не случилось, с чего ты взяла, что я нервничаю? Все нормально.

Тогда "мадам", так ее называл иногда и сам Балашов, разозлилась.

– - Ладно, не хочешь говорить, не надо! Лежи и кури здесь сколько хочешь! А я пойду к сыну!