След зомби (трилогия)

— Я же тебе сказал — подойди к Хунте! — взмолился Абрам. — Конечно, если тебя Зигмунд наружу выпустит. Но это ты с ним разбирайся. А я тут ни при чем. Если дежурный по Школе разрешит…

Вавилов открыл кейс, снова достал пистолет, зарядил в него свежую ампулу и сказал Абраму, кладя инструмент на тумбочку рядом с топчаном:

— Засеки время. Если через пятнадцать минут он не заснет, впрысни еще дозу. А я через полчаса вернусь.

— Одурею я от второй дозы, — пробормотал Китаец. — И точно работать не смогу.

— Все с тобой будет в порядке, — сказал Вавилов и вышел. Как только дверь за ним захлопнулась, Абрам наклонился к своей куртке, брошенной на соседний топчан, и прошептал в воротник, прямо в микрофон:

— Ну, как? Все слышал?

— Да! — раздался в наушнике голос Хунты.

Вавилов вышел из Школы совершенно беспрепятственно и первым делом подошел к стене псарни. Теперь он видел, что именно показалось ему странным часа два назад, когда он только приехал на дежурство. На стене медленно вымерзало большое мокрое пятно, а снег под ним был выскоблен до асфальта. Не обнаружив следов крови, медик обогнул здание. Вдалеке, в зоне выгула, из-за чахлых кустов поднимались редкие клубы дыма. Там догорало. Через тренировочную площадку навстречу Вавилову шли Бенни и Крот. Медик отметил, что оба приятеля основательно выпачканы в земле. Еще ему показалось, что сквозь омерзительный запах горелого мяса от сенсов пробивается свежий аромат холодного бензина.

— Не ходи туда, — сказал Бенни вместо приветствия. — Им сейчас только тебя не хватало для полного счастья.

— В чем дело, мужики? — спросил Вавилов. — Мне никто ни хрена не хочет рассказать.

— Это нормально, — утешил его Крот. — У них аварийная схема «три шестерки». Школа, считай, на военном положении. И ты, между прочим, тоже под него подпадаешь.

— Ой, ну хватит же! Вы что, сговорились, что ли? За мальчика меня держите?! «Три шестерки» — это атака тварей на периметр! Что-то я не вижу, чтобы здесь держали круговую оборону!

— А атака тварей изнутри — это лучше, что ли? — спросил Крот.

— Их что, много было? — опешил Вавилов.

Крот не ответил и принялся отряхивать грязные колени.

— Ты прикинь, какая ситуация, — сказал Бенни Вавилову. — И сам рассуди. Вот в Школе поймали тварь. Шлепнули ее. И тебе отдали. Ты немедленно докладываешь на Базу. А значит, через минуту обо всем знает Штаб. А это сегодня лишнее. Во всяком случае, до утра.

Вавилов смерил Бенни тяжелым взглядом и посмотрел через его плечо вдаль, туда, где медленно рассеивался дым.

— А что будет утром? — спросил он.

— Если все пойдет нормально, с утра мы начнем искать работу, — сказал Крот, выпрямляясь и разглядывая измазанные перчатки. — Но зато будем свободны как ветер.

— И даже Ветер будет свободен, — скаламбурил Бенни.

— Если останется жив, — заключил Крот.

Вавилов оторопело таращился на сенсов, переваривая услышанное. Те молча ждали.

— У меня в машине имеется спирт, — сказал Вавилов наконец. — И жена бутерброды дала. Пошли, обсудим все в нормальной обстановке, а? Нажраться я вам, алкашам, конечно, не позволю. Но в разумных пределах…

— Эй! — крикнул Крот, глядя куда-то Вавилову за спину. Больше он ничего сказать не успел. Раздался хруст, будто в кулаке смяли новенькую купюру, и тело медика вспыхнуло голубым огнем. Хруст повторился — на этот раз не только Крот, но и Бенни увидел, как из-за угла Школы вылетела бледно-голубая молния. Прогнувшись назад и раскинув в стороны руки, Вавилов повалился на Бенни, который машинально подхватил его. На долю секунды их головы сблизились, и Бенни содрогнулся. Аура Вавилова блекла и растворялась, будто ее стирали тряпкой. Глаза медика остекленели, на губах выступила пена, он обмяк у Бенни на руках, как тряпичная кукла. И тут аура вспыхнула снова, и прямо вверх, в затянутое тучами небо, выплеснулся столб радужного света.

Крот уже стоял у Бенни за спиной, положив ему на плечо руку с пистолетом, направленным в сторону Школы. Бенни чуть присел и, крякнув от натуги, приподнял мертвое тело, чтобы оно, как щитом, закрыло сенсов от стрелявшего. Бенни била крупная дрожь. Крот тяжело дышал ему в висок, стволом пистолета выискивая цель.

Сзади раздались крики и топот. «Ложись!» — рявкнул голос Хунты. Бенни оттолкнул от себя тело Вавилова и рухнул в снег. Вытащив из-за пазухи обрез, он быстро огляделся. Рядом лежали щедро вымазанные в саже и земле Мастер и Хунта, один с пистолетом, другой с пульсатором. Пушкин, тоже с лучевым ружьем, откатывался влево. Крот короткими перебежками смещался вправо, держа на мушке опасный угол.

— Пост два! — скомандовал Хунта себе в воротник. — Закрыть Школу! Немедленно! Никого не пускать, никого не выпускать!

В ухе у Хунты зашуршало — Зигмунд докладывал об исполнении. Мастер, кряхтя, поднялся на ноги и спрятал пистолет.

— Отбой, рэйнджеры, — сказал он лениво.

Люди с опаской распрямились. Мастер был без куртки, только в свитере. Поэтому он шагнул к Хунте, взял его за угол воротника и сказал в микрофон:

— Пост два, я старший. Немедленно блокировать все перемещения внутри Школы. Полностью! Никаких исключений! Приказ всем оставаться на местах. Подтвердить исполнение.

Хунта прислушался и кивнул.

— Старшим доложить о наличии людей, — продолжал Мастер диктовать задание дежурному. — Зафиксировать нахождение каждого бойца конкретно. Сообщить им, что карантин вводится максимум на полчаса. Пусть сидят и ждут.

Хунта снова кивнул. Мастер отпустил его воротник, сплюнул на снег и, ни на кого не глядя, подошел к телу Вавилова.

— Пульсатор? — спросил он.

— Два импульса, — сказал Крот издали. — На полной мощности. Первым его просто сильно ударило, а от второго он умер. Почти сразу. Какая же сука это сделала, а? В спину ведь…

Бенни стоял как вкопанный, безвольно опустив руки. Хунта стянул с головы шлемофон и перекрестился. Пушкин, с пульсатором наперевес, не сводил глаз с угла, из-за которого стреляли, и что-то соображал.

— Сходим, посмотрим? — спросил он, не оборачиваясь.

В ухе у Хунты снова зашуршало. Старший «группы Два» склонил голову набок, застонал и длинно выматерился. Мастер и Крот обернулись к нему.

— Зигмунд ничего не видел, — сказал Хунта. — Но три минуты назад заело камеру, которая следит за этим участком. — Хунта ткнул пальцем в сторону угла. — Камера отвернута в сторону, наверное, сломан привод. На улице сейчас только мы, Вавилов, Батя и Шерлок. Вавилов шел ко мне, Батя и Шерлок сказали, что идут к машинам. Оба были с оружием. Шерлок действительно топтался у машин, а Батя куда-то пропал. Так. Понял. Они вернулись, стоят у дверей, просят впустить.

Пушкин опустил пульсатор стволом вниз и посмотрел через плечо на Мастера. Взгляд у заместителя старшего «группы Раз» был совершенно обалделый.

— Шерлок редкая сука, — пробормотал он. — Но Батя…

— Оба они себе на уме, — скривился Хунта. — Что старший, что аналитик. Тихушники. Но чтоб такое отмочить…

— Я не думаю, что они хотели сорвать операцию, — сказал ему Мастер. — Но им выгодно повесить на меня смерть ни в чем не повинного человека. Батя любит командовать и давно уже хочет меня утопить. А начальство предателей ценит — ими легко управлять.