Следопыт
Шрифт:
Эти последние слова были сорваны ветром с моих губ, но все равно от них у меня по спине пробежала дрожь. Или, может быть, в том напряженном, похожем на транс состоянии боя, в котором я сейчас находился, в красном тумане битвы вокруг нас, я просто вообразил все это. Кто знает?
В любом случае, повторное прочтение этих строк вернуло меня к теплой атмосфере Комнаты по интересам Следопытов и моему самому первому дню в Следопытах. Как только я вошел в Комнату по интересам, разница между этим подразделением и любым другим, в котором я служил, бросилась
Я думаю, что ближайшей аналогией Комнате по интересам была бы общая комната в школе или колледже. Именно в Комнате по интересам собрались бойцы подразделения, чтобы пообщаться и поделиться сутью уникального духа корпуса Следопытов. Оглядев комнату, я заметил стену славы, на которой были выставлены фотографии тех, кто погиб во время прошлых операций Следопытов, и сувениры, привезенные с самых отдаленных театров военных действий. Наконец мой взгляд остановился на стихотворении в рамке, одном из нескольких, висевших на стене. Люди из Следопытов дарили их подразделению при увольнении, часто для перевода в SAS.
Стихотворение, привлекшее мое внимание, было написано человеком, о котором я никогда раньше не слышал, Уильямом Эрнестом Хенли, и называлось оно «Непобежденный». В перерывах между знакомством с различными членами Следопытов я читал и перечитывал эти строки: «Я побеждаю темноту…». Я почувствовал в них отличительную черту этого подразделения, частью которого я так упорно боролся. Это было подразделение, отличавшееся индивидуалистической храбростью и хитростью индивидуалиста, а также исключительной решимостью победить до конца.
И это определялось тем видом действий, в которые мы сейчас были вовлечены, когда небольшая группа решительных людей могла вместе встретить смерть, окровавленная, но непобежденная.
Глава 24
Я оглядел Комнату по интересам Следопытов и тогда понял, что никогда не видел группу солдат с таким сплоченным чувством цели или которые были бы так расслаблены в своей собственной шкуре. Это были ребята, которые девять месяцев в году проводили вдали от казарм, на военной подготовке и учениях. А потом, во время своих выходных, они добровольно отправлялись еще немного попрыгать HAHO или HALO, просто чтобы сохранить остроту ощущений.
Но, несмотря на уверенность, которая исходила от них, в них было и настоящее смирение. В нем было ощутимо отсутствие высокомерия и дерьма. Примерно тогда Трикки задал мне вопрос на миллион долларов.
— Дэйв, — сказал он, — если ты отрежешь Следопыту ноги, он все равно останется Следопытом?
Я сказал Трикки, что, по моему мнению, так оно и было.
— Ты прав, — сказал Трикки. — Так и есть. Он не может пройти 60 километров со скоростью 6 километров в час, но у него все еще есть душевное состояние Следопыта.
Именно Дэвид Стирлинг первым сказал о отборе спецназовцев, что большинство людей сами себя подводят. Они подвели самих себя из-за недостатка веры в себя: они просто недостаточно сильно верили в то, что они достаточно хороши. Тем не менее, многие также потерпели неудачу из-за чрезмерной уверенности, граничащей с самообманом. У них никогда не хватало смирения, чтобы пройти через это. Конечно, это было трудное достижение правильного баланса. Я не знал, всегда ли мне это удавалось, но я надеялся, что, по крайней
мере, в этой миссии я добился своего.Теперь я понял, что значит испытать предельный трепет боя, стоя плечом к плечу с такими людьми, как эти. Более чем вероятно, что мы все должны были погибнуть на этой миссии. В фургонах впереди мы, возможно, уже кое-что потеряли. Я не мог не думать о том, что у нас есть несколько серьезно раненых. Но я бы не хотел быть где-либо еще, кроме как в этой битве с этими парнями, сражающимися за наши жизни.
Если, несмотря ни на что, мы выберемся из этого живыми, я постараюсь быть лучше. Я бы постарался никогда не доставать Стива из-за его дерьмовых шуток. Я бы постарался перестать дразнить Деза из-за его вопросов о костях и Трики из-за того, что он забыл свое снаряжение для мокрой погоды. Я бы никогда не подумал о Джо хуже из-за его молодости, и я бы простил парней из инженерной разведки за то, что они не знают, как менять шины.
Но самое главное, я бы никогда больше не стала косо смотреть на Джейсона из-за его неуверенности или его четырех вредных привычек. Мы были командой. Мы были той командой, которую я всегда искал. Мне выпала честь быть среди них. Пока все эти мысли проносились у меня в голове, налетая друг на друга, чтобы быть услышанными, мы проехали добрых 10 километров после блокпоста и засады. Но теперь я чувствовал, как напряжение снова нарастает, словно тиски, сжимающие мои внутренности. Я чувствовал, как это давит на Стива и Трикки, как что-то темное и удушающее, что я почти мог видеть и осязать.
Мы знали, что надвигается еще одна атака. Мы чувствовали это, как животные, инстинктивно. Говорят, что в яростной битве, когда солдатам грозит почти неминуемая смерть, их шестое чувство достигает чрезвычайно обостренного состояния. Я догадывался, что именно это мы сейчас испытываем — способность чувствовать противника и знать, когда прилетят пули. И именно ожидание, невыносимое напряжение предвкушения, убивало нас.
Это было почти так, как если бы мы были готовы к следующей атаке. Как будто сражаться было легче, чем стоять наготове, ждать и умирать, ожидая начала следующей битвы.
— Где, черт возьми, враги? Черт возьми, давай же! Приди и напади на нас!
Я не знала, действительно ли я выкрикнула эти слова вслух, или они просто звучали у меня в голове. В каком-то смысле это не имело значения. Я знал, что парни услышали их, и что их умы выкрикивали точно такой же вызов. На этот раз я увидел их до того, как они напали на нас.
Я не могу объяснить как, кроме того, что это непостижимая сила шестого чувства. Что — то — что-то за пределами человеческого понимания — направило мой взгляд именно туда, где прятались иракцы, ожидая, когда они разгромят наш патруль. И в тот момент, когда я увидел их, я развернул пулемет и открыл огонь, мои крики предупреждения заглушил пылающий рев его дула.
— ЗАСАДА НА 11 ЧАСОВ!
Темнота впереди нас вспыхнула огнем. Прямо у обочины дороги было три скрытых бункера. Теперь я мог видеть их более отчетливо, лица врагов были освещены резким желто-белым светом, отбрасываемым их дульными вспышками. Они засыпали пулями нашу головную машину, разрывая их на незащищенном фланге Джейсона, а затем возвращались к машине инженерной разведки. Когда они это сделали, я почувствовал, что сгораю от этой ослепляющей ярости. Они пытаются убить мою чертову команду!