Следствие, которое не состоялось

– Не скрою, я действительно не ждал вас, поэтому еще больше рад, сказал Марло.
– Однако, боюсь, нам придется отложить пирушку: меня ежедневно ждут не дождутся в канцелярии Тайного совета.

– К чертям канцелярию!
– небрежно вымолвил Фрайзерс.
– В случае чего мы все засвидетельствуем, что ты весь день находился под нашей надежной охраной.

– Это было бы великолепно - именно такой охраны недоставало мне в Нью-Гейте. Но, Ингрем, пока ваше свидетельство дойдет по бюрократической лестнице наверх, я уже снова как пить дать буду гонять по камере тюремных крыс.

– Не дрейфь, Крис, - снова подал голос Поули, успевший отдышаться. Ха, тюрьма! Тюрьмы для того и строят, чтобы в них сидел кто-нибудь! Немного там посидеть и нам не помешает. Это я знаю по личному опыту. Впервые меня упекли в Маршалси - темницу для политических заключенных - по приказу самого шефа. А для чего? Чтобы дать возможность бежать и присоединиться к заговору Бабингтона, когда католические агенты намеревались освободить Марию Стюарт. И что же? Я до сих пор с удовольствием вспоминаю то время. Вина - море, жратвы - сколько пожелаешь, под боком - любовница. А мою жену даже к ограде не подпускали.

– Да здравствуют тюрьмы - единственные убежища от ревнивых жен! выкрикнул Никол Скирс.

– Дельный тост! Что там возится эта фарфоровая кукла? Вероятно, боится разбить свои прелести!
– нетерпеливо заметил Ингрем и мимоходом бросил Скирсу: - Ну-ка, Ник, разожги камин - с огнем уютнее и веселей.

Фрайзерс снял пояс с кинжалом и повесил его на спинку стула. Кристофер видел, что его неожиданные гости собираются и в самом деле отнять у него весь день.

– А второй раз я сел в тюрьму, - продолжал воспоминания Поули, - когда по моим спискам начали хватать заговорщиков. Само собой, схватили и меня, чтобы не вызвать никакого подозрения. Ведь агент должен быть засекреченным до конца акции, ибо ее развитие очень трудно предвидеть заранее. Ха! Тогда мне выпала высокая честь: я сел в тюрьму королей, пэров и лордов - Тауэр! О той акции у меня остался на память отличный сувенир - бриллиант Бабингтона. Со временем я заложил его в Париже, чтобы купить для Си-Ай-Си некоторые тайные сообщения испанского посла, дона Бернандино де Мендоса.

– Того, которого выставил из Англии сэр Уолсингем?
– спросил Фрайзерс.

– Именно того самого, что принимал участие во всех заговорах в пользу Марии Стюарт, того, который чванливо сказал сэру Френсису, когда тот объявил его персоной нон грата: "Бернандино де Мендоса рожден не организовывать заговоры в странах, а завоевывать эти страны". Испанский лис знал еще тогда [1584 год; Великая Армада двинулась летом 1588 года] о замысле прямой интервенции, уже одобренной папой римским.

– А бриллиант был оплачен?
– вклинился в разговор Никол Скирс.

– Еще бы! Те документы стоили нескольких бриллиантов. Добавлю: с того времени мне не идет давнее прозвище "Джентльмен Безденежный".

Все это Роберт Поули выговорил с таким уважением и почтением к себе, что остальные покатилась со смеху. А толстяк только удивленно моргал. С чего это они словно рехнулись?

В эту минуту хозяйка, молодая вдова бывшего корчмаря "Скрещенных мечей" Булля, вместе со служанкой внесла в комнату вкусно пахнущий котел, хлеб, тарелку с мелко нарезанным луком и редиской, а также корзину с бутылками и кубками. Жадный до еды, Поули сразу же поднял крышку котла и даже крякнул от аппетитного запаха картошки с бараниной.

– Ты что, в самом деле собираешься в Лондон?
– чуть ли не прокурорским голосом спросил он Кристофера.

– Остаюсь, - поднял руки вверх Марло.
– Но на вашу ответственность!

– Об этом не беспокойся - ответим, - сказал Ингрем Фрайзерс.

– Ха, ответственность! Я только что возвратился из Гааги с важными бумагами.
– Поули ткнул пальцем в сторону кожаной сумки на скамье.
– Но, как видишь, не тороплюсь... Кстати, что у тебя нового по части твоих писаний?

– Да так, трагедия "Герцог Гиз". А вы знаете: Мария Стюарт из рода Гизов...

– Крис, неужели тебе до сих пор не дают покоя лавры старого болтуна Гомера? Учти, как это символично: он был слепым!

– Ну и что же, зато видел больше, нежели зрячие, - ответил Кристофер. А теперь благодаря именно Гомеровым писаниям мы имеем возможность поднять кубки за нашего славного предшественника, хитромудрого шефа Си-Ай-Си ахейцев сэра Одиссея из Итаки!

Шутка подействовала - в кубках зашипело вино. Как обычно, после первого кубка ели молча. Внизу, в трапезной корчмы, уже слышались голоса дневных посетителей - моряков и портовых клерков. Пояс Фрайзерса и кинжал со стуком свалились на пол. Ингрем наклонился и повесил его на место.

– Слышал я, - с набитым ртом сказал Никол Скирс, - будто ты, Кит, намереваешься бросить службу в Си-Ай-Си.

– Это не слухи, Никол, - поучительно поднял палец Кристофер, - и тебе передали верно. Так что это не слух, а точная информация.

– Но из-за чего ты решил осиротить это весьма уважаемое ведомство? спросил Фрайзерс.

– Агентурная разведка - не мое призвание. Мечтаю о другом.

– О чем?

– Буду писать, ребята!

– Но ведь ты же на протяжении десяти лет работал у нас, к тому же охотно и удачно. Вспомни, сколько раз мы брали верх над испанскими агентами, тайными легатами папы, французской католической лигой, орденом иезуитов! А теперь - все? Как тебя понимать?

– А очень просто. Я считаю, что когда отчизна в опасности, когда ей угрожает иностранная интервенция, обязанность и призвание каждого патриота - стать солдатом! В мирное время - это не обязательно.

– Эх ты, слепой Гомер!
– подал голос и Поули.
– Легко войти в игру, но трудно из нее выйти...

– Надеюсь выйти из нее так же быстро, как из тюрьмы Нью-Гейт.

– Не забывай, Кристофер, - со значением сказал Поули и тяжело глянул исподлобья, - ты из нее вышел второй раз, а господь бог любит троицу.

Воспоминание о первом заключении всегда угнетало Кристофера, и тут он стал хмурым.

Все произошло тогда из-за высокомерного Томаса Уотсона, склонного к злым шуткам.

Лорду Уолсингему следовало бы приструнить своих подчиненных за их безнаказанные поступки, а особенно Уотсона, потому что шутки его граничили с патологической жестокостью. Достаточно припомнить случай, когда он для развлечения вдохновенно и упрямо вдалбливал одной пострадавшей женщине, мужа которой неожиданно арестовали, что она - внебрачная дочь испанского короля и, значит, наследница короля Священной Римской империи, Испании, Португалии, Нидерландов, Италии, Сицилии, Англии и Шотландии, а возможно, в будущем - даже Франции. Вся Европа - под ее державною рукой! Так не стоит ли ей приказать, чтобы отрубили головы палачам ее мужа? Бедная женщина поверила в эту чепуху и, к радости Уотсона, начала болтать лишнее, вследствие чего и сама попала в тюрьму и чуть не была сожжена. Но в последний момент судьи опомнились и несчастную женщину всего лишь голой выставили под плети палачей на потеху охочих до развлечений уличных ротозеев... Мерзавец этот Уотсон! А он, Кристофер, слишком долго находился на континенте, исполняя под видом путешествующего студента задания Си-Ай-Си, чтобы знать хорошо о внеслужебных развлечениях своих островных коллег. Именно Уотсон, злопамятный и мстительный, втянул Кристофера, который только что вернулся из Шотландии, в хитро замышленное убийство Вильяма Бредли, сына корчмаря в Нортон Фольгейте. Разве знал Марло, что за несколько дней до этого Уотсон, без копейки в кармане, поссорился с Вильямом, потому что тот не дал ему в долг, и запустил ему в голову пустым горшком.

– Кит, ты не забыл еще упражнения с мечом?
– спросил тогда Уотсон.

– О чем идет речь?
– поинтересовался Марло.

– Надо припугнуть одного дурака.

– Только припугнуть?

– Слово джентльмена!

18 августа 1589 года на Хог-Лейн-стрит произошел тот злосчастный поединок на мечах. Жители улицы начали звать констебля. Но тут появился вооруженный Томас Уотсон, который нанес Вильяму Бредли смертельный удар...

Разные люди работают в Сикрет Интелиндженс Сервис. Негодяи - тоже.