Следствие ведет блондинка
Шрифт:
– Ну, как не знать! Мы же не на разных полюсах работаем-то, а в одной комнате. Все твои махинации перед нашими глазами проходили. А когда ты приболел в прошлом месяце, так мы сами эти кости переправили. Или Галка тебе не сказала?
– Галка? – посерьезнела Тамара и тоже посмотрела на старика.
– Ну, да. Галка – сестра его младшая. Такая же сердобольная, как и твой Андрей. Год назад открыла свое дело – приют для бездомных собак. Открыть-то открыла, а кормить набежавших псов нечем. Вот нашему начальнику и пришлось выкручиваться. Знаешь, как эти псы отъелись теперь на заводских отходах-то. А что, я считаю, хорошее дело. Кто еще их кормить станет. А отходы наши – кости, да жилы в производство
– Так это ты с сестрой по телефону говорил? – уточнила Тамара, - И «ласточкой» ее называл?
– Галка курица, даже клуша. Но не станет же Андрей правду-матку лепить в глаза родному человеку, – пояснил за Андрея вездесущий Игнат Васильевич.
– Да, помолчал бы ты уж, - беззлобно отругал его Сазонов, у которого с души в это мгновение последний камень свалился, - Рта раскрыть не дает.
– А вам – молодым только дай рты пораскрывать, - наставительно заявил старый мясник, - Вы ведь начнете ходить вокруг да около. Нет, чтобы сразу сказать всю правду и закрыть тему. Чего вот ты девку изводил? Она уж, наверное, невесть что про тебя подумала. Смотри, вон, до слез довел. Я ее как увидел, так решил, пойду сам все расскажу. А то ты так и не соберешься.
– И это все? – склонив голову набок, спросила Тамара.
– Да, ведь выяснили уже. Что бросовые кости собачкам отдавал, что переполошился, когда немецкий херр шмон пригрозил устроить. А когда труп вы с ним нашли, так вообще с лица спал. Выскочил, побежал куда-то. Потом смотрю, тащит что-то назад под халатом. Ну, я заглянул в щелку-то, батюшки, а он там напяливает халат на мертвеца. Ну, думаю, совсем сдурел. Хотел уже войти, да по рукам надавать. Потом слышу, бегут люди-то. Ну, и понеслось. Что ни день, так на парне лица нет. Все думал, наверное, что его в убийстве обвинят. Я уж и так к нему, и сяк, не идет на откровенный разговор. Высох весь. А по тебе как страдал! Прямо с души воротило смотреть на такое безобразие. Я вот все размышлял, ну чего страдать-то попусту. Ты – девка незамужняя, он – тоже холостой. Что проще может быть! Подошел, да и сказал, мол, люблю, жить без тебя не могу, и все дела.
– И все дела! – передразнил его Сазонов.
– Может вы и о моих секретах расскажете так же просто… - Тамара с надеждой глянула на Игната Васильевича.
Но тот стукнул по каблуку еще раз молотком, для верности, и отрицательно помотал головой:
– Не… тут я – пас. Я, конечно, старый и мудрый, но не такой старый и не такой мудрый как наш Господь Бог. Я лишь одно могу сказать: ты ведь тоже ни одного человека в своей жизни не пристрелила. Ну, а все остальное – это поправимо.
– И на том спасибо, - слабо улыбнулась ему секретарша. Тут она вздохнула и горько посетовала, - но я очень виновата. Теперь я понимаю, что даже больше виновата, чем думала. Потому что если бы Андрей был бы причастен к убийствам на заводе, как он мне настойчиво намекал…
– Я намекал?! – изумился тот, - Даже не думал!
– Тем не менее, ты позволил мне так думать, - бесцветно продолжила она, - Так вот, пока я думала, что это ты всех тут поубивал, я тешила себя мыслью, что сама к убийствам не имею никакого отношения. А раз теперь выяснилось, что ты и пальцем никого не тронул, то выходит, что преступница я…
– Как же это может быть! – Сазонов взял ее за руки, - Тамар, ты же ни в кого не стреляла!
– Я пропустила на завод человека, который это сделал! – на ее глаза опять навернулись слезы.
– Ерунда какая-то! Как это ты могла кого-то пропустить?! Ты же не в охране работаешь!
– Не в охране, - она всхлипнула, - Но я выписала пропуск на какого-то Кузнецова Павла Леонидовича –
жуткого рыжего типа, который теперь бродит по заводу и стреляет в людей. О нем все говорят, его все ищут, но пропустила его на завод я!Андрей помотал головой:
– Я уже ничего не понимаю! Объясни, зачем ты это сделала?!
– Он позвонил мне и сказал, что знает, за что меня уволили с прошлой работы. И если я не выполню его маленькую просьбу, то он может проболтаться об этом секрете Тарасову. Что мне оставалась делать? Он ведь не сообщил, что собирается убивать людей на нашем предприятии. Если бы я это знала…
– А что он сказал? Зачем ему нужен был пропуск?
– Откуда мне знать. Он не объяснил. Просто потребовал, чтобы я его выписала и все! А через три дня начались убийства.
– И ты ничего не рассказала Тарасову?!
Сейчас, проговорив вслух все, что долгое время лежало камнем на сердце, она и сама поняла, что ее поступок настолько гнусен, что люди могут с презрением отвернуться от нее. Она подставила предприятие, которое ее кормило несколько лет, пропустив на его территорию преступника. Она подставила людей, которые работают на этом заводе, потому что каждый, кто теперь приходит на предприятие, находится в смертельной опасности. И уж, конечно, она виновна, пусть и косвенно, в смерти как минимум трех человек, которых застрелили на территории.
Тамара сжалась в комок, боясь посмотреть в глаза только что обретенному возлюбленному. Теперь их счастье казалось невозможным. Честный Сазонов, который, рискуя рабочим местом, подкармливал бездомных собак, не станет поддерживать даже приятельские отношения с такой девицей, как она.
– Я боялась, - тихо созналась она, - Я боялась, что он меня уволит.
– Но ведь в первую очередь ты должна была бояться за свою жизнь. Если этот рыжий ходит по заводу и стреляет направо и налево, ему рано или поздно придет в голову, что лишний свидетель, который выписала пропуск ему на завод – это угроза! – воскликнул Андрей.
– Женская логика, - вздохнул Игнат Васильевич и с удовлетворением оглядел прилаженный каблук.
– Что же делать-то теперь?! – пробормотал Сазонов, - Где искать этого твоего рыжего?! Как ты его назвала?
– Кузнецов Павел Леонидович. Я приписала его к работникам колбасного цеха. Там людей больше всего… А зачем его искать?
– Ну, как зачем? – опешил Сазонов, - Не дожидаться же, пока он тебя найдет! Знаешь… - он взял ее за плечи и заставил посмотреть на него, - Я считаю, что нужно все рассказать Тарасову!
– Но он же меня уволит!
– Да что ты заладила, уволит, уволит! С какой стати он станет тебя увольнять?! Тебя же шантажировали!
– Но мне придется рассказать, чем меня шантажировали!
– О, Господи! Ты что родину продала? Так ее теперь каждый второй продает. Если не первый.
– Нет…
Тамара пустилась в долгие объяснения, по поводу той странной истории, которая случилась с ней на прошлой работе. Сазонов слушал, и с каждой минутой на лице его проявлялось все большее непонимание. Когда же она закончила, он вздохнул и обратился к Игнату Васильевичу:
– Нет, ты слышал?!
– А что я говорил, - ухмыльнулся тот, - Женская логика.
Андрей поднялся с корточек, обхватил Тамару за талию, и потянул к себе, заставив встать со стула:
– У меня просто в голове не укладывается, как можно шантажировать такой ерундой. Ведь и ежу понятно, что девушке, сидящей на рецепшене в офисе совершенно незачем тащить какие-то там финансовые документы. Ну, если она только не устроилась на работу по заданию ФСБ. Ясный пень, что тебя подставили, чтобы уволить! Тамара, похоже, этот шантажист хорошо тебя знал. Ведь только ты и испугалась огласки своей истории. Если бы он мне позвонил с такой ерундой, я бы его послал.