Следствие защиты

– А как же насчет ленча для нас? – спросила Джонни Фей у Уоррена.

– Я не голоден. Вы, если хотите, можете спуститься в кафетерий внизу. Только не покидайте здания суда.

– Что означает, когда присяжные так долго не возвращаются? – спросила Джонни Фей.

– Здесь нет каких-то установленных правил на этот счет.

– А после их возвращения, если они посмотрят мне в глаза, – это будет хороший знак, не так ли?

– И на это тоже нет правил. Они могут открыто посмотреть вам в глаза и отправить на пожизненное заключение. А могут войти с опущенными головами, стыдясь того, что вынесли вердикт о вашей невиновности.

– Да пошли вы к черту! – сказала Джонни Фей. – А если они и впрямь признают меня виновной? Мне позволят съездить домой и привести мои дела в порядок?

– Об этом вам следовало позаботиться заранее, – ответил Уоррен. – На вас наденут наручники и увезут.

Ее губа дрогнула.

– А что вы скажете насчет апелляции?

– Вы можете нанять адвоката, который это для вас сделает.

– А вы это сделаете? Ведь вам известны все обстоятельства и факты.

Странная вещь. Она знает, как я ее ненавижу, однако рассчитывает на меня. Где-то внутри этот монстр продолжает оставаться ребенком. Злым, кошмарным, но, тем не менее, ребенком.

– Да, мне известны факты. Вот потому-то я и не стану ничего делать. Но множество других адвокатов с радостью возьмутся за это. Всегда найдется кто-нибудь достаточно голодный или кто-то, кого вам удастся обмануть.

Уоррен поднялся с кресла и через боковую дверь зала прошел к телефону, зарезервированному за адвокатами и репортерами. Дверь комнаты присяжных находилась в десяти футах оттуда. Уоррен даже слышал голоса заседателей, распаленных спором, но слов разобрать не мог. К нему подошла Мари Хан и сжала его руку.

– Ну и что ты думаешь, милый? – тихо спросила она.

– Не могу сказать. А ты?

– А я уже говорила тебе, что предсказать этого нельзя.

– Боб был грандиозен, – заметил Уоррен.

– Он и всегда такой. Хочешь, пойдем в мой офис для короткой беседы? Моя дверь закрывается на два оборота.

– И получится так, что суд придет к единому мнению приблизительно в то же время, когда мы с тобой придем к чему-нибудь еще? Я прошу тебя перенести дату приглашения. До вечера.

– До вечера! – сказала Мари рассмеявшись.

Уоррен позвонил в свой офис, чтобы узнать, не поступило ли какой информации. Чарм говорила кратко, попросив Уоррена перезвонить ей. Потом он поинтересовался, нет ли для него новых назначений, и оказалось, что один мужчина звонил прямо из тюрьмы, умоляя встретиться с ним как можно быстрее по делу о наркотиках.

Итак, он снова будет работать. Мне следует чувствовать себя спокойнее в связи со всем этим, решил Уоррен.

Он прошел через зал суда и вышел в коридор, чтобы воспользоваться общественным телефоном, который гарантировал большую уединенность, и позвонил на “26-й канал” Чарм.

– Уоррен! – почти беззвучно, словно задохнувшись от волнения и неожиданности, сказала она. – Как идет судебный процесс? Ты уже выступил?

Он ответил, что суд удалился на совещание, а процесс идет так, как этого следовало ожидать.

– Мне придется говорить быстро, – сказала Чарм. – Ты просто послушай меня минутку. В тот день, за ленчем, я не сказала всего, что должна была сказать. Я так ужасно себя чувствовала: язык мой был будто связанным. Мы можем встретиться еще раз, чтобы поговорить?

Он постарался как следует обдумать ее предложение.

– Не вычеркивай меня из своей жизни, Уоррен. Пожалуйста.

Уоррен увидел, как несколько тележурналистов, стоявших в коридоре, быстро двинулись к дверям зала.

– Мне нужно идти. Возможно, это входят присяжные. Хорошо. Когда?

– Когда тебе это будет удобно. Сегодня вечером?

– Нет, не сегодня вечером. Встретимся за ленчем завтра, если это тебе подходит.

Чарм пообещала, что будет в суде Дуайта Бингема в полдень. Прежде чем Уоррен успел внести свои предложения относительно места встречи, Чарм положила трубку. Уоррен поспешил в зал и толкнул вертящуюся дверь входа. Оказалось, что тележурналисты интервьюировали Боба Альтшулера.

Когда они закончили, Альтшулер схватил Уоррена за локоть и решительно повел к пустой скамье в конце зала. Сверкающие темные глаза обвинителя теперь были испещрены розовыми пятнышками, а складки, идущие от его носа к углам рта, казалось, прорезались глубже. Находясь вблизи, Уоррен мог видеть, что костюм Боба влажен от пота.

– Твоя клиентка виновна, как и греховна, – сказал Альтшулер. – Она наняла Динка, чтобы тот убил Шерон Андерхилл. Она наняла парня по фамилии Ронзини для убийства Динка. Мы считаем, что труп, который в прошлом месяце всплыл на Галвестон-Айлэнд, является останками этого самого Ронзини. И она же подпоила Клайда Отта, хладнокровно застрелив его потом. Ты ведь знаешь это, ответь Христа ради, знаешь, правда?

Уоррен одну-две секунды подумал.

– Не для протокола?

– Как ты сам скажешь. Как тебе больше нравится.

– Я это знаю.

– Да, у тебя не было выбора, – вздохнув, сказал Альтшулер. – Просто я предпочел бы, чтобы ты не так здорово защищал ее, как ты это делал.

– Ты тоже сработал отлично. Мне кажется, что ты ее пригвоздил.

Альтшулер протянул ему свою большую руку. Уоррену внезапно пришла в голову мысль: и почему это я всегда считал себя лучше его? Боб убежден, что является справедливым человеком, потому что помогает поддерживать порядок в мире – он отсылает людей в тюрьмы на такие долгие сроки, какие только позволяет закон. Я считаю себя справедливым, потому что помогаю тем же самым людям не попасть в тюрьму и находиться на свободе так долго, как это положено по закону. Он обычно бывает прав, я чаще всего нет.

Уоррен принял руку Альтшулера и пожал ее.

В четыре часа вечера присяжные заседатели все еще не пришли к согласию по поводу вердикта. Судья Бингем послал им с бейлифом записку: если они решат продолжить обсуждение, то он останется в зале до восьми часов. После этого все присяжные будут сопровождены в отель, где поужинают и проведут ночь. Затем в девять часов следующего дня они продолжат работу. Или же, если таково будет их желание, они могут закончить и в шесть, чтобы сразу же пойти на ужин в отель.

От старшины присяжных поступил загадочный ответ: “Мы продолжим обсуждение, ваша честь”.

В половине пятого Уоррен шепотом посовещался с Риком, затем поднялся на лифте на 7-й этаж, в 299-й окружной суд.

Зал судьи Паркер был пуст, только сама судья и Нэнси Гудпастер, сидя рядом, работали над судебным календарем. Гудпастер быстро улыбнулась Уоррену и громко поздоровалась с ним.

Судья была загорелой и выглядела так, будто поправилась на несколько фунтов.

– О, да неужто это мой друг мистер Блакборн?