Следующий в очереди

Сейчас в голове у Кейт, вероятно, возникнет масса книжных идей с участием горячих докторов и неуклюжих девушек, и, надеюсь, она сможет забыть сюжет о лучшем друге моего брата.

Спасибо господу за маленькие одолжения.

ГЛАВА 21.

Рыбалка — это рывок на одном конце лески и ожидание рывка на другом

Сэм

— Не могу поверить, что ты трахнул мою сестру! — ревет Майлс, врываясь в мою парадную дверь.

Я знал, что это произойдет, когда увидел, как подъехал его грузовик, и теперь должен встретиться с этим лицом к лицу. Тяжело выдохнув, кладу пакет со льдом в раковину и выхожу в прихожую.

— Я собирался все тебе рассказать, — говорю, поднимая руки вверх, словно человек, приближающийся к медведю.

— Ох, божечки, именно такие истории я люблю послушать, — огрызается Майлс. — Где мой лучший друг и моя чертова сестра предают меня.

От его драматизма закатываю глаза.

— Мы тебя не предавали.

Он качает головой, явно не заинтересованный в том, что я собираюсь сказать.

— Не могу поверить, что ты рискуешь нашей дружбой ради быстрого секса! Почему именно она?

— В то время я не знал, что она твоя сестра. Мы понятия не имели, кто мы. Она была просто девушкой, с которой я столкнулся у Марва!

Он бледнеет, когда на него снисходит понимание.

— Она та самая красотка с подледной рыбалки, о которой ты мне рассказывал?

Я киваю головой.

— Та, у которой... — он неловко сглатывает и складывает перед собой руки чашечкой, — сиськи как водяные шарики?

Вздрогнув, снова киваю.

Его руки взлетают вверх, проводя по лицу, на котором отражается ужас.

— Как ты мог так поступить со мной, мужик? Как мог устраивать концерты на скрипучих кроватях с моей сестрой, как со всеми остальными своими завоеваниями?

— Она другая, чувак, — говорю, делая к нему осторожный шаг.

— Ты чертовски прав, она другая! — ревет Майлс, его голос дрожит от ярости. — Она моя сестра, но, по-видимому, для вас это ничего не значило, потому что вы, ребята, продолжали делать все это за моей чертовой спиной.

Я тяжело выдыхаю и бормочу:

— Ну, не думаю, что тебе понравилось бы, соблазни я ее у тебя перед носом.

Майлс краснеет, как свекла, такое чувство, что у него из ушей сейчас хлынет кровь. Встав со мной лоб в лоб, слышу, как он до хруста в костяшках стискивает кулаки, готовясь меня вырубить. И сейчас я бы не возражал. Беспамятство было бы лучше, чем то, что я чувствую.

Вместо этого он делает шаг назад, качает головой и смотрит на меня сверху вниз, будто я грязь на его ботинках.

— Похоже, теперь ты пытаешься быть похожим на своего отца. Он наебал свою семью, и теперь ты наебываешь мою.

Кровь ударяет мне в голову.

— Повтори?

— Каков отец, таков и сын, — скрежещет он, глядя на меня сверху вниз холодными и пустыми глазами.

Не раздумывая, я бросаюсь на Майлса, хватая под за колени. Он падает, как проклятое бревно, на деревянный пол прихожей, опрокидывая вешалку.

— Это удар ниже пояса, ублюдок.

Он борется, пытаясь освободиться от моей хватки вокруг его бедер, и рычит:

— Да? Как это может быть ниже того, что ты трахаешь мою сестру? — Стремительно развернувшись, он пытается применить полный нельсон (Прим. переводчика: нельсон — приём в спортивной борьбе и рестлинге. Осуществляется путём просовывания руки через подмышки противника и нажима кистью руки на шею и затылок), из которого я выворачиваюсь и, перелетев через него, ловлю его в сильный захват.

Зажав его шею, кричу:

— Потому что я не просто трахаю твою сестру. Я влюблен в нее, придурок.

Майлс замирает, больше не сопротивляясь моей хватке.

— Чушь собачья, — рычит он.

— Это правда, — цежу сквозь стиснутые зубы, все еще крепко его удерживая. — До сих пор я никогда в жизни не произносил этих слов.

Выдохнув, отпускаю Майлса, его ноги подгибаются и он падает на задницу, пристально разглядывая меня.

— Откуда ты знаешь?

Я медленно сглатываю, хрустнув шеей, когда от того места, где он меня сжимал, распространяется боль. Тяжело вздохнув, отвечаю:

— Когда ее нет рядом, я по ней скучаю. Читая ее сообщения, не могу перестать улыбаться. Как только со мной случается что-то интересное, она первая, кому я хочу об этом рассказать. Чувак, это гребаный единорог, испражняющийся радугой.

Все еще задыхаясь, он смотрит на меня.

— Единорог, испражняющийся радугой? — повторяет он.

Я мрачно киваю.

— Я бы этого не сказал, если бы это не было правдой. И не стал бы рисковать нашей дружбой, если бы не хотел с ней совместного будущего.

— Иисусе, мужик. Ты серьезно? Типа всерьез и надолго? — спрашивает Майлс, проводя рукой по волосам.

— Черт, да я бы женился на ней хоть завтра, если бы ты не был таким властным мудаком.

— Ты бы женился на моей сестре? — спрашивает Майлс, его голос становится странно высоким.

— Именно это я и сказал.

— Я буду твоим шафером?

Его глаза полны надежды и удивления, и я совершенно серьезно отвечаю:

— Да.

В мгновение ока Майлс встает, поднимает меня с пола и заключает в медвежьи объятия, сминая все органы. Он хлопает меня по спине так сильно, что я уверен, завтра у меня будут синяки размером с Майлса. Он шмыгает носом мне в плечо.

— От этого я становлюсь очень эмоциональным, — бормочет он.

— И не говори, здоровяк, — отвечаю, держась из последних сил.

— Части меня это нравится, но часть меня все еще немного хочет тебя убить.

— Я понял.

— Смешанные эмоции — это тяжело.

— Да, тяжело.

Майлс отстраняется, осторожно вытирая покрасневшие глаза.

— А Мэгги тоже тебя любит?

Я качаю головой.

— Не знаю, приятель. Она мне так и не сказала.

Майлс нервно моргает.