Следы на песке

Затем он увидел черное пальто и шляпу, на расстоянии услышал звук знакомых шагов. Джейк бросил окурок на тротуар, раздавил его каблуком и глубже вжался в тень. Сквозь сиреневый грозовой сумрак он увидел, как отец нажал кнопку звонка квартиры Линды Форрестер. Через некоторое время в темной щели открытой двери мелькнул водопад светло-лунных волос. Пряди этих волос Джейк пропускал сквозь пальцы прошедшей ночью, прижимался к ним губами. Воспоминание заставило его вздрогнуть.

Джейк увидел, как Линда бросила быстрый взгляд налево и направо вдоль улицы. Проверяет, не следит ли он за ней: он заставил ее нервничать. Из складок плаща Ральфа появился потрепанный букет цветов. Они поцеловались. Джейку стало не по себе. Затем отец ушел. «Не сегодня, милый» — значит, она держит его на поводке.

Он услышал щелчок закрывшейся двери и подождал, пока Ральф не скроется за углом. Затем перешел дорогу и нажал на звонок.

В этот раз Линда не сняла дверную цепочку перед тем, как открыть дверь. Увидев шок на ее лице, Джейк вставил в дверной проем ботинок и плечо, прежде чем она успела захлопнуть дверь.

— Джейк…

— Я хочу знать, зачем ты взяла в любовники моего отца? Назло мне?

Она попыталась овладеть собой и коротко усмехнулась.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Джейк.

— Это достаточно простой вопрос. Ты решила завести любовную связь с моим отцом, чтобы наказать меня за то, что я отвернулся от тебя? Видишь ли, мне трудно поверить, что ты не смогла устоять перед его стареющим телом. Или у тебя склонность к пожилым мужчинам? В конце концов, бедняге Гарольду тоже около пятидесяти. Хотя считается, что ты вышла за него из-за денег.

Позади Линды открылась дверь квартиры на первом этаже и оттуда высунулась чья-то голова.

— Извините за беспокойство, миссис Локвуд, — защебетала Линда, — это не надолго. — Потом прошипела: — Убирайся, Джейк.

Он не двинулся с места.

— Я не уйду, пока ты не скажешь мне правду.

Веки Линды дрогнули, она улыбнулась.

— Боюсь, ты все неправильно понял, Джейк. Если ты сейчас видел меня и Ральфа, это еще ничего не значит…

— Не надо. Черт побери, Линда. Возможно, я глуп, но не настолько.

Выражение ее лица изменилось.

— Вообще-то, это не твое дело, Джейк. Мы с Ральфом взрослые люди. Наши отношения тебя не касаются.

— Может быть, они не касаются и моей матери?

Линда пожала плечами.

— Ральф ведет себя как свободный мужчина. Я уверена, что я у него не первая.

Гнев буквально душил Джейка, ему трудно было говорить.

— Тебе не понравилось, что я пренебрег тобой, так? Поэтому, когда появился мой отец, ты нашла легкий способ свести со мной счеты. Вряд ли он интересует тебя по-настоящему. Еще один трофей — и только.

В ее спокойных чертах промелькнул ответный гнев.

— Я думаю, прошедшая ночь кое-что для тебя значила, Джейк. — Ее глаза, бледные мерцающие осколки кристалла, смотрели прямо на него. — Ты хочешь знать правду, Джейк? Тогда я скажу ее тебе. Правда в том, что я взяла Ральфа в любовники от скуки. Я скучала — от этой унылой войны, унылой еды, унылой одежды, от того, что нас всех заперли в этой унылой стране. В Ральфе есть что-то освежающее и забавное. Знаешь, Джейк, это приятно возбуждает — то, что я смогла получить вас обоих. Щекочет нервы. Отец и сын — такого у меня, кажется, еще не было. — Увидев выражение его лица, она рассмеялась. — Перестань, дорогой, неужели тебя так смущает мысль о том, что ты пошел по стопам своего отца?

Перед Джейком внезапно вспыхнуло живое и яркое видение — Линда, нагая, верхом на нем. Он прошептал:

— Если ты еще хоть раз встретишься с моим отцом, я убью тебя. Запомни это.

И, не в силах больше выносить ее близость, зашагал прочь.

В бледном свете раннего утра Джейк бесцельно бродил по умытым грозой улицам. У него не было ненависти к Линде. Он ненавидел двоих. Отца и себя.

Фейт верила в то, что она права. Невозможно, чтобы отец был любовником Линды Форрестер. Ральф не мог изменить Поппи. Он ссорился, дулся, сбегал в компанию обожавших его друзей, но не изменял. И все же сомнения оставались. В течение всей ночи воспоминания тоскливо раскручивались в ее голове, как старая затертая кинохроника. Ральф за ужином у Линды, окруженный лебезящими друзьями Бруно. Ральф в Херонсмиде, скучающий, замкнутый, недовольный. Выражение в глазах Поппи, когда она сказала: «Я думала, он живет у тебя».

В восемь часов она провела расческой по волосам, плеснула на лицо холодной воды и направилась на Куин-сквер. После ночного дождя улицы блестели лужами. В небе плыл сорванный грозой аэростат воздушного заграждения, весь в серебристых заплатках. Фейт позвонила в квартиру Линды Форрестер, но ответа не было. Подождав немного, она пошла в сторону Блумсбери и увидела телефон-автомат.

Войдя в будку, Фейт в задумчивости уставилась на телефон. Если она позвонит Бруно Гейджу или его друзьям и сумеет отыскать отца, что она ему скажет? «Па, это Фейт. Это правда, что ты спишь с Линдой Форрестер?» Так и не набрав ни одного номера, она вышла из телефонной будки.

Сквозь облака пробилось солнце, утешая ее. Наверное, Джейк неправильно понял Элеонору, сказала она себе, либо Элеонора неправильно интерпретировала то, что увидела. Вероятно, Элеонора, с ее традиционными взглядами, стала свидетельницей дружеского поцелуя и ошибочно приняла его за нечто большее. Фейт решила отправиться на Холланд-сквер.

Элеонора налила ей чаю и взбила диванные подушки перед тем, как предложить сесть. Фейт подыскивала слова для того, чтобы начать разговор, когда Элеонора, стоя к ней спиной и убирая с пианино листы с нотами, сказала:

— Я очень рада, что вы зашли, Фейт. Я намеревалась поговорить с вами.

Фейт сделала такое резкое движение ложкой, что чай выплеснулся на блюдце.

— О вчерашнем вечере?

Элеонора положила ноты на табурет.

— Простите, дорогая?

— Вы хотели поговорить со мной о том, что сказали Джейку?

Элеонора выглядела озадаченной.

— Я хотела поговорить с вами о Гае. Было бы лучше, если бы вы не отнимали у него столько времени, Фейт, — сказала она негромким доверительным тоном. — Понимаете, он так занят и так устает. Поскольку сам он ничего вам не скажет, я должна сделать это вместо него. Вы ничего не имеете против, Фейт?

Сердце Фейт заколотилось.

— Разве я отнимаю у него время? — растерянно переспросила она.

— Да. Гай знает, насколько вы зависите от него. Он чувствует себя обязанным заботиться о вас.

«Гай чувствует себя обязанным заботиться». Фейт сидела молча и неподвижно. Ее лицо горело. Она вспомнила, как Гай успокаивал ее, когда она думала, что сошла с ума, как он нес на вокзал ее сумки, как лечил раненую собаку.

— Он чувствует, что должен вернуть долг вашей семье, — добавила Элеонора. — Он знает, как тяжело вам адаптироваться к жизни в Англии. Иногда я думаю, — она коротко рассмеялась, — что это чувство долга… его совесть… огромное бремя для него.

Странно, как несколько слов могут представить прошлое совсем в другом свете. Впервые Фейт увидела себя неудачницей, человеком, заслуживающим жалости.

— У Гая нет никаких обязательств по отношению ко мне, — прошептала она. — Никаких.

— Еще чаю, Фейт? Нет? А я, пожалуй, выпью еще чашечку. — Элеонора налила молока из кувшина. — Понимаете, Гай часто увлекается, поддается порывам. Я боюсь, что его довольно легко увлечь.

Фейт заставила себя посмотреть в эти непрозрачные темные глаза.