Следы на воде

Это суть легенды. А вообще…

О том, что Фил Осборн со своей девушкой Меленой несколько дней назад из Лондона улетел на лыжный курорт куда-то на Северные Аппенины, Хельма с Яцеком узнали на борту самолета рейсом Вена — Париж — Лондон. Едва только скрылись картинно-пёстрые окрестности пригорода Парижа под облаками, стюардессы не успели разнести по салонам прохладительные напитки, как BleckBerry Яцека требовательно прозуммерил. Поступившая на дисплей абракадабра из цифр и букв, от нажатия соответствующих серий кнопок-клавиш, тут же раскодировалась, вытянулась в строчки из немецких слов. Хельма оторвала вопрошающий взгляд от страниц журнала «VOGUE».

— Осечка, — Яцек на ухо перевёл ей смысл послания. Они разговаривали на смеси немецко-польских, французских слов. — Приехали! Фигурант улетел на север Италии. План меняется.

— Нет, план пожалуй пока менять не надо, — подумав, ответила Хельма. — Пару дней поживём по старому плану, пусть нас зафиксируют, погуляем хотя бы по центру Лондона. Дождёмся новых данных, полетим в Италию. Пусть там всё установят. — Кивнула она на коммуникатор.

Яцек хмыкнул. Не предложи она именно это, он так и хотел сделать. Он и набрал вопрос. Нажал клавишу. Скомканной нелепицей запрос улетел к абоненту. Теперь можно побыть мужем и женой, подумал Яцек, вытягивая ноги и плечом прижимаясь к её плечу. Хельма была на голову ниже, но по-домашнему тёплой и близкой.

28

Витальичу говорливый поначалу инструктор уже и не мешал. В маске, с загубником не слышно и не поговоришь, да и на катере его Витальич оставил, за старшего. Как раз примерно на том месте, где ялик Павла тогда стоял… Пусть загорает. Поправив снаряжение, намочив стекло маски забортной водой, Витальич надел её, подтянул на затылке ремни-стяжки, вставил в рот загубник, открыл подачу воздуха через дыхательный клапан, спиной перевернулся через борт, ушёл под воду. Вокруг Витальича мгновенно возник шум, и лёгкость. Мириады воздушных пузырьков вначале с шумом плотно охватили тело пловца, потом быстро отстали, растворились. Наступила тишина, прерываемая лёгким шипением воздуха через клапан редуктора. Невесомость, и ощущение прилива радости и энергии напомнили Витальичу о прошлой его работе. Любимой работе. Даже страсти, наверное.

Он вновь стал частью океана, моря или воды — не важно. Главное — важной её частью. Как капитан Немо, или владыка всех морей и океанов Нептун внимательно, с любовью но и тревогой — не испортил ли тут кто чего — осматривал владения.

Слегка заложило уши. Боцман с этим справился, выровнял давление. Вытянув руки, с креном минус пятнадцать градусов пошёл на погружение. Работая ластами, придал некоторую скорость. Вначале было светло… Солнечный свет разбавлял темень глубины, справлялся. Но чем дальше Витальич погружался, тем темень быстрее наплывала. Ровно работал дыхательный клапан. Стрелка на приборе расхода воздуха не оторвалась ещё от значения «полно». На некоторое время об этом можно было забыть. Не обращая внимания на нарастающее давление, Витальич увеличил крен погружения. «На нос», как бы сказали подводники.

Почти опустившись на дно — около восемнадцати метров, боцман почти руками пошёл по нему, разгребая цепкие и длинные водоросли, оскальзываясь по тёмным валунам, но не взбалтывая воду, не поднимая мути. Так руками по дну и перебирал, выискивая глазами что-либо важное и значимое. Так обычно рыбы точечно откусывают микроорганизмы с кончиков водорослей. Погружаясь, Витальич описывал концентрические увеличивающиеся круги от предполагаемой вертикальной оси над местом расположения ялика, плыл дальше, внимательно оглядывал полутёмное пространство.

Дно было каменистым, сильно заросшим водорослями и замусоренным. Часть бытовых отходов ещё была узнаваемой, другая густо облепленная отложениями и наростами имела причудливые формы, но были не тем, что искал боцман.

Своего тела Сергей Витальич уже не чувствовал. Как и на прошлой своей работе. Притопленным боном завис над дном, мини-батискафом, в котором всё внимание было сосредоточено на телеглазе и манипуляторах, даже на кончиках пальцах манипулятора. Боцман всегда так себя ощущал. Привык так. Ни страх, ни удивление им не владели. Только профессиональная работа, инструмент и время, за которое он должен выполнить поставленную задачу. И он выполнял. И раньше, и теперь выполнит. Только сейчас он выискивал след, или следы…

Не обращая внимания на юркие стайки рыб хамсы, несколько больших размеров ставриды, луфаря, Сергей Витальич прошёл увеличивающимися кругами над дном, замечая, что одна сторона стала уходить в гору, вверх, к свету, другая, плавно скользила вниз, в темноту. Уклон быстро увеличивался. Росла и глубина. И стрелка прибора глубиномера это отмечала — была на цифре 40, теперь уже на 60. «Нормально, отметил боцман, идём дальше». Переключил внимание на тёмную часть дна. Практически не различимую уже. Давно уже включил подводный фонарь, и темп исследования сбавил.

Пространство совсем плохо просматривалось. Поверхность дна уже было спокойной, почти чистой. Предметы на ней похоже не задерживались. Не найдя опоры соскальзывали вниз. Уходили в глубину, погружались. И труп Павла, и ялик свободно могло затянуть вниз, отметил боцман, и принялся исследовать дно сегментарно, как учили. Давление увеличилось… Стрелка глубиномера подходила к цифре «70». Трудно уже было удерживать себя в положении рыбы клюющей водоросли. Да и воздуха в баллонах поубавилось, одна треть осталась. Как раз на декомпрессию. Это обстоятельство не очень обеспокоило боцмана, он и на пределе запросто мог подняться с такой глубины, но он решил всё же всплыть, подняться. Принял вертикальное положение, завис так, в лучах фонаря наблюдая куда поднимаются пузырьки воздуха, — в том направление и потянулся. Поднимался он медленно, с остановками. Как и положено. Над головой море неспешно светлело. Светлело, светлело… Пока совсем не ослепило. Придерживая ластами тело от болтанки, боцман оглянулся вокруг. На поверхности волны стали гораздо выше, чем в начале его погружения, усилился ветерок, швырял в лицо брызги.

Катер с инструктором находился в приличном удалении, в четверти мили, игрушкой болтался на волнах. Инструктор его явно не видел. Или спал, или дремал. Не искал глазами дайвера, не беспокоился. А должен был, подумал Витальич, вспомнив свою группу обеспечения. Те точно знали — где и когда поднимется водолаз. Беспокоились, переживали. Их бы сейчас сюда, подумал боцман, как увидел, что катер, разрезая волну, несётся в его сторону. Увидел всё же… Не спит, оказывается инструктор, беспокоится. Молодец! Хорошо. Хорошо, что плыть к катеру не пришлось.

Дядя Вова втащил водолаза на борт, помог снять баллоны с остатками воздуха. Фантомас молча выудил из сумки полотенце и термос. Вопросов инструктор уже не задавал. Видел и понял — странный водолаз не развлекается, дело какое-то делает. И, похоже, связанное со взрывом. Одного понять не мог: почему водолаз именно здесь погружается, яхта вроде ближе к бухте стояла. Но видя угрюмость на лице «адмирала», спрашивать не стал, если понадобится — сам скажет. А Фантомас молчал. Привалившись к борту, полуприкрыв глаза, глубоко дышал, вентилируя лёгкие, наслаждался свежим морским воздухом, потом глянул на небо — припекало — засуетился.

Глотнул из термоса терпкий чай с лимонником, поменял баллоны, нацепил ещё один пояс с грузилами, вновь перевалился через борт… Бульк!

Круто пошёл на глубину. Знал, что торопиться нельзя, но спешил. Предчувствие или профессиональный нюх гнали. Да и грузила на поясе помогали. Включив фонарь, дошёл до глубины в 60 метров, осмотрелся. Нет, здесь он не был. Эх, нужно было фал с грузом спустить, над тем местом, подумал он, тогда бы и… Но неожиданно уклон сменился ровной горизонталью. Освещая путь, распугивая рыбьи стайки, боцман почти животом скрёб дно, вернее густые водоросли — макрофиты. «Стол» был густо усеян камнями, странной формы предметами, давно погребёнными и щёдро облепленные морской растительностью, как на заброшенной свалке. Под лучом высвечивались морские губки, мелкие офиуры и голотурии, моллюски, ракообразные… Меняя направления, Витальич прошёлся над поверхностью, Ничего для себя нужного не нашёл, но обнаружил другое: каменный выступ вдруг закончился. Боцман вновь завис над глубиной. Это не стало для него неожиданностью. Подобное он предполагал. Так и должно было быть. Рельеф дна мог и не такие сюрпризы таить. Так и оказалось. Толщина языка была небольшой, метра два с небольшим. А ширина приличной — метров десять. Под таким козырьком углубления должны скрываться — могут — подумал боцман, и не ошибся. Было очень темно, но углубление угадывалось. Сдерживая нарастающее волнение в душе, боцман направил луч фонаря под уступ. Серебром мелькнули рыбьи бока. Свет не пробивал расстояние. Боцман нырнул под уступ, поплыл в ту сторону. Там оказался грот. Не очень большой правда, но грот. Метра три в диаметре, а длиной… Не раздумывая, Фантомас вошёл в него.