Sleepwalking
Шрифт:
– Когда маму подлечат, я её обниму, - внезапно проговорил Юки, перестав есть и просмотрев в противоположную стену стеклянными глазами.
От этого Ино хотелось плакать, почти надрываться и крепко прижимать к себе ребёнка. Юки, казалось, даже не обратил внимания на то, как посмотрела на него девушка, и продолжал таращиться в стену. Его мама… как она там, за этой дверью? Что она чувствует? Думает ли она про него? Хочет ли она обнять его точно так же, как Юки хочет прижать её к себе? Наверняка да… в этом не стоило сомневаться. Он снова хотел увидеть её смеющиеся добрые глаза, услышать такой приятный и мягкий голос… его мама — самая ласковая и нежная на свете. Нет ни одной мамы, которая смогла бы чем-то превзойти Сакуру — Юки это знал.
– Мы все её обнимем,
Он опустил голову, прикусив язык, чтобы рыдания не вырвались прямо из горла вместе с тем самым отвратительным комком. А он всё рос, набирал вес, питаясь горечью, болью и одновременно злобой ребёнка на весь окружающий мир. Дети — самые чувствительные создания. Стоит только им немного почувствовать боль, как они начинают громко плакать и воображать, будто бы весь мир настроен против них. Так было и с Юки: он уже не думал о том, что его маме хотят только добра, что Ино и Сай пытаются помочь… весь мир превратился в такую отвратительную чёрную массу с чёрно-белыми пятнышками в виде бездушных людей. Весь мир становился для него большим отвращением. Не было даже слов, чтобы выразить всё то, что он сейчас испытывал.
Вскоре он наконец покушал, протянув Ино пустую коробочку.
– Спасибо, - слегка улыбнувшись, он бросил на неё короткий взгляд, а после соскочил с мягкой скамейки, встав прямо напротив двери, прислонившись к стене и принявшись ждать.
– Юки, может, посидишь?
– предложила девушка, вздёрнув бровь.
– Нет, - малыш отрицательно помотал головой, всё так же пристально глядя на дверь.
Он с нетерпением ждал, когда белая дверь наконец откроется. За ней была такая гнетущая тишина, что становилось не по себе. Может быть, его мама сейчас радостно выбежит оттуда и присядет перед ним, обнимет его, прижмёт к себе?.. Юки надеялся на это чудо, слегка улыбнувшись себе под нос и немного смутившись под взглядом Ино. Но нет, дверь всё не открывалась, как бы Юки внутренне не умолял её это сделать. Она предстала перед ним огромным великаном, не желавшим пускать никого внутрь, а уж тем более маленького мальчика. Шли минуты, а Юки думал, что прошло уже несколько часов. Мальчик то и дело посматривал на Сая, не решаясь спросить, сколько времени, и тот то и дело проходил мимо него дальше по коридору медленным шагом, тяжело вздыхая. Чего он маячит? Юки не понимал. Он был весьма активным мальчиком, но сейчас прекрасно понимал: нужно стоять и ждать.
Должно быть, прошло порядочное количество времени. Ноги у него постепенно затекали, а глаза медленно прикрывались — веки становились будто чугунными. Ему хотелось спать, но в то же время он понимал, что не заснёт, пока не увидит свою маму и не убедится, что с ней всё в порядке. То и дело он опирался маленькими вспотевшими пальчиками о стену, чтобы ненароком не упасть, и подавлял в себе желание подойти к Ино и склонить голову к ней на колени. Может быть, если бы он немного подремал, время пошло куда быстрее?..
Губы мальчика приоткрылись, и с них слетело немного сонное дыхание. Тут же Юки резко открыл глаза, чтобы не заснуть, и тихо кашлянул, посмотрев в сторону двери. Триста двадцать восемь. Позолоченные аккуратные циферки поблёскивали в сете периодически мерцающей трещащей лампы. Обстановка постепенно нагнетала, становилось куда хуже, чем было пару минут назад. Лоб мальчика немного покрылся холодным потом, и Юки поспешил его вытереть тыльной стороной запястья. Руки начинали дрожать, и ноги заныли, будто приказывая хозяину идти в сторону желанной для них скамейки, чтобы прилечь. Навалилась такая отвратительная и липкая тяжесть…
Наконец эта злосчастная дверь открылась, и в коридор третьего этажа вылился яркий свет. Юки вытаращил глаза, немного отступив в сторону. Сердце бешено забилось о рёбра, он заметил, как Ино и Сай встрепенулись, встав около скамейки. Девушка покусывала нижнюю губу, тяжело дыша, и Сай старался успокоить её, прижав к себе, обняв за плечи. Нет, слишком напряжённо… почему никто не выходит? Вытаращив глаза, мальчик с надеждой посмотрел в сторону Ино и
Сая — сон у него как рукой сняло. Губы мальчишки приоткрылись, когда показалось несколько медсестёр, которые вывезли на каталке тело… явно живое тело.Её розовые волосы разметались по каталке, свешиваясь неаккуратными сосульками вниз. И Юки запросто узнал эти волосы — ему не составило труда догадаться, что это его мама. Закричав то ли от восторга, то ли от боли одновременно, он ринулся в спешке за медсёстрами, тут же натолкнувшись на безразличие этих молодых девушек: красивыми глазами, но такими, казалось для него, алчными и жестокими, они переглядывались между собой и то и дело бросали на мальчугана короткие взгляды. Кто он для них сейчас? Какая-то маленькая букашка, которая пытается схватить свою маму за руку и почувствовать, что она и вправду тёплая…
– Куда вы везёте мою маму?
– в отчаянии крикнул Юки, всхлипнув и вновь бросившись за ними: ноги стали будто ватными и не желали слушаться своего маленького хозяина. Когда такое было? Часами напролёт он готов был бегать, играть и прыгать, а сейчас… сейчас даже не может сделать шага в сторону своей мамы, лежащей безвольно на каталке.
Эти медсёстры не обратили на него никакого внимания, ускорив шаг, и отправились дальше по коридору, о чём-то переговариваясь нервными голосами, оглядываясь на маленького мальчика. Следовало ожидать — теперь он больше её не увидит. От этого хотелось разрыдаться, буквально упасть прямо на пол и с такой ненавистью и яростью ударить его прямо маленьким кулачком… чтобы буквально разбить костяшки в кровь — хоть куда-то деть эту невыносимую душевную боль. Растерявшись, он бросился к Ино, схватив блондинку за ноги и крепко обняв её:
– Куда они её увозят?
Нужно было непременно успокоить его — видеть Юки в таком расстроенном состоянии было невыносимо: красные от слёз глаза, побледневшее лицо, растрёпанные волосы и приоткрытые в надежде пухленькие губки. Ино даже ахнула от лёгкого испуга, посмотрев в сторону побледневшего вмиг мальчика. А что чувствовала она в этот момент? Точно такую же горечь… зато была полная уверенность того, что Сакура, по-видимому, жива. Блондинка присела на стоящую рядом скамейку, взяв мальчика за руки, и ободряюще улыбнулась ему, принявшись поглаживать маленькие трясущиеся ладошки.
– В палату, отдыхать, - сообщила девушка, обняв наконец ребёнка, крепко прижав его к себе.
Она буквально чувствовала, как дрожит это хрупкое маленькое тело, и Юки обнял её в ответ, пусть немного неуверенно, зарываясь маленькими пальчиками в платиновые волосы. Прикрыв глаза, он всхлипнул, ощущая, как женские ладони принимаются гладить его по чёрным густым волосам. «В палату, отдыхать», - повторил он про себя сказанные Ино слова, как-то облегчённо вздохнув, Значит, с мамой всё было хорошо, верно? Тогда почему её увезли от него так быстро? Почему даже не дали посмотреть на неё и погладить по руке? Ино и сама сдерживалась от того, чтобы не заплакать — Юки не должен видеть её слёзы. Тяжело выдохнув ртом, она крепче прижала к себе мальчика, немного выпрямившись. Он уткнулся ей в живот, всхлипнув и обняв за талию, прикрыв длинные ресницы. Постепенно они задрожали, и на них стали скапливаться слезинки - верный признак того, как расстроен маленький мальчик.
Однако это было ещё не всё. Из операционной вскоре вышел мужчина в длинном белом халате. Он был высоким и стройным, то и дело потирал ладонями широкие плечи, которые явно затекли от тяжёлой операции. Тяжело вздохнув, он прикрыл дверь светлой просторной комнаты, слегка покачав головой, и оглядел чёрными глазами присутствующих: больше всего его поразил маленький черноволосый мальчик, тут же воззрившийся на вышедшего мужчину. В этих глазах была какая-то неприкрытая злоба… и сам он надул губки, обиженно нахмурившись, будто бы Саске — самый последний для него человек. Судя по всему, так и было: Юки понимал, кто причинил маме сильную боль. Конечно, это сделал только что подошедший высокий мужчина с чёрными глазами, такими же, как и у самого Юки, и, как оказалось, чёрными густыми волосами… точно такими же, как и у самого Юки.