Слепая добродетель

– Егорушка!
– Варька упала на колени.
– Не пускай его, не надо! Изгони, изгони, изгони!!! Меня!!!

Нечеловеческий вопль отчаяния и боли вырвался из ее груди. Веревки натянулись на ее руках. Их края завязались узлом вокруг ножек стула, заставив Варьку выгнуться назад. С выражением нездоровой эйфории на лице Егор вонзил кинжал в грудь убогой. Завывания отца Володимира достигли апогея, и церковь погрузилась в тишину. Варька приоткрыла один глаз. Егор замер, не понимая, что происходит. Лезвие кинжала вошло в ее плоть на пару миллиметров. Как не пытался парень, да пошевелить и мускулом не мог. Пара капель крови упала на пол. Свечи вспыхнули, повалив копотью. Завывание в тысячу голосов взмыло под купол, и мертвая саранча опала, услав пол вокруг пламенного круга. Кислицын вздрогнул. Нервная усмешка исказила его губы и он заметался по церкви. Огонь смешался с кровью, пустил алые прожилки, преградив добродетелю путь.

– Читай заново!
– заорал Станислав и опрокинул семисвечник*.

– Егорушка, - прошептала Варька, - посмотри мне в глаза. Посмотри, Егорушка. Я укажу тебе путь к свету.

Девка поднялась с колен. Ладонь ее сжала плечо парня, и исполненный доброты взгляд устремился в его глаза. Черты его смягчились: Егор качнул головой, взглянул на Варьку. Пальцы разжались, и кинжал со звоном ударился о камни.

– Если понадобится, то я ослепну вместо тебя, - прошептала она.
– Я готова. Ты только обернись, посмотри и поверь.

Парень кивнул. Огонь дрогнул и замер, чуть умерив свой жар. Глаза Егора наполнились ужасом, когда он увидел Кислицына. Глазницы добродетеля зияли пустотой, что порождала зеленоватое свечение. Нос его провалился, сухая с желтизной кожа покрылась струпьями и гнойниками. Не было губ и носа. Только дыры. Гнилостные зубы скалились, а сквозь щели в них пробивались жирные мухи. Отец Володимир стоял чуть дальше на коленях. Позади него стоял еще один приспешник лукавого. Высокий тощий в сером балахоне. Его синюшные губы шептали богохульные заклинания, заставляя священника становиться голосом зверя. Руки демона лежали на плечах отца Володимира, и острые когти все глубже вонзались в его плоть. Демон шептал, а порабощенный священник бесновался, без воли, без силы. Без души...

– Видишь?

– Да...
– прошептал Егор, и глаза его заблестели от слез.
– Но, что же нам делать?

– Полно, мама, прекрати.

Когтистая ладонь сжала плечо девки и Варька заорала от боли. Огонь, исходящий от пальцев исчадия преисподней, расплавил ткань, и его кожа слилась с кожей Варьки. Егор осел на пол. Ухмыляющееся лицо Люцитауса заставляло парня усомниться в собственном рассудке. Что же они натворили? Что вообще происходит и как такое вообще могло случиться?!

– Чего ты так на меня смотришь?
– шесть тонких остроконечных хвостов хлестнули камень, высекая искры, и демон вновь ухмыльнулся.
– Кого звали, тот и пришел. Говори, чего желаешь. Я исполню.

– Не слушай, - Варька с мольбой взглянула на Егора.
– Он обманет.

– Мама, - прошипел Люцитаус, - прекрати. Не забивай парню голову. Говори, Егорка, я все исполню, преисподней клянусь.

– Я тебе не мать!
– заорала Варька.

Демон отшатнулся, вскинув окровавленные руки. Татуировки на его теле блеснули серебром. Убогая встрепенулась. По ее щекам заструились черные струи. Они катились к груди по шее и оставляли после себя ожоги. Варька кривилась от боли, а демон не спешил вновь схватить ее.

– Боже Вечный, избавивый род человеческий от пленения диавольскаго, избави рабов Твоих от всякаго действа духов нечистых, повели нечистым и лукавым духом же и демоном отступити от душы и от тела рабов Твоих и не пребывати, ниже сокрытися в нем.

Да бежат именем Твоим святым, и единороднаго твоего Сына, и животворящаго Твоего Духа, от создания рук Твоею. Да очищены быв от всякаго искушения диавольскаго, преподобне, и праведно, и благочестно поживают, сподобляем пречистых тайн единороднаго Сына Твоего и Бога нашего: с Ним же благословенны ecи, и препрославенны, с Пресвятым, и Благим, и Животворящим Ти Духом, ныне и присно, и во веки веком. Аминь*, - глядя на Люцитауса, говорила убогая.

– Ти, создание мерзкое, богохульное, изыди! Изыди!

Хвосты демона рассекли воздух со свистом. Люцитаус шипел, скалился, впиваясь копытами в камень и прогибая его. Глаза его потускнели, силуэт дрогнул в свете свечей. А Варька все читала и читала молитвы. Она обращалась ко всем святым, рыдала черными слезами, теряя силы. Вместе с ней терял силы и Люцитаус: огонь за его спиной становился желтым, стихал, какофония богохульств делалась тише. Белесые глаза убогой больше не видели врага, но слепота не мешала ей продолжать нести слово Божье.

– Аминь!
– вскрикнула Варька, и двери церкви распахнулись.

Огонь за спиной Люцитауса погас. Кислицын было метнулся к двери, но пламя вспыхнуло с новой силой, преградив ему путь.

– Приведи людей, - обратилась Варька к Егору.
– Молитесь вместе со мной, пока свет не снизойдет на эту церковь. Иди же!

– Да, Варенька, - закивал он.
– Мы поможем. Прости...

– Иди!

Люцитаус метнулся за парнем, но Варька не позволила: схватив его за волосы, убогая притянула демона к себе. Заостренные хвосты хлестали девку, нанося глубокие раны, но она не обращала на боль внимания. Слепые глаза взирали на противника с презрением. Люцитаус силился вырваться и не выходило. Впиваясь в ее плечи когтями, он старался протиснуться сквозь тело Варьки. Но Варвара не пускала и продолжала отчитывать его.

Двери захлопнулись за Егором, и стена пламени за спиной Люцитауса достигла окон. Варька отпихнула демона от себя, вскинула голову. Заправив за ухо белую прядь, убогая улыбнулась:

– Извечный враг мой, вот мы и остались наедине. Лицом к лицу, как было множество раз. Посмотрим же, кто одержит верх в очередной раз.

– Посмотрим, - бросил Люцитаус.
– Вот только, блаженная, люди сильно изменились. Неужели не видишь?

– Ты не изменился и это главное.

Ноги Егора подкашивались. Он спотыкался, падал и вновь поднимался. Сердце его выскакивало из груди, мысли в голове путались, одна хуже другой. Егор отмахивался от этих мыслей, страшился вспомнить то, что натворил. Нет, об этом нельзя думать сейчас. Нужно позвать людей и исправить хотя бы часть из всего этого кошмара.

– Просыпайтесь!
– кричал Егор, тарабаня кулаками все в новые двери.
– Просыпайтесь! Мы нужны в церкви!

Зевающие люди с непониманием глядели друг на друга. А Егор продолжал бегать от дома к дому, не объясняя ничего никому. Деревенские с суеверным страхом следили за ним. Парень, что вызвался помогать отцу Володимиру гнать бесов из Варьки, сам обезумел.

– Да что стряслось?
– Николай схватил парня за плечи и встряхнул.
– Скажи внятно!

Егор качнул головой. Обхватив себя руками, он повернулся в сторону церкви.

– Там творится неописуемое, - хрипло произнес, наконец, Егор.
– Отцу Володимиру нужна наша помощь, он почти все силы истратил.

– Но он же сам нам велел в домах сидеть и носа не высовывать, - возразила Акулина Васильевна.

– Бесов много в Варьке, - настаивал Егор.
– Их уже переселили в барашка, но окончательно изгнать не получается. И...

Наталья резко развернула парня к себе. Ледяная вода выплеснулась из ковша ему в лицо и люди замерли с открытыми ртами. Егор во все глаза уставился на ухмыляющуюся женщину.