Слепец

– Я пойду к тому колдуну, что дал тебе вечную молодость, и попрошу взять ее обратно - взамен на счастье, - внезапно вымолвил он. Халлига поцеловала его в щеку.

– Спасибо. А заодно проси у него для себя новых глаз и пальцев. Он кажется грозным и даже злым, но в душе его таится доброта - нужно только разбудить ее. Быть может, когда ты упомянешь мое имя, он примет тебя ласковее?

– Отчего же ты сама не навестила его и не сказала, как тяготишься подарком?

– Дареному коню в зубы не смотрят - слышал такую поговорку? Я не могла быть неблагодарной.

– Но если он так велик и добр, то понял бы!

– Неважно. Я не хотела.

Халлига заворочалась, и Слепец подумал, что она, как всегда, собралась уходить, но на сей раз женщина просто поудобнее устроилась у него под боком. В эту ночь они впервые проспали вместе до самого утра.

*****

Следующее утро оказалось настолько необычным, что оба уверились в судьбоносности своего ночного разговора и правильности принятого решения. Они вместе вышли на двор, обнимая друг друга, словно только что условились не разлучаться всю жизнь, и стояли, вдыхая прохладный воздух. Но вдруг земля задрожала, как огромный конь, внезапно схлопотавший кнута. Ветер, разом задувший с яростью бури, донес отзвуки далекого, но страшного рева.

– Небо!
– воскликнула Халлига, прижимаясь к Слепцу всем телом. Вторя ей, где-то рядом жалобно завыл Игрун.
– Небо покрылось багровыми трещинами!!

Слепец поднял вверх лицо, будто хотел увидеть катаклизм своими пустыми глазницами, и попытался направить разум туда, чтобы таинственным внутренним оком постигнуть причины случившегося - но тщетно. Он только смог представить себе, как от голубого небосвода откалываются огромные пласты, точно так, как отваливались кусочки эмали от старой фибулы, которой он играл в детстве. Обнажившееся пространство было багровым и сочилось крупными каплями, похожими на черную кровь…

– Что-то плохое случилось… - пробормотал он, сморщившись в ожидании продолжения. Однако, ни дрожь земли, ни порывы ветра не повторялись.
– Или, может быть, в ваших краях такое бывает часто?

– Нет, похожего я не видала ни разу… А уж помню я гораздо более давние времена, чем хотелось бы.

– Расскажи, расскажи мне подробнее, что ты видела? От неба откалывались куски и рушились на землю?

– Нет, - женщина казалась донельзя испуганной и удивленной в то же самое время.
– Просто его вдруг избороздили редкие багровые трещины, но теперь они растаяли…

Слепец рассеяно гладил Халлигу по щеке, а та не разжимала объятий - видно, напугалась не на шутку. Быть может, сейчас она станет просить его остаться? Но в голову Слепца вдруг пришла мысль, которая обязывала выйти в путь немедленно.

– Если такого раньше не было ни разу, то быть может, подобное страшное явление вызвано другим необычным случаем? Я имею в виду мое появление на этом берегу, - Слепец отстранил женщину от себя и прижал культи к ее плечам. Будь у него пальцы, он обязательно крепко сжал бы их от избытка чувств.
– Ты понимаешь? Ведь не зря же Страна Волшебников отделена от нашего берега Рекой! Ну, или наоборот. Быть может, мое появление здесь вызвало гнев Смотрящих Извне и они решили наказать за это весь наш мир?

– Я не знаю… Я ведь простая женщина, хоть и вечно молодая.

– А твой колдун… он достаточно мудр?

– Вряд ли под солнцем найдется кто-нибудь мудрее его, - в голосе Халлиги послышались нотки, которых Слепец прежде ни разу не слышал. Наверное, так звучит обожание, смешанное с горечью, которую вызывают некоторые воспоминания.

– Тогда мне следует немедленно отправиться к нему и спросить совета! Хотя нет, подожди, ни к чему проделывать сложный и далекий путь!! Я просто направлюсь обратно на берег Реки. Она должна помнить меня, и во имя нарушенного равновесия перенесет обратно, в Торбию! Вот только расстались мы с ней далеко не дружески… Наверное, все-таки мне придется идти к твоему мудрецу.

– А что дальше!?
– всхлипнула Халлига.
– Ты собрался вернуться в руки к тем людям, которые изуродовали тебя!! Кто знает, что придет в их головы теперь? Как ты будешь сопротивляться, как будешь бороться за свою жизнь, человек без пальцев?

Женщина прижала свои мокрые, холодные ладони к щекам Слепца и принялась целовать его, быстро, беспорядочно…

– Не знаю, не знаю… Боюсь, к тому же, что для восстановления равновесия придется избавиться от того колдуна, что захватил мое королевство - отправить его обратно, на ваш берег, по крайней мере. Вот уж, действительно задача! Но я попробую. Не сидеть же здесь, и не ждать, когда небо разлетится на кусочки, и один из них пришибет нас!

Халлига тяжело вздохнула, и ее руки бессильно опустились. Слепец физически ощущал исходящее от нее горе и безнадежность. Ему даже чудилось, что в окружающей его тьме он видит силуэт сгорбленной, растрепанной женщины…

– Хорошо. Хорошо. Мы оба знаем, что нам следует расстаться, и оба знаем, что никогда не встретимся больше. Значит, для меня ты все равно как умрешь, неважно, в какую сторону направившись. Я смогу в одинаковой степени надеяться, что ты преодолел Реку, и далекий путь до Замка-горы. И плакать, представляя тебя поглощенным Великим Слизнем или убитым ради развлечения каким-нибудь прохожим разбойником. Лучше уж так, чем из года в год видеть, как ты стареешь, а я остаюсь прежней… - она взяла Слепца за руку и потянула в дом.
– Идем, я должна сшить тебе на дорогу одежду.

Два дня ушло на создание нового костюма, который пришлось шить от начала до конца, так как все время, проведенное у Халлиги, Слепец ходил в старой одежде ее последнего мужа. Заштопанная полотняная рубаха, тонкие штаны и стоптанные кожаные башмаки не годились для дальнего путешествия. Халлига сшила ему куртку из толстой телячьей кожи, плотные шерстяные шаровары и войлочную шапку на случай холодной погоды. Из дальнего сундука, обладавшего ужасно скрипучей крышкой, на свет появились прекрасные сапоги из мягкой замши, удобные и в то же время прочные, с шнуровкой от ступней до самых колен. Слепец долго удивлялся, когда оказалось, что они ему в пору - словно шились специально для его ноги. Это было важно, ибо вряд ли он смог бы без посторонней помощи снимать их, а значит, предстояло провести обутым большую часть пути.

На третье утро, после бессонной ночи расставания, Халлига вывела его за забор и заперла ворота. Слепец стоял, недоумевая, пока слушал ее возню с запором.

– Ты что, надумала отправится со мной?

– Я еще не отпустила тебя. Куда же идти такому калеке, который даже кусок хлеба толком не сможет поднести ко рту? Провожу тебя в одно место, а там, может быть, помогут.

– Это куда же?

– В деревню Гордецов.

– Экое название!

– Очень хорошее название. Что тебе в нем не понравилось?

– Больше похоже на презрительную кличку.

– Не знаю… Может, это слово на разных берегах имеет несколько различающиеся значения?

– Все может быть. Отчего же их так прозвали, ты не знаешь?

– Наверное, потому что они живут сами по себе - у них нет покровителя, они не любят колдунов. Поэтому и забрались в эту глухомань, где до них не добраться просто так. Где жить так трудно, что никто сюда не лезет. Они живут, борясь с природой обычными, человеческими силами.

– Ага, а остальные, значит, кормят волшебников, чтобы те в нужное время подгоняли тучки на их поля или изгоняли волков, нападающих на стада?