Слепое пятно

Какая-то брошка, - заметил старший лейтенант Бабченко, наблюдавший за окружающим миром через глазок видеокамеры.
– Из желтого металла, похожего на золото. Откройте пакетик, Петр Васильевич, я засниму.

– Открывать не буду.
– Еремин открыл кейс, положил в него брошь и щелкнул замками.
– Это тебе, Бабченко. Отдашь в десятую комнату, лично Турушкину. Пусть снимет отпечатки. Посмотрим, чьи там пальчики…

Еремин и так знал, чьи пальчики там отпечатались. Пальцы, полностью совпадающие с отпечатками аспиранта Игоря Маслова. Это ж надо, генетические двойники… Один - дохляк-ученый, другой - грабитель, не знающий, что такое деньги. Чистая фантастика. А гад Бейлис увиливает от работы, говорит, что данных по его части мало. Вот тебе ещё данные, Бейлис. Археологическая брошка. Пусть разберется, из какого музея она украдена.

– Это инопланетное украшение!
– выкрикнул вдруг старикан, вскочив с дивана.
– Куда вы её забрали? Она принадлежит мне! Это уникальный феномен! Его ученые должны исследовать!

– Не волнуйтесь, Евгений Самсонович, - сказал Еремин.
– Если с этой побрякушкой все нормально, мы вам её вернем. Только предварительно изучим как следует. Сами понимаете - все-таки вещь инопланетная, может быть опасной. Очень опасной!
– Еремин поднял вверх палец.
– Может являться источником высокой радиоактивности. Или, например, замаскированным взрывным устройством. Вы представьте: этот ваш Иштархаддон хочет замести следы, дает вам под видом оплаты за работу портативную инопланетную бомбочку замедленного действия, вы ложитесь спать, а утром обнаруживаете, что находитесь уже на небесах, а от вашего дома осталась только воронка глубиной двадцать пять метров…

– Двадцать пять метров - это вы загнули, Петр Васильевич, - сказал Олег Бабченко.
– Это ж какую бомбищу нужно, чтоб такая глубина была! Мне кажется, эта фиговина, - он покачал перед собой кейсом, - на пару подъездов только и потянет. Ну, обвал сверху донизу, само собой. По четыре квартиры на лестничной клетке, пять этажей… - Бабченко прикидывал что-то в уме.
– Предположительно от ста до ста восьмидесяти человеческих жертв, Петр Васильевич. Никак не больше. Но и не меньше.

Старичок Тучкин снова плюхнулся на диван и обнаружил, что валидол закончился.

– Товарищи милиционеры, - сказал он слабым голосом.
– Может быть, вы все-таки пойдете, а? И не будете здесь размахивать взрывоопасными предметами? Ну ладно я - человек старый, пенсионер, фактически никому не нужный. А вот прямо надо мной живет товарищ Людмила Викентьевна Жулина, народная артистка страны, оперная певица. Если она сейчас погибнет, родина вам этого не простит.

– Ладно. Поехали, - сказал Еремин.
– Может, удастся сегодня ещё поспать?

Глава 5

– Игоречек, милый!
– Ленка умоляюще смотрела на него огромными синими глазами.
– Ну, скажи, что все хорошо. Пожалуйста.

– Все отвратительно.

– Ты сердишься на меня, да? Прости меня, пожалуйста. Я наговорила тебе всяких гадостей. Я глупая. И я очень тебя люблю.

Игорь молчал. Знал, что ему положено сказать сейчас согласно принятому между ними ритуалу, но никак не мог заставить себя открыть рот.

– Не молчи. Скажи, что ты меня любишь.

– Ага.

– Как там, в тюрьме? Страшно?

– Не знаю.
– Игорь полез за сигаретой, чиркнул спичкой.
– Понятия не имею. Не был я в тюрьме. Не успел. Меня отпустили.

– А этот, убийца… Они выяснили, кто он такой?

– Нет. Он исчез.

– Кретины! Разгильдяи!

– Ленка стукнула по столу кулаком. Вокруг Игоря она ходила теперь на цыпочках, но вот на милиции могла срывать раздражение сколько угодно.
– Мы этим ментам деньги платим, а они только жрут и спят! Невинных людей хватают, а за убийцей уследить не могут! Ладно, разберемся мы с этими уродами! Отец уже звонил в Москву…

– Они не уроды, - тихо произнес Игорь, наливаясь мрачнейшей свинцовой тяжестью, столь не характерной для него.
– И спят они в десять раз меньше, чем ты. Слушай меня. Сейчас ты позвонишь своему папаше и скажешь ему… Если хоть какая-то московская крыса начнет доставать Петра Васильевича Еремина, я от тебя уйду. Понимаешь, Елена? Уйду от тебя! В этом мире - дерьма по шею, и я не хочу, чтобы хорошие люди оказались в дерьме из-за меня. У них и так проблем хватает.

– Игорь!
– Ленка вскочила с табуретки, покрылась пунцовыми пятнами.
– Да ты хоть понимаешь, что говоришь? Неужели из-за каких-то там ментов… И при чем тут я?

– Знаешь, где я был в тот вечер, когда этот головорез устроил бойню в музее? Я был дома. И знаешь, с кем?

– Не знаю!
– выкрикнула Елена.
– И знать не хочу! Замолчи немедленно!

– Я был с одной девушкой. Чернокожей. Мы занимались с ней любовью.

Игорь вдруг понял, что ему совершенно наплевать, как Елена отреагирует на его слова. Ударит она его, как уже не раз было, или запустит в него тарелкой, или устроит невыносимо визгливые разборки. Все равно. Абсолютно все равно.

Лена сникла, опустила голову и молча вышла из кухни. Игорь сидел и курил. Слушал, как Ленка разговаривает по телефону в комнате.

– Иштархаддон, - сказал он вслух.
– Иштархаддон. Похож на меня. Но он - не мой брат. Он - это сам я. Ты любишь негритяночек, Иштархаддон? В Ассирии есть хорошенькие негритянки? Ручаюсь, что нет. Откуда негритяночкам взяться в Ашшуре? Могу дать телефончик.

Ленка появилась минут через пятнадцать. Видно было, что она изрядно проплакалась, но уже привела себя в порядок. Что ж, аккуратность - она неистребима. Как и отсутствие аккуратности. Кому что.

– Я прощаю тебя, - сказала она громко и строго.
– Ты - абсолютно безвольное существо, Игорь. Наверняка это кто-нибудь из твоих черномазых студенток. И она сама заволокла тебя в постель, чтобы ты поставил ей зачет. А ты не смог проявить характер. Так ведь?

– Так, - легко согласился Игорь. Почему бы не согласиться?

– И ты обещаешь мне, что больше такого не будет!

– Обещаю.

– Ну хорошо.
– Ленка обошла его сзади, обвила его шею руками, прижалась к нему горячей заплаканной щекой.
– Милый мой. Любимый мой Игоречек. Я позвонила папе. Там все будет в порядке… Не издевайся надо мной, пожалуйста! Мне так плохо… Ты ведь не бросишь меня, Игорь, милый?

– Нет.

Так-то вот. Пообещал, не думая, сможет ли сдержать свое обещание. Что, легкомысленность - это обязательное приложение к мягкотелости? Во всяком случае, в отношениях с Ленкой слабохарактерность Игоря была главным его козырем. Игорь прекрасно понимал, что он ей нужнее, чем она ему. Она - командир, которому жизненно необходимо командовать талантливым человеком. Он - талантливый человек, которому все равно, кто им командует. Этакий вечный ребенок, нуждающийся в заботливой маме…