Слепое пятно

– О, так ты по-русски говоришь?!
– оживленно воскликнула она.
– Классно. А ты откуда?

– Италия, - сказал парень.
– Есть такая страна - Италия. Ты знаешь ее?

– Естественно! Италия! Супер! Бон джорно, бамбини! У вас там сейчас тепло, наверное? Сколько градусов?

– Много градусов, - наобум сказал Иштархаддон.
– Очень много градусов. Скажи свое имя, женщина.

– Неприлично называть девушек женщинами, - наставительно произнесла она.
– Я девушка, запомнил? Или даже девочка. А зовут меня Милена.

– Хорошо.
– Парень улыбнулся.
– Извини, девочка Милена. Я не очень хорошо знаю, как у вас нужно говорить, чтобы не обидеть девочек и людей. Ты будешь мне все объяснять. Теперь ты будешь помогать мне.

– Помогать?
– Милена вытаращила глаза. Всякое ей приходилось слышать от своих клиентов, но вот такое словечко - «помогать» - встретилось в первый раз.
– Слушай, друг мой, я что-то плохо понимаю. Ты меня, наверное, с кем-то перепутал. С этими, ну, которые к пенсионерам ходят. Это они помогают.

– Я буду тебе платить за работу, - спокойно сказал Иштархаддон.
– А ты будешь везде ходить со мной. Я дам тебе денег, и ты будешь покупать мне еду. Ты научишь меня, как ездить на такси. И как себя нужно вести. И будешь предупреждать меня об опасности. У тебя есть муж?

– Нет.

– Это хорошо. Потому что ты красивая. Ты будешь не только помогать мне. Я полюблю тебя. Я возлягу с тобой на ложе и буду тебя…

Тут парень произнес неприличное, но совершенно откровенное слово. Милена фыркнула. Смешной итальянец успел уже набраться неприличных слов. И, как и положено иностранцу, употребляет их безо всяких тормозов.

– А денег у тебя хватит?
– полюбопытствовала она.
– На то, чтобы меня… ну, скажем так, любить?

– Ты жрица, - сказал парень очень серьезно.
– А жрицы не могут брать деньги за любовь. Женщины вообще не могут продавать свою любовь. Потому что это противоречит законам богов, и боги неминуемо накажут за это.

– Боги?! При чем тут боги? Ты что, упертый католик?
– Милена махнула рукой, разочарование появилось на её лице.
– Надо же, такой симпатичный, а с придурью. Жрица, скажешь тоже… Ладно, счастливо оставаться. С тобой не договоришься…

Она повернулась и пошла к своему столику. Там уже сидел какой-то мэн, дожидался её. Что-то знакомое. А, так это ж Казимир. Поляк. Приторно-вежливый дяденька, почти полный импотент, но богатый. К тому же не дебил, как этот длинный итальяшка. Все схватывает на лету.

– Привет, Казик.- Милена плюхнулась на стул.
– Давно в Нижнем?

– Только сейчас.
– Казимир, лысеющий толстяк лет сорока пяти, улыбался, блестел керамическими зубами, зелено-фиолетовыми в свете мигающих фонарей дискотеки.
– Я приехал, и вот - сразу здесь. К моей паничке Милене. Как твои дела?

– Мои дела хорошо, - сказала Милена, подражая смешному акценту поляка.
– Только я, как это… не имею много денег. Это есть моя проблема, которую мне надо решать.

– Это совсем не проблема. Прямо сейчас. Мы пойдем прямо сейчас в гостиницу, потому что я сильно скучаю за тебя. Мы пойдем, и тогда я дам тебе денег. Только прямо сейчас - я очень хочу.

– И сколько денег ты мне дашь?
– Милена лукаво прищурила один глаз, слегка наклонила голову. Некрасиво торговаться, но может быть, этот жмот накинет ещё хоть немножко? С деньгами у неё на самом деле проблемы.

– Сколько обычно.

– Я дам больше, - раздался голос из-за спины.
– Я дам больше, и девочка Милена пойдет со мной.

Милена обернулась и увидела итальянца. Он стоял, скрестив мощные руки на груди. Красивый мужик, что и говорить. Жаль, что идиот.

– Ты дашь мне денег?
– Она изобразила на лице крайнее удивление.
– А как же твой бог? Он же запрещает это! Он накажет девочку Милену, и от неё останется только мокрое место. Только одно маленькое и совершенно мокрое местечко.

Милена показала пальцем, какое место она имеет в виду.

– Ты умная, - сказал Иштархаддон.
– И ты смешно шутишь. Это необычно, когда девочка шутит как мужчина. Но я понимаю это. Многие не простили бы тебе это, потому что знают, что женщинам нельзя шутить. Но я прощаю. Мне даже нравится это. Пошути еще, девочка Милена,

– Деньги на бочку, - произнесла Милена грубым голосом.
– Без денег даже шутить не буду.

– Кто этот парень?
– Казимир брезгливо выпятил толстую нижнюю губу.
– Милена, о чем ты с ним говоришь? Мы ведь имеем с тобой окончательный договор. Поехали, я не могу больше ждать много.

– Замолчи, уродливый низкорожденный купец, - надменно произнес парень.
– Ты будешь говорить тогда, когда я тебе разрешу. Вот, смотри, девочка… Этого достаточно?

Он достал из кармана пачку и начал отсчитывать банкноты, выкладывая их на стол. Бумажки - каждая по сотне долларов. Одна, вторая, третья… Шестьсот баксов. Неслабо!

Казимир побагровел, раздул щеки, собираясь сказать что-то, но итальянец бросил на него взгляд столь тяжелый, что толстяк осекся и решил промолчать.

– Полдюжины денег, - сказал парень.
– Я не плачу тебе за любовь, девочка. Я не могу платить за любовь - это противно богам. Но ты очень нравишься мне, поэтому я дарю тебе эти бумажки. Ты купишь на них подарки для себя. Такие, какие захочешь. А если мы подружимся с тобой, я дам тебе ещё дюжину таких денег. А может быть, и не одну дюжину. У меня их много. И я знаю, где их брать.

Нет, он не идиот, тут же решила Милена. Он очень умный парень, к тому же дьявольски симпатичный. И уж безусловно оригинальный.

– Как тебя зовут, итальянец?
– спросила она.

– Хадди, - сказал Иштархаддон.
– Это не полное мое имя, но ты зови меня Хадди. Мое настоящее имя слишком длинно, чтобы ты могла им пользоваться.

– Пойдем, Хадди.
– Милена решительно сгребла со стола деньги и сунула их в сумочку.
– Пойдем, милый. Я научу тебя всему. Научу такому, о чем ты до сих пор даже не подозревал. Тебе понравится.

– Эй, ты, Хадди!
– Поляк вытянул пухлую руку, украшенную серебряными перстнями, схватил Иштархаддона за рукав.
– Ты что, совсем дурак, да? Ты знаешь, сколько стоит эта девчонка? Двести баксов за ночь! Ну, три сотни - не больше. Ты что, думаешь, что она принцесса?..

Милена хлестнула его по щеке ладонью - громко, больно, оглушительно.

– Слизняк, - сказала она, презрительно усмехаясь.
– Ты думаешь, я делаю это ради денег? Плевать мне на деньги. И на тебя плевать тоже. Ты не мужик.