Слепой инстинкт

— У Табеи высокая температура. Мы договорились о приеме у врача, но я не могу заставить жену ехать в одиночку. Малышка все время кричит. Я сегодня выйду на работу позже, часам к десяти.

— Не волнуйся, Пауль. Разберись с домашними проблемами, а если сегодня у тебя не получится прийти — ничего страшного.

— Уверена?

— Все, клади трубку, а то я от тебя заражусь.

Вздохнув, Франциска отбросила теплое одеяло и спустила ноги с кровати. Сняв белую футболку, в которой обычно спала, девушка отправилась в душ. Из-за своих непокорных локонов ей приходилось мыть голову каждое утро, иначе они топорщились во все стороны. Несколько раз ее вытаскивали из кровати по срочному вызову, и потом ей приходилось мириться с глупыми шуточками коллег по поводу ее гривы. С тех пор в таких ситуациях она прятала волосы под бейсболку.

Теплая вода стекала по ее телу, но Франциска не обращала на это внимания. Она думала о вчерашнем. День выдался какой-то безумный, но вечер превзошел все ее ожидания. Комиссар полиции и боксер?

Закрыв глаза и подняв голову, Готтлоб наслаждалась ощущением тепла. Она была уверена в том, что вчера поступила правильно. Хорошо, что она не поддалась минутной слабости. Хотя, вернувшись домой и устроившись в кровати, Франциска думала об этом иначе. После пяти лет без мужчины она проклинала себя за то, что не воспользовалась подвернувшейся возможностью. Но Макс не подходил на роль самца, с которым можно переспать в гостинице после первого свидания, да и она сама была не из таких. Поддавшись желанию, она могла уничтожить те отношения, которые зарождались между ними.

Покончив с водными процедурами, Франциска прошла на кухню и включила кофеварку. Когда она прислонилась к столу, вытирая волосы, то заметила список, составленный для нее госпожой Цирковски.

Вчера Готтлоб совершенно позабыла о нем. Кроме Вилкенса, ее не заинтересовало ни одно имя из этого списка. Впрочем, это не очень профессионально. Нельзя делать ставку только на одного подозреваемого.

Бросив полотенце на стол, Франциска присмотрелась к списку. За спиной тихонько ворчала кофеварка. Дойдя до второй страницы, Готтлоб налила себе большую чашку кофе и стала читать дальше.

Подхватив пятый лист, она замерла. Зоомагазин «Саутер и сыновья». Его сотрудник чистил аквариум в интернате Святой Елены. Вчера он привез туда новых рыб и довольно неудачно припарковался.

Этот образ молниеносно возник перед ее внутренним взором.

Грузовик, из-за которого ей пришлось так резко затормозить в Хестерфельде. Надпись. Та же надпись, что и на грузовике перед интернатом.

Опустив руку со списком, Франциска уставилась в окно. Не Саул, а Саутер. «Саутер и сыновья». Возможны ли такие совпадения? Могла ли она случайно увидеть одну и ту же машину в один и тот же день в местах, имевших отношение к похищению девочек?

Наверное, нужно будет заглянуть в этот зоомагазин и начать проверку фигурантов списка с этого Саутера.

Глава 46

— Госпожа Саутер?

— Да, слушаю вас.

— Это Цергузен.

— Да, что случилось?

— Вы просили меня зайти сегодня в магазин к вашему сыну, помните, по поводу работы…

— Да, конечно, я помню. Вы сходили?

— Да… Правда, я пришла незадолго до начала работы магазина… Но лавка так и не открылась!

— Что, простите?

— Я довольно долго звонила и стучала в дверь, но мне никто не открыл. Я прождала полчаса… На табличке написано, что магазин открывается в половине десятого, и я ждала, но никто не пришел. Не могла же я торчать там весь день…

— Невероятно! Я разберусь с этим, госпожа Цергузен, и перезвоню вам. Наша договоренность по поводу маникюра остается в силе?

— Да, конечно.

— Превосходно. Как я уже сказала, я вам перезвоню. Всего доброго.

Габриэла Саутер положила трубку и уставилась в окно. Она не знала, что и думать. Габриэла не помнила, чтобы лавка когда-то открывалась с опозданием, но в последние годы, когда муж заболел, она, к сожалению, не могла постоянно контролировать Эдуарда. Но до сих пор ни один из старых клиентов, которых она знала лично, не жаловался ей на работу сына.

Может быть, что-то случилось? Возможно, Эдуард попал в аварию?

Ее мысли тут же свернули в привычное русло. Теперь она знала, что делать. Габриэла протянула руку к телефону и набрала домашний номер сына. Она звонила и звонила, но никто не брал трубку.

Глава 47

Левая щека так распухла, что давила на глаз, мешая видеть. Угол рта съехал вниз, губы потрескались, а из-под бороды торчала шишка со следами змеиного укуса — две дыры, оставшиеся от удара острыми изогнутыми зубами. Кожа вокруг стала пурпурной, там боль была самой сильной.

Эдуард Саутер стоял перед зеркалом в ванной и рассматривал свое лицо. Оно было изуродовано и выглядело еще хуже, чем обычно. Он поднес указательный палец к ране, но коснуться кожи так и не решился — даже мысль об этом причиняла боль.

Во рту щека тоже распухла, левая сторона языка онемела. В челюсти пульсировала боль, словно у него воспалились корни зуба.

Отвратительно, просто отвратительно.

Сегодня нельзя открывать лавку. С таким лицом он распугает всех клиентов. Эдуард отвернулся от зеркала. Нужно спуститься вниз и вывесить на входной двери табличку: «Закрыто по причине болезни владельца» или что-то в этом роде. Саутер решил устроить себе выходной. Да, ему необходим выходной!

Он вышел в коридор, и тут зазвонил телефон. Опять. В тот момент, когда толстуха постучала в дверь и он почти потерял сознание, Эдуард слышал, как телефон разрывался от звона.

Наклонившись над аппаратом, он уставился на экран.

Звонила мать!

Только этого не хватало!

Ну почему она не может оставить его в покое?!

Эдуард знал, что нужно взять трубку. Мать не успокоится, пока не поговорит с ним. Чего доброго, она еще сядет в машину и заявится сюда. Скорее всего, у нее остались ключи от лавки.

Его рука потянулась к телефону. Саутер уже готов был взять трубку, но в последний момент передумал. А вдруг… У нее ведь есть ключ, верно? В его голове зародилась безумная идея, совершенная и прекрасная, как речная лилия, такая невероятно правильная и справедливая, что у него захватило дух. Так и не сняв трубку, Эдуард стал ждать. В конце концов эта старая ведьма отвяжется!

Он наслаждался каждым звонком и, хотя движения губ причиняли боль, не переставал улыбаться.

Он спустился в лавку. Первым делом Эдуард выставил в витрине огромный красочный плакат с рекламой нового корма для собак. Он точно подходил по размеру, и теперь никто не сможет заглянуть внутрь.

А потом Саутер начал готовиться.

Счастливая улыбка не сходила с его губ.

Да, он приготовит матери достойный прием.

Глава 48

Макс шел по улице. Пока никто ему тут не встретился. Дойдя до гравиевой дорожки, что тянулась к дому от проселочной дороги, змеившейся по полям, Макс остановился. Как и раньше, по центру дороги росла трава. Если позабыть о доме, то казалось, что дорожка вела в никуда. На самом же деле она вела в прошлое, так глубоко, что становилось больно.