Слэпшот

Она вдруг меняется в лице. Изумрудные глаза наполняются слезами.

Это первый раз, когда я придавил ее весом своего тела. До этого мы никогда не пробовали, ведь я боялся, что у нее случится триггер. Но сейчас все вышло само собой. Я даже не подумал об этом.

По ее щеке стекает слеза, и я смахиваю ее губами.

Лиззи проводит ладонями по моему лицу и широко улыбается сквозь слезы.

– Гаррет… – шепчет она.

– Да, Персик?

– Я должна кое-что тебе сказать. Я хотела сделать все… не так. Чтобы это был сюрприз. Но… но я хочу сказать прямо сейчас. Ты не расстроишься, что я сделала это не мило?

Я усмехаюсь.

– Не расстроюсь.

– Ладно… Помнишь, недавно я пила антибиотики?

– Да. – Я хмурюсь, пытаясь понять, о чем она.

– Так вот. Оказывается… – Она делает глубокий вдох. – Эффективность противозачаточных значительно снижается при антибиотиках. Я…

Она тяжело сглатывает, а затем шепчет:

– Я беременна.

Мое тело немеет, когда с ее губ срывается это признание.

– Дерьмо, – ругаюсь я себе под нос. И тут же понимаю, как это выглядело со стороны. – Я не это имел в виду.

Когда я снова смотрю на Лиззи, то вижу в ее глазах страх. Слезы струятся по ее лицу, и я даю себе мысленный подзатыльник.

– Я сейчас объясню, – быстро целую ее в губы. – Погоди секунду, Лиззи.

Резко подрываюсь на ноги и бегу в коридор. На ходу надеваю спортивные штаны, а затем достаю из сумки коробку с кольцом.

Я возвращаюсь в спальню и застаю Лиззи сидящей в постели и прикрывающей наготу.

Опустившись на одно колено перед ней, я произношу:

– Я много раз просил тебя выйти за меня, но ты всегда думала, что это лишь шутка. Но я никогда не шутил, Лиззи. Я точно знал, что ты та самая. С того самого поцелуя, который стал у нас обоих первым, я понял, что хочу целоваться лишь с тобой до конца своих дней. И… – Я шумно выдыхаю. – Я хотел сделать тебе предложение красиво, в день нашей годовщины. Снова арендовал Рокфеллеровский каток, заказал выступление твоей любимой группы и яркий розовый салют. Но главное – месяц назад я попросил благословения у твоего отца. И первым его вопросом было «Ты обрюхатил мою дочь?», а я ответил «нет». Вот почему я сказал тебе «дерьмо». Потому что твой отец решит, что я женюсь на тебе только потому, что должен. Но это не так. Лиззи. – Я открываю коробочку с кольцом, в котором блестит большой бриллиант от «Тиффани». – Чуть больше года назад ты была для меня лишь мечтой и боялась, что никогда не сможешь создать со мной семью. А теперь… ты носишь под сердцем нашего ребенка. И для полного счастья мне не хватает лишь того, чтобы ты стала носить и мою фамилию. Лиззи…

– Да, – перебивает она и льнет к моим губам.

– Я ведь так и не спросил, – улыбаюсь.

– Спросишь на катке. Зря, что ли, ты его арендовал?! Я хочу красивое предложение! – Она ревет, вызывая у меня улыбку.

Я прижимаю ее к себе и нежно целую в губы, все еще пытаясь поверить, что все это происходит со мной. Множество эмоций накрывают меня с головой от осознания, что девушка, которая вместе с моим сердцем украла и первый поцелуй, теперь станет моей женой.

– Гаррет? – шепчет мне в губы Лиззи.

– Что, Персик?

– Я кое-что поняла!

– И что же?

– Тебе еще нет двадцати пяти, а значит, когда мы поженимся, ты успеваешь вступить в наследство.

Я усмехаюсь ей в губы, ведь сам даже не подумал об этом.

– Нужно будет купить твоему отцу еще один «Роллс-ройс». Если, конечно, он не убьет меня, когда узнает, что ты выходила замуж беременной.

Она громко смеется, и этот смех становится идеальной мелодией для моих ушей. Я смотрю в невероятные глаза своей будущей жены и понимаю, что пропадаю в них, даже не пытаясь бороться.

С того самого первого поцелуя я целиком и полностью принадлежу лишь ей. И я чертов счастливчик, что девушка, которую я любил всю жизнь, наконец-то вручила мне свое сердце.

Мы принадлежим друг другу.

Я соглашусь на любые ее авантюры, ведь Элизабет Морган – то, ради чего без раздумий стоит пойти ва-банк. Наша с Лиззи игра будет опаснее самого быстрого слэпшота, но я готов рискнуть, даже если в итоге потерплю неудачу.

Эпилог

DAMIANO DAVID – THE FIRST TIME

Гаррет. Февраль. Еще четыре месяца спустя

Из панорамного окна нашего нового дома в Пасифик Палисадес открывается роскошный вид на Тихий океан, волны которого стремительно несутся к белоснежному берегу, переливаясь в ярких лучах солнца. Веерные листья пальм, что растут прямиком возле окна, качаются на легком ветру, заполняя тишину своим шелестом. А вдали отчетливо слышны крики птиц.

Жмурюсь одним глазом, слегка повернув голову и заметив, как по пляжу бегают дети, и улыбаюсь. Совсем скоро здесь будет слышен и топот маленьких ножек моего собственного ребенка. И от этого я ощущаю целую бурю эмоций внутри.

Но самое главное – я счастлив.

Не потому, что наконец-то в феврале я могу снова ходить в футболке и шортах, а не надевать пуховик для суровой нью-йорской зимы.

Не потому, что теперь я буду жить в одном из самых крутых районов в Малибу по соседству с Арнольдом Шварценеггером и Риз Уизерспун.

Не потому, что мы с Лиззи решили, что я должен принять предложение «Орлов Лос-Анджелеса» и стать их новым защитником с самой огромной суммой в контракте за всю историю НХЛ.

Не потому, что до своего двадцатипятилетия я успеваю вступить в наследство и стать обладателем многомиллиардного состояния и войти в список «Форбс».

И даже не потому, что неделю назад в местной газете написали, что тот мудак Дрю попал в аварию и ему отрезало член (злодеи всегда получают по заслугам).

А потому, что через считаные минуты я женюсь на самой сумасшедшей девушке, которую когда-либо встречал. И я с огромным удовольствием поклянусь пронести это ее сумасшествие сквозь года.

Я люблю, когда она громкая. Люблю, когда она молчит. Люблю, когда она яркая. Люблю, когда она хочет быть незаметной. Люблю, когда она смешная. Люблю, когда она пытается быть серьезной. Люблю, когда она невыносима. Люблю, когда она просто хочет, чтобы ее обняли.

Люблю ее любой. В любой день. В любое время.

С самого первого дня, как я ее увидел, она заполонила своим ярчайшим сиянием мою жизнь. Ее заливистый смех стал идеальным топливом для того, чтобы каждое утро я мог ощущать себя живым. Ее улыбка стала моим собственным маяком в темноте. А ее персиковый аромат словно пустили мне по венам.

– Если у нас родится дочь, давай назовем ее Скарлетт? – вдруг раздается голос Лиззи.

Резко поворачиваюсь к ней с широко распахнутыми глазами и тут же прикрываю их ладонью:

– Какого черта, Лиззи? Видеть невесту перед свадьбой – плохая примета.

– К черту эти приметы. – Лиззи подходит ко мне обхватывает мою шею обеими руками. – Я красивая?

– Лиззи… – Качаю головой со смешком. – Я не буду смотреть на тебя до свадьбы.

– О, брось. Ты же не хочешь, чтобы я разревелась и пошла к алтарю с черными кругами вокруг глаз, как у енотов?