Слезы Плутона

Сидя на заднем сиденье автомобиля и глядя на огни проносящегося города, Ларгус снова и снова прокручивал в памяти минувший разговор. Хотя он и не подал виду, угроза аль-Бахара сильно его разозлила. Видимо, бурный рост благосостояния семьи и долгожданное членство в совете сформировали в сознании Акиля ложное представление о вседозволенности. Валентин понимал, что сейчас действовать нельзя, но, как только пройдут долгожданные выборы, вне зависимости от того, кто одержит на них победу, он накажет этого выскочку. Решив отвлечься, советник взял планшет и открыл файл Квиста.

Эпилог

Беатрис перечитывала текст своего доклада. Все должно быть идеально: формулировки, аргументы, вступление и так далее, ведь этот план удостоится великой чести – его прочитает сам канцлер. Отложив консоль на столик, Беатрис устало посмотрела в иллюминатор. Весь обзор занимало гигантское сооружение, именуемое Дворцом республики, – главная резиденция канцлера Конти. Именно туда направлялся несущий Беатрис самолет республиканской гвардии. Попасть на прием к Ринальдо Конти можно только таким способом. Перевозка осуществлялась через расположенную в двух километрах базу гвардии, где каждого, следующего на прием, многократно досматривали, оформляли и лишь потом сажали в специальный транспорт, напичканный охраной, который доставлял к месту посадки на верхних этажах дворца. Но назвать канцлера параноиком означало не сказать про него практически ничего. Меры предосторожности часто доходили до полнейшего абсурда, не говоря уже о чрезмерной численности стражников, стоявших, казалось, на каждом шагу тернистого пути в кабинет правителя.

Самолет немного дернулся и начал снижение. Беатрис сделала глубокий вдох и вновь подняла консоль, в очередной раз пытаясь проверить и без того много раз просмотренный текст. Понимая, что это скорее нервы, чем стремление к совершенству, она решила выключить дисплей и убрала консоль подальше до того времени, когда та действительно пригодится. Все, что можно было сделать, она уже сделала.

– Успокойся. Этот текст всего лишь формальность. Он его даже читать не будет, только поставит свою подпись – и все, – сказал Гордан Блек, руководитель РСГБ и непосредственный начальник Бушар. Именно он посоветовал канцлеру взглянуть на составленный ею план. – Если решил тебя принять, значит, уже все в порядке. Возьми себя в руки, будь такой, какой я привык тебя видеть, и ты ему понравишься, уверяю.

Беатрис встала из-за стола и подошла к висевшему на стене зеркалу. Темно-синий парадный мундир, светлые до плеч волосы, безупречно уложенные, – она как всегда была на высоте. Вот только этот усталый взгляд… он все портил. Прошедшие две недели были весьма напряженными как для нее лично, так и для всей Каллистийской Республики.

Прибывший с остатками экспедиционного флота Мариус Вергилий был немедленно разжалован и отдан под трибунал. Не помогли даже заработанный годами высокий авторитет и популярность среди населения. По указу канцлера республиканские средства массовой информации стерли старого адмирала в порошок, возложив на него ответственность за все поражения, потерю мощнейшего флота и крах всей кампании.

Не проходило и дня без новостного выпуска, передачи либо дискуссии по поводу прогремевшего словно гром среди ясного неба провала республиканской военной машины. После убедительных речей, слетевших с уст Ринальдо Конти в самом начале оккупации, казалось, что такого не может случиться. Ведь шел лишь первый этап Великого крестового похода, цель которого – низложение преступной власти Континентального союза Земли. И вдруг, сделав первый же шаг, республика споткнулась о маленький камешек под названием Персефона, чье сопротивление генштаб поначалу даже не брал в расчет.

По рассказам нескольких высокопоставленных чиновников, в момент получения вести о потере второй экспедиционной флотилии канцлер, находившийся в кругу близких соратников, пришел в неописуемую ярость. Его гнев оказался настолько страшен, что даже начальник тайной полиции Тиль Шварцвальд, чье имя внушало страх всему высшему руководству республики, поспешил покинуть встречу, опасаясь попасть под горячую руку. Своих постов сразу же лишились принимавший участие в роковой для себя встрече маршал республиканской армии Мануэль Дельгадо, его ближайший заместитель и многие офицеры из тех, что прибыли на «Рюбецале». Канцлер хотел найти виновных, и он их нашел, сразу же выступив перед народом с обвинительной речью. С тех пор СМИ, военные, представители правительства, специалисты и многие другие усердно внушали широким народным массам, что поражение республики было нанесено лишь из-за неумелого, преступного управления такими отлаженными и совершенными системами, как республиканские армия и флот. Очень скоро республика восстановит потерянное, а что же касается незаконного режима, установленного на Плутоне, то он будет свергнут в ближайшее время, а все его лидеры будут осуждены и понесут справедливое наказание за свои преступные действия. Впрочем, работающая пропаганда старательно умалчивала о создании внушительной оппозиции после заключения альянса между Персефоной и Ураном и обходила вопрос об отношениях Каллисто и Континентального союза.

Канцлер с тревогой наблюдал за происходящими на священной Терре событиями, предстоящими выборами. Падение первого консула Нурилата было дурным знаком, ведь после прошедших событий Землю буквально разрывало от негодования. Знатные дома требовали восстановления потерянной прибыли, возобновления почти бесплатных поставок лакримиса, а его запасы быстро таяли. Вскоре Высокому совету не останется другого выбора, кроме как начать его закупки у третьих сторон с огромной наценкой. Не стоило забывать и о негодовании народа и континентальных войск, требовавших от канцлера ответа за нанесенное оскорбление. От будущего первого консула Континентального союза Земли будет зависеть многое, ведь политика фракций заметно различалась.

Впрочем, не все стали жертвами разыгравшейся бури. К примеру, действия РСГБ и непосредственно Беатрис Бушар не были расценены как ошибочные. Наоборот, канцлер остался очень доволен проведенной работой, особенно в части подготовки к вторжению. Конечно же, об этих действиях мало кто знал и они не были достоянием общественности, но Беатрис могла уже ничего не опасаться. Даже если обвиненный адмирал даст какие-либо показания, все его слова не будут иметь веса.

Ее план одобрили и даже пригласили на подпись в знак того, что канцлер расположен к ней. Скорее всего Гордан упоминал о ней в беседах с Конти. Оккупация ведь прошла успешно, чего нельзя сказать о дальнейшем удержании власти, которое выходило за рамки ее ответственности.

– Ты готова? – спросил Гордан Блек. – Мы уже прибыли. Делай все так, как я тебе сказал, и встреча пройдет успешно.

Ответив легким кивком, Беатрис взяла лежавшую на столе консоль и направилась к выходу. Спустившись с небольшого трапа, она сразу же обратила внимание на многочисленных охранников. Четверо гвардейцев на месте посадки, еще трое шли встречать прибывших, не считая еще двоих, которые сопровождали офицеров РСГБ во время полета и должны были сопроводить их вплоть до кабинета канцлера.

Привыкший к такому положению дел Блек мог лишь пожать плечами. Казалось, Дворец республики охраняла целая пехотная дивизия. И действительно, вся республиканская гвардия была личным войском канцлера, подчинялась непосредственно ему и никому больше, имела в своем распоряжении собственную технику и вооружение, немного отличавшееся от армейского. С гвардейским корпусом сотрудничали коллеги с Амальтеи, они присылали свои новейшие разработки и иногда своих лучших бойцов. При этом руководство РСГБ всегда скрипело зубами, не имея другого выхода, ведь на то имелись соответствующие приказы от канцлера.

Глядя на дворцовых гвардейцев, на их красивые мундиры и безупречную осанку, Беатрис сделала для себя вывод, что была полностью права на их счет. Ни один из этих напыщенных павлинов и в подметки не годился закаленным годами тренировок амальтейцам, находившимся в ее подчинении, ведь те даже после разгромного поражения не сдались в плен и ожидают ее команд. Даже если учесть, что проведенная на мегазаводе ее собственная операция потерпела фиаско, бойцы сделали все от них зависящее. Не их вина, что находившиеся в подчинении адмирала войска действовали нерасторопно. Не касалось их и полное поражение солдат на дальних секторах станции, что дало возможность бойцам Сопротивления зайти амальтейцам в тыл, вынудив отступить в ледяные пустоши. Беатрис крепче сжала консоль. Теперь она была уверена в правильности всех проведенных ею действий. Если бы не постоянные ошибки «Рюбецаля», сейчас она была бы на пути к подконтрольному Земле Марсу, освобождение которого планировалось сразу же после Плутона. Эта ужасная ситуация, заставившая ее топтаться на месте, – темное пятно в ее карьере. Беатрис не могла смириться с собственным поражением. Она судила себя собственным судом. Так было всегда, иначе бы она не достигла занимаемого положения.