Слишком много кошмаров

Он достал из ящика стола самопишущую табличку, приложил к ней ладонь, подержал буквально секунды две, отдал мне и заключил:

– Тем более, что особой практической необходимости в этом нет. Неиссякаемый источник бесполезных знаний в моём лице всегда будет в твоём распоряжении.

– Спасибо, – сказал я. – Из всех имеющихся у меня поводов для оптимизма этот самый веский. При условии, что я правильно понимаю значение слова «всегда».

– Не вижу причин, по которым ты мог бы понимать его неправильно. Слово простое и общеупотребимое, не какой-нибудь специальный термин. Впрочем, если у тебя есть сомнения, можешь свериться со словарём.

Но вместо словаря я сунул нос в его список и надолго пропал. «Случайное соответствие узоров на одеяле определённым искажениям линий мира, вторжение в сновидение демонов соххи или родственных им, избыток дневных впечатлений, расположение спального места вблизи заговоренных кладов или других магически защищённых ценностей, длительное переутомление, обострение пророческих способностей накануне нежелательных событий, вредоносное воздействие некоторых шумов, беспокойство об отсутствующем возлюбленном, последовательное пренебрежение собственными интересами на протяжении достаточно долгого времени, нанесение обиды злопамятному растению, чрезмерно стремительное продвижение в обучении, неудачный подбор благовоний для спальни, тайное недовольство повседневностью, разногласия со светильниками…»

Разногласия со светильниками, подумать только. Какие всё же удивительные проблемы бывают у людей.

– А как ты сам думаешь? – спросил я, наконец оторвавшись от чтения.

– Сам думаю – что?

– Почему некоторые сны некоторых людей о прогулках по Ехо становятся кошмарами? На какие пункты твоего списка мне следует обратить особое внимание? А что можно игнорировать?

– Неразумно было бы составлять мнение о деле, известном мне только с чужих слов, – неохотно сказал Шурф.

– Тем не менее, оно у тебя всё равно есть. Самоконтроль самоконтролем, но не можешь же ты запретить себе анализировать.

– На самом деле безусловно, могу. Но обычно не хочу, тут ты совершенно прав.

– Ну и?..

– На твоём месте я бы прежде всего выбросил из головы все причины, коренящиеся в поведении сновидцев наяву. Что толку их обдумывать? Какое тебе дело, что эти люди ели и пили за ужином, чем они больны, с кем рассорились, о чём тревожатся и в какой позе спят? Если причина их дурных снов только в этом, тем лучше для всех. К тому же, в этом случае жертв будет немного. Никакой, как ты выражаешься, «эпидемии». Просто потому, что вряд ли разные люди из разных Миров станут раз за разом повторять одни и те же ошибки.

– Но два случая подряд…

– А вот это как раз легко объяснимо. Двое друзей вполне могли совместно употребить одно и то же вредное зелье. Или заснуть на одной подушке с неподходящим узором, или заклинание какое-нибудь вредоносное хором прочитать – да всё что угодно. Собственно, не обязательно именно двое, их может оказаться больше – случайные сотрапезники или, напротив, группа единомышленников, некий аналог наших магических Орденов…

– Секта, – ухмыльнулся я.

Шурф вопросительно приподнял бровь.

– «Секта» – это такой очень хреновый Орден, – объяснил я. – Никакой магии, и вместо Великого Магистра жулик ярмарочный обыкновенный, одна штука. Или не одна. Неважно. Важно, что версия у тебя роскошная. И она вполне может оказаться правдой. Было бы здорово!

– К сожалению, это всё равно не избавит тебя от обязанности разыскивать гипотетических пострадавших и, по мере необходимости, оказывать им помощь. Что, как я понял, даётся тебе весьма дорогой ценой.

– Ай, ладно, – отмахнулся я. – Переживу как-нибудь. Лишь бы не…

Я умолк, не зная, как сформулировать свои опасения, чтобы не выглядеть совсем уж перепуганным идиотом.

Но Шурф, конечно, всё равно понял.

– Лишь бы не оказалось, что причиной их кошмаров стало «обострение пророческих способностей накануне нежелательных событий»? – спросил он. – Думаешь, некоторые сновидцы способны предвидеть будущее приснившейся им реальности?

– В точку, – мрачно кивнул я. – Только я, конечно, ничего такого не думаю. Скорее, интуитивно опасаюсь. Честно говоря, лучше бы наоборот.

– Да никакая это не интуиция, дружище, – мягко сказал Шурф. – Всего лишь страх, который всегда с тобой. Рано или поздно ты с ним разберёшься. А пока просто не давай ему сбить тебя с толку. Хочешь бояться, что Мир вот-вот снова начнёт рушиться – ладно, бойся, кто ж тебе запретит. Но не следует делать это той же самой головой, которой ты думаешь о насущных проблемах.

– Ладно. Раз так, отращу вторую. Спасибо за совет. И… и вообще спасибо.

– За подборку цитат из сочинений Хлевви Авайзи? – хладнокровно уточнил Шурф.

– И за них тоже. А ещё больше за то, что не пришиб меня в юности. Мало ли, что меня тогда ещё на свете не было. Когда это тебя останавливали подобные пустяки.

Нумминорих ждал меня, как договорились, в «Королевских ветрах», возле Большого Королевского Моста. Теоретически это не единственный трактир на Левобережье, но другие мне на глаза пока не попадались. Сэр Кофа утверждает, что знает тут ещё чуть ли не полторы дюжины забегаловок; впрочем, по сравнению с Правым берегом, где всевозможных трактиров, по моим ощущениям, чуть ли не больше, чем жилых домов, это вообще ничего.

Видимо, штука в том, что раньше на Левобережье селилась исключительно столичная аристократия, а в этих семействах обычно такие повара, что на сторону особо не побегаешь. А к тому моменту, когда вокруг старинных дворцов стали вырастать сперва виллы новоиспечённых богачей, а потом и дома умеренно зажиточных горожан, уставших от жизни в шумном Старом Городе, все уже привыкли к мысли, что трактиры на Левом берегу никому не нужны. Ничего не поделаешь, традиция часто оказывается сильнее предприимчивости и здравого смысла.

Что касается трактира «Королевские ветры», он тоже часть старой традиции. Точнее, даже древней, поскольку появился задолго до строительства Большого Королевского моста. Между Старым Городом, Королевским островом и Левым берегом тогда сновало множество водных амобилеров и просто вёсельных лодок, перевозивших тех горожан, кому не удалось освоить популярное в ту пору искусство хождения по воде. Таких, хвала Магистрам, во все времена хватало, а то небось так и жили бы мы до сих пор без единого моста. А я их очень люблю.