Слишком острая пицца

– А разве в этом есть какая-то необходимость?

– Не знаю, – честно призналась я, – скорее всего, это не потребуется.

Недостающие осколки

Домой я приехала уставшая, но с чувством не зря потраченного времени. Было не настолько поздно, чтобы я не могла сделать еще несколько деловых звонков по телефону. Сначала я побеспокоила своего секретаря.

– Добрый вечер Ари, ничего, что я так поздно?

– Ну, если вы не будете настаивать на долгом разговоре, то все нормально.

– Я всего лишь хотела тебя спросить, что тебе сказали в клинике?

– Мне не так просто было выяснить этот вопрос, не прикрываясь никаким официальным статусом.

– Да, я понимаю, но не было выбора, так что тебе сказали.

– Реабилитация до почти идеального состояния может занять минимум три недели.

– Спасибо, ты молодец!

– Я бы предпочел более ощутимый эквивалент.

– С моей стороны нет никаких возражений, твои премиальные в твоей компетенции.

– Спасибо, я подумаю о вашем предложении.

– Вот и замечательно. До свидания.

– До свидания.

* * *

Следующий мой звонок был Дэвиду.

– Привет, ты дома, или еще в редакции?

– Конечно, дома и, к сожалению, пока у себя.

– Это намек?

– Прозрачней быть не может…

– Считай, что я тебя пригласила, только на завтрашний вечер, сегодня я еще не все утрясла.

– Но, судя по всему, у нас намечается развязка?

– Надеюсь, но я хотела бы знать, что тебе удалось откопать?

– Я тебе послал по имэйлу рассказ некой Моники Теодор. Ее романы вошли в серию «Дневник удачи». Насколько я понимаю, этот рассказ стал своеобразным прологом. Почитай, ты сама поймешь, почему я остановил свой выбор на ней. А это очень важно?

– Не то, чтобы очень, но на тот случай, если понадобиться создать эффект неожиданности. Хотя, если все срастется, это будет всего лишь штрихом к портрету. Ладно, отдыхай.

– А когда намечается финал?

– Сейчас буду звонить комиссару, а тебе сообщу уже завтра.

– Тогда до завтра.

– Спокойной ночи.

– Ну, это вряд ли…

* * *

Прежде, чем набрать номер Катлера, я пошла на кухню и отжала для себя апельсиновый сок. Мне нужна была небольшая пауза, чтобы сверить со своей версией факты, собранные за этот день и вечер. Все вроде получалось неплохо. Звонок моего телефонного аппарата заставил меня вернуться в комнату.

– Добрый вечер, – услышала я в трубке голос Бена Старра, – извините, что в такое время, но такой у меня график.

– Добрый вечер, время вполне подходящее, но мы же договорились, что вы напишите мне письмо.

– Это лучше сказать. Я кое-что тут услышал.

– И что же?

– Я не знаю, насколько вам это будет понятно, но о Паркере говорят как о человеке, который слишком правильный, чтобы быть живым. Ну, это поговорка, она означает, что…

– Я знаю, что означает эта поговорка. Спасибо.

– Вам это помогло?

– Несомненно!

* * *

Разговор с комиссаром не занял у меня много времени. Он взял на себя заботу о том, чтобы в назначенное время в его кабинете собрались участники всех этих странных событий, вольные, и невольные. Документы, которые я просила Эрика запросить, уже лежали в его сейфе.

– Подписи на заключениях экспертов не вызывают сомнения? – задала я единственный вопрос.

– Разумеется, все проверено, – ответил комиссар, – после высказанного вами сомнения, я лично звонил всем.

* * *

Утром я дала себе выспаться. Мне было очень важно, чтобы к тому моменту, как я окажусь в кабинете комиссара, мои мозги могли выдать максимум того, на что они вообще способны.

Душ, несложный набор упражнений под ритмичную и легкую музыку, чашечка кофе – и я в прекрасной форме.

Вспомнила, что обещала позвонить Дэвиду, наверняка он захочет принять участие в финальной сцене этого невероятного спектакля.

– Привет! Звоню, как обещала…

– Я уже два часа гипнотизирую свой телефон. Ты это называешь утром?

– Мне нужно было выспаться.

– А, ну это святое дело. Так, когда собираемся?

– К трем все должны подойти, а ты будешь?

– Скажи, что ты пошутила.

* * *

Мне придется перечислить всех, кто принимал участие в заключительном акте этой драмы. Итак, кроме нас с Дэвидом и Эрика Катлера в кабинете присутствовали:

Алиссия Тернер

Тимоти Паркер

Джим Райли – охранник, дежуривший в день смерти Вайсмана у входа на территорию судебно-медицинского центра.

Курт Танцер – телохранитель Тернеров.

Эдвард Тернер

Тобиас Кранц – патологоанатом, специалист по идентификации останков, заведующий соответствующей лабораторией в Центре судебно-медицинской экспертизы.

Лесли Хопкинс – представитель страховой компании «Эпоха»

Как всегда, почетное право выглядеть умнее других комиссар передал мне.

– Чтобы никого не провоцировать на ложные свидетельские показания, – начала я свой вступительный монолог, – обратимся к главной улике, которая позволила нам с комиссаром завершить это трудное расследование. Почти тридцать пять лет назад в особняке Эдварда Тернера гостил его любимый племянник. Мальчик был очень активный, и присматривать за ним было сложно. Не углядели. Ребенок забрался довольно высоко по пожарной лестнице и упал. Упал очень неудачно. Господин Тернер, скажите нам, какие травмы получил ваш племянник?

– Но это было давно и зачем…

– Я прошу вас, ответить на мой вопрос, – прервала я недоумение бывшего премьер-министра, – я все объясню, не волнуйтесь.

– Ну… у Кевина была сломана нога и повреждено лицо, – нехотя произнес Тернер старший.

– А теперь, доктор Кранц, я хотела бы задать вам вопрос. Вы подписали заключение об идентификации останков, обнаруженных на месте дорожного происшествия, в котором предположительно погиб Кевин Тернер?

– Да, я, – спокойно ответил на мой вопрос приемник Вайсмана.