Слишком поздно

– Как думаешь, ты скоро маму увидишь?

Мне очень жаль, что надо прятаться, потому что пока следующее слушание по делу Эйсы не пройдет, а его самого, как мы надеемся, не упекут за решетку, Люк с матерью не увидится. Конечно, есть шанс, что Эйса выйдет сухим из воды… Впрочем, этот вариант мы стараемся не обсуждать.

– Мы навестим ее, когда все закончится. Ты ей понравишься – ты так много для меня сделала.

Я улыбаюсь, мне и самой не терпится познакомиться с этой женщиной… но стоит вспомнить о своей семье, о Стивене, и улыбка тает.

Люк гладит меня по щеке тыльной стороной пальцев.

– В чем дело?

Я пытаюсь прогнать тревожные мысли.

– Так, про Стивена вспомнила. Надеюсь, с ним ничего не случится. Плохо, что я не могу его навестить.

Люк берет меня за руку, переплетает свои пальцы с моими.

– Ему ничто не грозит, Слоун. Он под круглосуточной охраной. Я позаботился об этом, не переживай.

Чертов Эйса, из-за него мы угодили в такой переплет. Я даже не могу навестить брата, а Люк – повидаться с матерью. Отсиживаемся на этой квартире, пока наши любимые под надзором.

Ненавижу Эйсу Джексона. Жалею, что вообще познакомилась с ним.

– Пусть он заплатит за все. – Во мне полыхает такая ненависть, что я даже на Люка смотреть не смею. – Хочу, чтобы он страдал. Правда, из-за этого я сама себе кажусь ужасным человеком.

Люк нежно целует меня в лоб.

– Он проведет остаток жизни за решеткой. Заслужил.

– Нет, я хочу другой мести. Тюрьма не сломит Эйсу. Ему должно быть по-настоящему плохо. Пусть знает, что я не отвечу на его бредовые чувства, на его манию, помешательство. Пусть видит, как я люблю тебя, и страдает, как страдали по его вине окружающие. Пусть осознает, что я люблю и выбираю тебя, а не его. Это уязвит Эйсу в самую душу.

На миг во взгляде Люка проскальзывает задумчивость.

– Если, желая этого, ты становишься плохой, то злые мы оба. Я тоже отдал бы все на свете, лишь бы он пережил такие страдания.

Мне все еще стыдно из-за мыслей о мести, но его слова вызывают улыбку. Наверное, когда тебя так сильно доводят, то месть – единственное, что помогает жить дальше, однако это ненормально. Люк наверняка думает так же. Впрочем, умение различать добро и зло твоих чувств не изменит. Только добавятся муки совести.

Я плотнее прижимаюсь к Люку… но тут в дверь начинают колотить, и я резко сажусь, охваченная ужасом.

Люк уже на ногах. Я и не заметила, когда он вскочил с дивана, однако вот он бросает мне футболку. Устремляется к стойке на другом конце гостиной и берет с нее пистолет.

В дверь снова колотят.

Люк жестом велит мне встать и подойти. Я подчиняюсь.

– Кто знает, что мы здесь? – спрашиваю его.

– Только Райан, – отвечает он, направляясь к двери. Я – следом за ним. Люк смотрит в глазок, потом, отпрянув, спиной прижимается к стене сбоку. – Это Райан.

– Слава богу, – шепчу я.

Люк не двигается. Он так и не опустил пистолет и буравит меня взглядом.

– В чем дело?

Люк делает быстрый вдох и, выдохнув, говорит:

– Он не почесал шею.

Глава сорок девятая Люк

Слоун тут же падает духом. Она в курсе, какие у нас с напарником приняты условные жесты, и понимает: нам грозит беда.

Я снова смотрю в глазок в надежде, что просто не увидел, как Райан чешет шею. Нет, напарник так и не подал условный сигнал. К тому же на часах четыре утра. Что за нелегкая принесла его в такую рань?

– Открывай, Люк, – говорит Райан. – Я знаю, что ты там.

Райан смотрит прямо в глазок, но мне-то яснее ясного: он рассчитывает именно на то, что я не открою.

Если у него за спиной Эйса, то зачем Райан привел его сюда?

Я еще раз смотрю в глазок: Райан глядит влево, будто выслушивает чьи-то распоряжения. Потом вздыхает и снова смотрит на дверь.

– У него Тилли. Если не откроешь, он прикажет ее убить. Кроме него, никто не знает, где ее держат.

– Твою мать, – шепотом ругаюсь я, приваливаясь головой к стене. – Твою мать.

Поверить не могу, что Райан сдал Слоун. Поверить не могу, что он привел сюда Эйсу. Видимо, дело очень серьезное. Райан скорее своей жизнью рискнет, чем подвергнет кого-то опасности. Я бросаю взгляд на Слоун: по ее щекам текут слезы, глаза огромные от страха. Потом снова смотрю в глазок, а там появляется Эйса и приставляет пистолет к голове Райана.

– Не забудь сказать, кого еще мы прихватили, – говорит он, чтобы я расслышал его через дверь.

Райан виновато закрывает глаза.

– Эйса как-то узнал, где живет моя сестренка, и подкараулил ее на парковке. Прости, Люк, мне очень жаль.

Я закрываю глаза. Теперь ясно: сестренку Райан станет защищать всеми силами, она для него все. И если Эйсе хватило ума провернуть такое дело, то мне страшно за жизнь Слоун. Я беру телефон и хочу набрать 9-1-1.

– Если вызовешь полицию и меня арестуют, им обеим конец, – предупреждает Эйса. – Тилли, сестренке Райана, ну и Райану. У моих пацанов строгие указания. Даю тебе три секунды.

Слоун уже вовсю рыдает, трясет головой, молит не открывать. Тогда я подхожу к ней, большим пальцем оглаживаю ей нижнюю губу и шепчу:

– Мне очень жаль.

А потом хватаю за руку и, прижав к себе, приставляю пистолет к ее виску. Иду открывать.

Первым делом Эйса видит Слоун. Потом – пистолет, приставленный к ее голове.

– Ах ты сучара, – говорит он.

Я вместе со Слоун отступаю в гостиную. Эйса, не убирая пистолета от головы Райана, входит следом.

– Походу, мы попали в замес.

Я пожимаю плечами.

– Тех, кого ты взял, мне не жалко, а вот этой ты не пожертвуешь.

Слоун всю колотит, да мне и самому невыносимо так с ней поступать. Однако другого предмета торга у нас нет. Эйса не допустит ее смерти. Очень надеюсь, что Слоун это поймет.

Эйса сурово смотрит на меня.

– Верни ее мне, Люк. Отпущу Райана, мы со Слоун уйдем, и все снова станет, как и должно быть.

Я никогда не отдам ее в руки Эйсы. Даже если он убьет меня.

– Эйса, – говорю, отступая еще дальше. – Помнишь, как мы втроем оказались в одной комнате в прошлый раз? Тебе здорово хотелось в подробностях услышать, как я в первый раз поимел Слоун.

Он тяжело сглатывает.

– Тебе еще интересно послушать?

Эйса угрожающе сует ствол пистолета Райану под челюсть, заставляя его вскинуть голову.