Слишком поздно

Парень быстро возвращается к столу, который мы освободили и садится на свое место, прежде чем Картер передумает. Понимая, что большая часть класса, вероятно, наблюдает за шумом, который мы трое создали; я все равно не могу сдержать улыбку. Мне нравится, что Картер так просто сделал это.

Мы идем к местам, которые занимали в понедельник, и выкладываем свои вещи на стол.

Снова.

– Спасибо, - благодарю его.

Картер не отвечает. Посылает мне полуулыбку, и переключается на свой телефон, пока не начинается урок.

Как только начинается лекция, между нами повисает неловкость. Мое нежелание сидеть с Картером, было ему не понятно. Я могу сказать это, по словам, написанным на листке, который он только что положил передо мной.

Почему ты не хотела садиться со мной?

Я смеюсь из-за простоты его вопроса. Беру свою ручку и пишу ответ.

Чувак. Что это? Детский сад?

Он читает мой ответ, и, уверенна, что вижу, как он хмурится. Я пыталась быть смешной, но он, видимо, не понял моего юмора. Картер что-то очень долго пишет, и скользит запиской обратно ко мне.

Я серьезно, Слоан. Я переступил какую-то черту тем вечером? Прости, если я это сделал. Я знаю, что ты с Аса и я это уважаю. Ты очень веселая и я хочу сидеть с тобой, просто сидеть, честно. Испанский надоедает до чертиков, а сидя рядом с тобой, мне хочется выколоть свои глаза чуть меньше обычного.

Я смотрю на его записку, хотя уже давно ее прочитала. У Картера невероятно выразительный почерк, для парня, и еще более невероятная способность заставлять мое сердце биться быстрее.

Он считает меня веселой.

Довольно простой комплимент, но он действует меня больше, чем я бы хотела. Понятия не имею, что ответить на это, поэтому прижимаю ручку к бумаге и не думая, пишу.

Люди в Вайоминге на самом деле не существуют, и я никогда не могу найти подходящую экипировку, для похода в магазин для пингвинов.

Передаю ему записку, и когда Картер громко смеется, я прикрываю свой рот рукой, пряча улыбку. Мне нравится, что он понимает мое чувство юмора, и в то же время ненавижу это. Каждая секунда, которую я провожу с ним, пробуждает во мне желание провести с ним еще две секунды.

Он передает записку обратно.

Комары шептали нежности в мою бочку с обезьянами, из-за чего потребовалось слишком много времени, чтобы принести пиццу, которую я заказал.

Я смеюсь, а потом мой желудок сжимается. Слово пицца напоминает мне о том, насколько я голодна. Я была слишком расстроена, чтобы поужинать вчера вечером, поэтому прошло уже больше двадцати четырех часов с тех пор, как я ела.

Пицца звучит здорово.

Я опускаю ручку, но не возвращаю ему записку. Не знаю, зачем в этот раз я написала то, о чем подумала на самом деле.

– Будет сделано, - говорит он вслух.

Я перевожу взгляд на него и Картер смотрит на меня с улыбкой, которая на самом деле причиняет боль. Он все, чего я хочу, и все, что мне не нужно, и это в прямом смысле физически больно.

– После занятий, - шепчет он.
– Я отвезу тебя есть пиццу.

Эта фраза выходит из его рта так быстро, что кажется, он знает, что не должен был говорить этого, и еще меньше делать.

Но я киваю.

Черт возьми, я киваю.

Глава 7 КАРТЕР

После занятий, я веду Слоан к парковке. Судя по тому, как сильно она сжимает рюкзак и как тревожно оглядывается, Слоан хочет вернуться. Когда она останавливается и поворачивается ко мне, я не даю ей шанса даже начать разговор.

– Время обеда, Слоан. Тебе нужно поесть. Я приглашаю тебя на пиццу. Это будет просто пицца, ничего больше, согласна?

Она широко распахивает глаза, в шоке от того что я угадал ее мысли. Слоан крепко сжимает губы и кивает.

– Это всего лишь обед, - Слоан пожимает плечами, стараясь убедить себя, что все в полном порядке. – Я обедаю. Ты обедаешь. Ну и что с того, что мы едим в одно и то же время? В одном ресторане?

– И я об этом.

На наших лицах расплывается улыбка, но страх, читающийся в наших глазах, намного красноречивее.

Мы оба переходим черту и прекрасно это понимаем.

Подходим к моей машине, и, разумеется, сначала я хочу открыть дверь Слоан, но останавливаю себя и вместо этого иду прямо к месту водителя. Чем меньше обращаюсь с ней как с девушкой, тем меньше чувствую себя как на свидании. Не хочу, чтобы она еще больше нервничала из-за нашего «обычного обеда». По правде говоря, моих переживаний хватит на нас двоих. Не уверен, что знаю, какого черта я творю, но когда я рядом с ней, все, о чем могу думать – это как сильно я хочу проводить с ней больше время.

Мы одновременно закрываем двери, я завожу машину и выезжаю с парковки. Кажется, я играю в русскую рулетку, отъезжая от колледжа, сидя с ней в машине наедине. В висках начинает отбивать пульс, а во рту пересыхает только от одной мысли, что связь с этой девушкой - настоящее самоубийство для моей карьеры. Не говоря о том, что бы случилось, если бы Аса узнал.

Стираю из своей головы мысли о нем и оглянувшись на Слоан, решаю, что, раз уж этот день, возможно, будет моим последним на земле, я полностью сосредоточусь только на ней и, черт возьми, получу максимальное удовольствие.

– Мне нужно кое в чем признаться, - смущенно произносит Слоан.

– Да? И в чем же?

Слоан пристегивается и опускает руки на колени.

– У меня нет денег.

Мне хочется рассмеяться от этого признания, но если честно, мне ее жаль.

– Я угощаю, - спокойно отвечаю, потому что и так собирался ее угостить. – Но, если бы я тебя сегодня не пригласил, как бы ты поела?

Слоан пожимает плечами.

– Обычно я не обедаю. Это стоит денег, а с ними в данный момент у меня проблема. Коплю на кое-что более важное.

Слоан отворачивается к окну, явный знак, что она не собирается говорить, на что собирает. Я не настаиваю. Но собираюсь получить ответ, почему у нее нет денег на питание.

– Почему бы не попросить денег у Аса? У него они есть. Готов поспорить, если бы он знал, что ты не обедаешь, он бы решил эту проблему.

Слоан качает головой.

– Мне не нужны его грязные деньги, - выплевывает она. – Я лучше буду голодать.

Не отвечаю, потому что она знает, что я работаю с Аса и буду платить за обед такими же грязными деньгами. Не хочу напоминать об этом.