Слишком поздно

– Ты хочешь сделать предложение?
– возвращаю ему коробочку и снова беру меню, будто мне не интересно.

– Нет, уже сделал. Сегодня отмечаем.

Мой взгляд перемещается с меню прямо на него.

– Она сказала да?
– до сих пор, я не имел и понятия, что кивок может быть таким самоуверенным. Выдавливаю улыбку:

– Поздравляю, мужик. Видно, что она достойна этого.

Почему Слоан не упомянула об этом утром? Подумала, что я разозлюсь? Она должна знать, что я понимаю, почему она сказала да. В ее положении она не может сказать нет Аса. Согласиться было самым безопасным.

Просто не понимаю, почему она не предупредила меня.

Аса убирает коробку обратно в карман пальто.

– Она действительно достойна. Она героин.

Я выгибаю бровь.

– Героин?

Аса отмахивается от моего вопроса и зовет официанта.

– Я хочу пива. То, что у вас на разлив. И чизбургер, это все.

Официант смотрит на меня.

– Тоже самое, - говорю я.

Мы отдаем меню, и я чувствую, как в кармане вибрирует телефон. Наверное, это Далтон. Я написал ему по пути сюда, что собираюсь пообедать с Аса. Я не знал, для чего этот обед, но хотел убедиться, что команда знает, где я. Особенно после того, как Слоан назвала мое имя во сне. Я ожидал, что мое согласие на этот обед можно посчитать самоубийством.

Делаю глоток воды из стакана, что уже стоит на столе.

– Так когда свадьба?

Аса пожимает плечами.

– Пока не знаю. Скоро. Я хочу перевезти ее из этого чертового дома, прежде чем она пострадает. Я не доверяю ни одному проклятому человеку, что обитают рядом с ней.

Как заботливо с его стороны. Он говорит об этом с опозданием на день, но уверен, что Джон не мог ему рассказать.

– А мне казалось, ей там нравится, - вру я.
– Разве у вас не свободные отношения? Как так получается?

Глаза Аса сужаются.

– Нет, у нас нихрена не свободные отношения. С какого перепуга ты так подумал?

Я смеюсь и небрежно перечисляю все причины, почему человек из его окружения может так подумать, даже если я знаю больше.

– Джесс? Цыпочка, которую ты трахал в вашей спальне на прошлой неделе? Девушка в бассейне два дня назад?

Аса смеется.

– Тебе предстоит многое узнать об отношениях, Картер.

Откидываюсь на спинку стула. Стараюсь поддержать этот разговор, не показывая излишнюю заинтересованность, поскольку хочу знать подробности о том, почему он тратит время на Слоан.

– Может и так. Я считал, что большинство отношений строятся между двумя людьми, но, наверное, я ошибаюсь. Меня отношения сбивают с толку. Как и тебя.

– Как и тебя?
– повторяет он.
– Кто, блять, это сказал?

Нас прерывает официант, принесший пиво. Аса отодвигает свое пиво в сторону и наклоняется вперед, постукивая указательным пальцем по столу.

– Позволь мне кое-что объяснить тебе насчет отношений, Картер. В случае, если ты когда-нибудь в них окажешься.

Это должно быть интересно.

– Твой отец жив?
– спрашивает Аса.

– Не-а. Умер, когда мне было два года.
– Это ложь. Он умер три года назад.

– Ну вот и твоя первая проблема. Тебя вырастила женщина.

– Это плохо?

Аса кивает.

– Ты узнал о жизни от женщины. Как и многие мужчины, это нормально. Но в этом-то и проблема для большинства мужчин. Мужчины должны учиться у мужчин. Мы устроены иначе, чем общество призывает женщин верить.

Я не отвечаю. Жду, что он продолжит такое редкое нравоучение от щедрого “гения”.

– Мужчины были созданы природой, не для того чтобы быть моногамным. Это укоренилось в нас для распространения нашего семени. Чтобы сохранять популяцию. Мы производители по умолчанию, и не важно, что общество пытается навязывать нам, мы будем производителями, пока не убьем себя. Вот почему мы все время чертовски возбуждены.

Я смотрю налево, на двух пожилых женщин, рты которых открылись от подслушанного определения мужчин от Аса.

– Женщины - это те, кто рожают, - указываю я.
– Разве они не считаются тоже производителями? Природа заложила в них эту способность, не для того чтобы увеличивать население?

Аса качает головой.

– Они хранители. Их обязанность вынашивать плод. А не создавать. Кроме того, женщины не нуждаются в сексе так, как мужчины.

Я бы хотел это записывать.

– Нет?

– Нихрена! Они хотят выражать мысли… эмоции… чувства. Они хотят связи… связи на протяжении всей жизни. Вот почему они прибегают к браку, потому что в них природой заложено найти себе защитника. Кормильца. Им нужна стабильность, дом, место, чтобы растить своих детей. У женщины нет постоянного физического желания, как у нас. Так что это справедливая сделка: мы создаем семьи для женщин, но нам тоже нужна отдушина, чтобы потакать своим естественным побуждениям. Когда мужики изменяют, это отличает от того, когда изменяют бабы.

Я киваю, как будто понимаю его философию, хотя мне горько за Слоан.

– Итак, по-твоему, женщины не имеют биологического оправдания, чтобы спать более чем с одним мужчиной. А мужчины имеют?

Аса кивает.

– Точно. Когда изменяет мужчина, это чисто физическая нужда. В женщине нас привлекают бедра, ноги, задница, сиськи. Это чисто половой акт. Всунул, высунул. Когда женщина изменяет, это чисто психологическое желание. Они возбуждаются эмоционально. От своих ощущений. Если женщина трахается с мужчиной, это не потому, что она просто возбуждена. Это потому, что она хочет, чтобы ее любили. Вот почему я изменяю Слоан. И вот почему Слоан не позволительно изменять мне. Измена мужчины отличается от измены женщины, и это факт, доказанный самой матерью-природой.

Блядь. Такие люди действительно существуют. Да поможет нам Бог.

– И Слоан это устраивает?

Аса смеется.

– В том то и дело, Картер. Женщины не понимают нас, потому что они не такие, как мы. Поэтому мужчинам также была дана такая способность, как хорошо врать.

Я улыбаюсь, когда все, что мне хочется сделать - это потянуться через стол и положить конец его способности к размножению - остановить его способность создавать жизнь, подобную своей.

– Так какую роль любовницы играют во всем этом?- спрашиваю.

Аса мерзко улыбается.

– Вот для чего Бог создал шлюх, Картер.

Выдавливаю улыбку. Он прав в одном - я определенно умею хорошо врать.

– Так значит, шлюхи для удовлетворения природных потребностей, а жены для вынашивания ребенка, - подвожу итог я.

Аса гордо улыбается, как будто научил меня чему-то. Он поднимает свое пиво.

– Выпьем за это, - говорит он. Мы чокаемся пивом, и он делает глоток.

– Мой отец любил размышлять на подобные темы.

– Он еще жив?