Слишком сильный

— О, да. Я уйду. Конечно! — радостно улыбаясь, воскликнул Клод.

«Все. Конец пришел дружбе!» — подумал я.

Данилыч взлетел в президиум. Они о чем-то заговорили с Клодом. Через пять минут Клод стремительно шел по проходу к выходу из зала. Никто вокруг не кричал, не хохотал — все на самом деле расстроились.

Вдруг дверь распахнулась.

Перед Клодом возникла Дуся во всей своей красе. Клод остолбенел.

— Месье! — воскликнула она. — Не согласитесь ли потанцевать со мной прощальный вальс?

— С удовольствием, мадемуазель! — с трудом взяв себя в руки, галантно ответил Клод.

Дуся обхватила его своими «граблями», завопила вальс «Дунайские волны», и они кругами понеслись с Клодом по проходу — в обратную сторону. Все обрадовались — вопили, хлопали.

Латникова высокомерно улыбалась, словно все это было ею заранее предусмотрено.

— Скажите ваше имя? — не сводя глаз с Дуси, потребовал Клод.

— Дуся, — пробасила она.

— Дуся! — произнес Клод. — Мы должны быть вместе всегда!

— Я согласна! — ответила Дуся.

Они взялись за руки, поднялись в президиум, подошли к Латниковой и гулко, с размаху бросились на колени и склонили головы: так делали влюбленные в фильмах из старинной жизни, когда просили благословить их на женитьбу. Зал хохотал. Латникова натянуто улыбалась. По старинному закону полагалось благословлять иконой, но вряд ли Латникова на это бы пошла. Пауза затянулась. Смеялись уже и в президиуме. Латникова наконец нашла выход — пожала руку Клоду и Дусе. Все зааплодировали. Клод галантно подставил Дусе стул, и они уселись в президиуме.

— Продолжайте, пожалуйста! — томным голосом произнесла Дуся, повернувшись к Ланину. Все захохотали.

Ланин смущенно теребил листки. Потом, прокашлявшись, стал докладывать дальше — о спортивных успехах нашей школы.

— В этом году куплена волейбольная сетка и два мяча! — торжественно произнес Ланин.

Дуся вдруг бешено захлопала, и все подхватили.

Тяжело было делать серьезный доклад в таких условиях — Ланин сломался и каждую фразу, даже самую торжественную, заканчивал веселой улыбкой, и все тоже улыбались.

В середине какой-нибудь длинной фразы, конец которой, однако, легко было предугадать, Клод и Дуся вдруг поворачивали друг к другу головы, и все снова начинали хохотать и хлопать. Наверное, Ланин уже догадался, что одобрение зала относится вовсе не к его докладу, хотя он и готовил его целую неделю.

Потом, когда в докладе наступила растерянная пауза — Ланин никак не мог разыскать какой-то листочек, совершенно запарился, — Дуся вдруг поднялась и, взъерошив Клоду волосы, кокетливо проговорила: «Я должна уйти — мне надо переодеться!». Клод покорно склонил голову. Дуся с грациозным грохотом спрыгнула со сцены и пошла по проходу. Завуч Дедун пытался забежать перед ней и что-то узнать, но Дуся вдруг бросилась бежать. Дедун отстал. Вечером этого дня я встретил Ланина во дворе.

— Чего ты такой расстроенный-то? — спросил я.

— А будто ты не знаешь? — грубо ответил Ланин. — Гробанулась моя поездка в Париж.

— А… кто это решает? — чувствуя себя виноватым, пробормотал я.

— Клод, конечно же, кто же еще! — ответил Ланин. — Он приглашает!

— Ясно! — Я почесал в затылке.

Ланин повернулся и ушел.

Я остался во дворе. Я давно уже видел, что на круглой скамейке под грибком сидит Лена с большой сумкой на коленях и явно кого-то ждет. Может быть, меня? Я подсел к ней. Она отодвинулась.

— Как тебе эта хохма в школе? Ты была? — спросил я, хотя прекрасно знал, что она была.

— Дурью маются! — хрипло проговорила она, глядя в сторону.

Я пытался заглянуть сбоку: взгляд ее был невыразителен и тускл. Впрочем, наверно, это было вызвано моим присутствием. Да, вряд ли я был тем, кого она так нетерпеливо ждала. Вдруг глазки ее загорелись. Из парадной небрежной походкой победителя вышел Пека, в своей великолепной черно-желтой футболке с надписью «Каратэ».

— Ну что? — поглядев на восторженную Лену, спросил я. — Нравится… футболка?

Лена, не удостоив меня взглядом, уже мчалась навстречу своему идолу.

Я вовсе не собирался за ними плестись, но они шли туда же, куда и я, — на секцию каратэ.

«Хорошо Пека устроился! — с завистью думал я. — До самого места провожают его!»

Мы дошли до зала, я специально притормозил, чтобы дать Пеке и Лене как следует проститься, но этого не понадобилось: Лена вошла вместе с Пекой. Вместе с Пекой они подошли к Эрику. Эрик, послушав их, усмехнулся, потрепал Лену по плечу. Потом она ушла в дальний конец зала — и выскочила оттуда в красивой пижаме и босиком.

Так вот что было в ее сумке! Вот это да! Уже девушки стали ходить на каратэ, чтобы при случае отдубасить всякого, кто неугоден!

Эрик сказал ей пару слов, кивнул на вертикальную доску — макивару. Лена стала дубасить по ней. Глаза ее засверкали яростью, челюсть выперлась. Она с размаху звезданула по макиваре босой ногой…

Потом все шло, как обычно, — разминка, растяжка… Вдруг дверь со стуком распахнулась, и в зал вбежала радостная Дуся.

— Начальник, а начальник! — скрипучим голосом занудила она. — Прими меня, а? Говорят, нынче девушкам модно каратэ заниматься? — Она кивнула на Лену. — Что я, хуже ее? Ну спробуй меня! — Она стала взмахивать своими ручищами, скакать по залу. Понесся хохот, потом веселые голоса:

— А чего, шеф? Возьми ее — она с такими ручками кого хочешь заделает!

— Тетя! Тебе с твоим ростом в баскетбол надо идти!

— Прекратить! — вдруг зазвенел голос Эрика.

Все застыли в неподвижности.

— Вывести это! — брезгливо проговорил он, указав на Дусю. Мяфа и Пека выволокли Дусю в коридор.

— За что? Ведь можно девушкам! — кричала она.

Вечером я шел во дворе, и вдруг навстречу мне из-за кустов шиповника резко, уже по-каратистски, выскочила Лена. Мрачно, исподлобья она долго глядела на меня. Потом вдруг так же неожиданно ускакнула обратно. Я удивился странному ее поведению, но тут на ее место выскочили Пека и Мяфа.

— Ну… долго еще собираешься выступать? — зловеще пригнувшись, произнес Пека.

— А что такое? — испуганно пробормотал я.

Я неотрывно глядел на Пеку и пропустил со стороны Мяфы зверский удар типа «хачитачи». Я повернулся к нему, но тут Пека применил «сюту». Я упал. Я стоял на четвереньках, в глазах было темно, но все равно я смог увидеть, как Пека вдруг дугой улетел в шиповник, а Мяфа неожиданно для себя сделал двойное сальто, потом некоторое время озадаченно стоял на руках, потом ткнулся в траву и затих.