Слишком сильный

Я прикидывал, куда мне сесть, чтобы не привлекать внимания, но все вдруг стали выходить в коридор, спускаться по лестнице… Клод объяснил мне, что урок истории, как это часто у них бывает, будет проходить на улице, что сейчас они поедут оказывать помощь к зданию авиакомпании у церкви Мадлен.

— А как же… история? — растерянно проговорил я.

— А то, что сейчас происходит, разве не история? — вполне резонно ответил Клод.

Высыпав из школы, они усаживались в школьный микроавтобус. За руль уселась директриса, другие ребята рассаживались по своим машинам (Клод сто метров от дома не мог преодолеть без машины), некоторые садились на мопеды, мотоциклы, велосипеды с моторчиками и без моторчиков.

Рыжая девушка села на велосипед с моторчиком, рядом негритянка оседлала велосипед без мотора. Рыжая включила двигатель.

Мы мчались по бульварам. Как и всегда, мелькали роскошные витрины магазинов, белые столики на тротуарах, реклама, но я уже не пялился так, как в первый день, смотрел лишь так, мельком… Я уже чувствовал себя не зевакой-туристом, а человеком, живущим здешней суровой жизнью.

Мы въехали в узкую улочку, ведущую к церкви. На тротуаре лежали разбитые стекла, обгорелые обрывки плакатов, на которых были видны улыбающиеся женщины, какие-то пальмы и храмы. Сама витрина была затянута зеленым брезентом. У двери с выбитыми стеклами стоял полицейский. Уже после нас подъехала синяя машина, и несколько полицейских вошли внутрь мимо дежурного.

— Помощь не требуется? — выходя из автобуса, вежливо спросила учительница полицейского в дверях.

— Благодарю, мадемуазель. Не требуется. Внутрь пока что заходить нельзя, — сдержанно улыбаясь, проговорил полицейский.

Мы остановились на тротуаре. А я-то надеялся, пока мы ехали, что мы окажемся в самой гуще событий, может, даже примем участие в расследовании.

Вдруг рыжая девушка, прислонив свой мопед к соседнему дому, стала поднимать с асфальта осколки стекла и складывать их в черный целлофановый мешок. Другие тоже достали мешки и тоже последовали ее примеру. Сначала я обалдел и просто не мог понять, что они делают, то ли собирают сувениры с места происшествия, то ли что… Только минуты через три я сообразил, что они просто убирают мусор с тротуара, просто чистят свой город. Ну молодцы! А мне даже в голову такое не пришло. Ну молодцы! И ребята, что колоссально, не отставали от девушек. Потом Жан вытащил из автобуса щетку, ведро, и они начисто вымыли тротуар.

Честно говоря, я был просто-напросто потрясен. Так заботиться о своих улицах! Неспроста у них так везде чисто — словно идешь не по улице, а по комнате. А мы? Сделали бы такое? Или стояли, ждали, пока это все сделает дворник? И юный миллионер Клод тоже принимал активное участие в уборке. Странные вещи у них творятся: миллионеры работают так же старательно, как бедняки! У нас Эрик, который навряд ли является миллионером, усиленно уклоняется от любой работы, считая, очевидно, что она унижает его достоинство. А тут миллионер ползает на коленях и чистит тротуар!

Пакеты с битым стеклом сложили в автобус, поскольку нигде поблизости не было видно ни баков, ни свалки. Парнишка-араб о чем-то поговорил с полицейским и вернулся в автобус мрачным.

— Ну что? Твои соплеменники взорвали? — спросила его рыжая девушка.

Тот мрачно кивнул.

— Жертвы есть? — не удержавшись, спросил я.

— Нет. Это было ночью! — горячо воскликнул араб.

Автобус тронулся. Ребята в машинах и автомобилях устремились за нами.

— Куда теперь? — спросил я у Жана.

— Теперь к военному министерству, — вольготно развалясь на автобусном сиденье, улыбнулся Жан.

— Что… на экскурсию? — поинтересовался я.

— Нет! — продолжая улыбаться, Жан покачал головой.

— А, понял! — воскликнул я. — Перед зданием военного министерства учительница будет вам рассказывать о какой-нибудь войне из истории? Неплохо.

— Нет! — улыбаясь, Жан покачал головой.

— Не нам преподадут урок истории — урок истории преподадим мы! — несколько высокомерно произнесла негритянка.

Мы обогнули знаменитый во всем мире фонтан и остановились у старинного величественного здания военного министерства.

Перед зданием, на каменной площади, маячила уже порядочная толпа. Они хором выкрикивали:

— Министр — дрянь! Президент — обманщик! Министр — дрянь! Президент — обманщик!

Мы выскочили из автобуса и подошли к толпе. Тут и Клод притормозил на своей роскошной машине, выскочил из нее и присоединился к нам. Тут уже стояло немало красивых машин, — это, честно говоря, меня здорово удивило: люди имеют такие шикарные машины и еще чем-то недовольны, шумят, требуют! Казалось бы, имея такую машину, требовать что-то еще как-то неловко. Однако получается, не это здесь главное, а что-то другое.

— За что они ругают военного министра? — столкнувшись в толпе с Клодом, спросил я.

— Стало известно, что они, — он кивнул на дворец, — собираются принять участие в морских учениях НАТО в Ирландском море. Кроме этого, стало явным еще одно обстоятельство: наши военные собираются работать над созданием нового танка вместе с военными ФРГ. Наше правительство нарушает обещания!

— Ясно! — проговорил я.

— С тех пор как введена общая компьютерная система, тайны трудно скрывать. Я тебе рассказывал, что мой отец и его друзья нащупали код этого министерства, — сказал Клод.

Вдруг шум в толпе усилился. До нас донеслось, что на площадь вышел чиновник и что-то объявил.

— Сообщил, что военный министр даст вечером объяснение по телевидению! — выныривая рядом с нами из толпы, сказал Жан.

Люди, весело переговариваясь, стали расходиться. Школьники стояли толпой возле учительницы, она что-то сказала, все рассмеялись.

— Чего ребята, а? Чего дальше? — подходя с некоторым опозданием к ним, стал спрашивать я.

— Едем к Бобуру! — оборачиваясь ко мне, проговорил араб.

— Зачем? — удивился я. Вот так урок!

Мы снова сели в автобус. Директриса лихо рулила. Я вдруг подумал, что ее надо познакомить с Данилычем, — что-то общее!

— А в классе вообще уроки бывают у вас? — спросил я араба.

— Бывают… иногда… — ответил он. — Но историю мы изучаем на улицах. Историю революции мы обсуждаем на площади Бастилии, в здании Конвента.

— Обсуждаете? Или изучаете? — уточнил я.

— Приятно не изучать историю, а делать ее! — улыбнулся Жан. Перед Бобуром было обычное столпотворение. Дудели в дудки, плясали — и тут же спали, прямо на площади.

— Я видел его здесь сегодня утром! — азартно выкрикнул мальчик-араб.

Все рассеялись в толпе. Я не успел даже спросить, чего ищут, как раздался крик рыжей девушки:

— Он здесь!

Школьники собрались возле беззубого старика с закрытыми глазами. Он сидел, вытянув вперед ноги в рваных кроссовках, его голова, откинутая на бортик бассейна, была неподвижна.

— «Скорая помощь» обычно не забирает таких! — пояснил Жан.

Они осторожно внесли старика в автобус, мы медленно поехали. Потом въехали во двор какого-то старинного дома. Навстречу нам вышли санитары с носилками и женщина-монахиня в белой крахмальной накидке на голове. Санитары положили старика на носилки и понесли. Все вдруг стали вынимать деньги и сдавать их учительнице. Я тоже кинул двадцатку. Клод, будучи, по слухам, очень богатым, дал пятьдесят.