Слишком смышленый дурачок

Оценив обстановку, в которую попал, я понял, что ещё пара секунд – и окончательно рехнусь. Лишь какое-то совсем уж нездоровое любопытство не давало впасть в панику. Взгляд цеплялся за интересные детали, а жужжащие в голове мысли принимались обгладывать новую информацию, как выводок подросших щенят бычью кость – не очень умело, но с большим задором. А посмотреть в этом месте было на что. Солнечный свет проникал в этот мрачный полуподвал лишь через маленькие окошки под потолком. Почти всё пространство вокруг занимали предметы, ни один из которых нельзя было назвать обычным. Множество пучков трав на потолочных балках удивляло своей диковинной расцветкой, яркой даже в высушенном состоянии. Змеиные шкурки свисали, скалясь высушенными, но от этого не менее пугающими головами. А ещё на полках у стен рядами выстроились бутыли с мутным содержимым и плавающим в этой мути чем-то таинственно-кошмарным. Добил смотрящий на меня прямо из литровой банки глаз. Мне даже показалось, что он немного шевельнулся. Было ещё много чего интересного, и я долго стоял бы истуканом, пялясь на эти диковинки, но дядька Захар явно хотел убраться отсюда как можно быстрее, так что торопливо заговорил:

– Я привёл его, как ты и просила, Виринея Гораздовна.

– Вижу, не слепая, – донёсся до меня каркающий голос. Та, кого капитан назвал Виринеей, тихонько рассмеялась, и от этого смеха у меня волосы на голове чуть картуз не подняли. – Молоденький какой, мягонький.

А затем я увидел шевельнувшуюся тень, и стало совсем плохо. Это точно Баба-яга – главный персонаж всех самых страшных сказок! Страшнее неё только Кощей.

Не знаю, что со мной случилось бы через пару секунд такой жути, возможно даже испачкал бы портки, но тут зловещий смех превратился во вполне нормальный. Причём смеялась явно ещё нестарая женщина. Непоседливые мысли тут же вцепились в это изменение, вытащив мою трусливую душонку из пучины отчаяния. Отсмеявшись, женщина вышла на тусклый свет, попадавший сюда через узкие окна.

И никакая это не Баба-яга, да вообще не баба, а женщина, пусть в возрасте, но живая и с озорным взглядом. Похоже, любит пошутить, правда, от её шуток я чуть не сомлел.

– Ну, здравствуй, добрый молодец. Вот какой ты, оказывается… – одетая хоть и в явно традиционный для язычников наряд, но точно фабричного пошива женщина осеклась и посмотрела на капитана. Задор и даже теплота ушли из её взгляда, и он стал колючим. – Можешь идти, Захар. Староста займётся тобой и проведёт торг. Всё как обычно.

– А как же… – капитан покосился на меня, но, когда вновь посмотрел в глаза женщины, тут же замолчал.

– Иди, Захар. Вечер уже недалече, и я не думаю, что ты захочешь ночевать на нашем озере, даже в своей железной лодке.

Её голос похолодел и погрубел. Казавшаяся вполне нормальной женщина словно превратилась в зловещее существо из сказок. Нет, Баба-ягой не стала, но жутью от неё повеяло. Но нашего капитана, пусть и ведущего себя сейчас непривычно угодливо и даже робко, испугать оказалось не так-то просто.

– А что насчёт водяного? – чуть отступив к выходу, но всё же упрямо набычившись, спросил опытный ушкуйник.

– Всё после, – уже не зловеще, а раздражённо отмахнулась от него женщина. – Приду провожать, тогда и расскажу. Не бойся, водяной теперь не твоя забота.

Бросив на меня какой-то даже виноватый взгляд, словно прощаясь, капитан вздохнул и вышел наружу. Я же растерянно посмотрел на явно изучавшую меня ведьму, ведь никем другим она быть не могла.

– Ну что, добрый молодец, расскажи мне, как ты умудрился отбиться от залётной души?

– Ась? – растерянно переспросил я. Шустро бегающие мысли тут же позволили быстро оценить обстановку, перебив страх и растерянность. Так что дальше пришлось подпускать в голос придурковатости. – О чём это вы, тётенька?

– Не скоморошничай, – всё ещё доброжелательно, но уже с лёгким нетерпением сказала ведьма. – После той схватки твой дух усилился и окреп, так что жить дальше блаженным дурачком не получится. Придётся корячиться как всем нормальным людям.

Что же, она права. Так что я перестал изображать из себя недоумка и ответил внимательным взглядом. С одной стороны, было всё ещё страшно и непонятно, а с другой – ведьма, похоже, что-то знает о том, что со мной произошло.

– Вы ведь знаете, что именно там случилось?

– Знаю, – спокойно ответила ведьма и ехидно улыбнулась, – но захочу ли делиться этой информацией с тобой?

Внимательный взгляд ведьмы с лёгкостью считывал мои реакции, а может, и мысли, потому что она тут же расплылась в довольной улыбке:

– Вижу, заковыристыми словечками тебя не удивить. Что ещё ты знаешь из того, чего знать не должен?

Я тоже внимательно следил за её реакциями, и прорезавшееся любопытство не укрылось от моего ставшего цепким взгляда. Возможно, есть смысл поторговаться.

– А давайте меняться, – набравшись храбрости, предложил я. – Вы мне то, что знаете, а в ответ я расскажу всё, что спросите.

– Смотри как быстро научился слова складывать. Хапнул не только силу духа, но и чуток памяти. Надеюсь, понимаешь, что нужно скрывать свою соображалку, особенно от попов? Ведь и на костёр могут потащить как бесноватого.

Я уже как-то пригасил свои страхи и сомнения по поводу возможного присутствия внутри меня кого-то чужого, но от слов ведьмы опасения тут же всплыли на поверхность, и всего обдало холодом страха.

– Не дёргайся, нет в тебе ничего лишнего, – облегчила мои страдания ведьма.

Теперь вспыхнувшая надежда бросила в другую крайность. И похоже, в глазах отразилась такая мольба, что женщина не выдержала:

– Хорошо, расскажу всё, что видела, и в ответ потребую такую же откровенность. Был у меня ночью сон, что водяной зачем-то попрётся из своего глубокого логова в речной затон. Пусть он и невеликий дух, но и немалый, посему бед наворотить мог изрядно. Пришлось посылать сороку, чтобы посмотреть, с чего этот мокрыш надумал путешествовать. Ты ведь знаешь, что сороки – птицы непростые и могут видеть духов? – Не дожидаясь ответа на вопрос, ведьма продолжила: – Вот через неё всё и наблюдала. Водяного выманила незнамо откуда провалившаяся к нам чужая душа, а значит, запрета на её пожирание нет. Вот водяной и позарился. И всё же не успел бы он схарчить чужака, потому что тот лихо полез в тебя. Получись у чужака задуманное, то спрятался бы в твоём теле, оставив водяного с носом. А твою душонку запихнул бы так глубоко, что света белого ты не увидел бы до самой кончины. Но у тебя как-то получилось отбиться, да ещё и втянуть в себя часть духа чужака, когда водяной пожрал его душу.

Похоже, поумнел я не так сильно, как мне казалось, потому что от рассказов ведьмы начал заходить ум за разум. А попытки неугомонных мыслей тут же приступить к анализу услышанного лишь усугубили неразбериху. Я даже по старой привычке два раза стукнул себя кулаком по голове. Мысли не особо угомонились, но чуток полегче всё же стало. Ладно, обдумаем всё позже, благо новая память ничего не упустит. К тому же ведьма уже замолчала, явно ожидая ответной откровенности.

Ну а что, мне не жалко. Так что я выложил всё как есть, начиная с той странной заварухи, в которой чувствовал себя загнанным зайцем, и заканчивая последующей трансформацией с обновлением. Честно рассказал, что воспоминания залётной души не сохранились, лишь выскакивающая как чёрт из табакерки информация и пугающие своей необычностью слова.

Откровенничал я не потому, что доверял этой ведьме, но так уж сложилось, что она является единственным человеком, с которым можно поговорить о моём новом состоянии. А поговорить очень хотелось. Слова буквально пёрли из меня, и, освободившись от них, я почувствовал необычайное облегчение.

Мой рассказ явно заставил ведьму задуматься. Продолжая размышлять, она жестом предложила мне присесть за тяжёлый дубовый стол. На нём стоял кувшин, из которого хозяйка и налила мне чего-то в большую глиняную кружку.