Слияние двух одиночеств

Ее лицо озаряла улыбка победителя, а в глазах плясали озорные огоньки.

— Тебе следует принять участие в соревнованиях на кубок страны, — предложил Ноа.

— По правде сказать, я несколько лет не играла в покер. С тех пор… — ее голос оборвался, а улыбка исчезла, — одним словом, очень-очень давно.

Ноа запретил себе интересоваться, что за вспышка грусти промелькнула в ее глазах. Ему пора перестать переживать за людей всякий раз, когда у них возникают проблемы.

Все, чего ему хотелось на данный момент, — это стать королем кучки зубочисток, которая лежала в центре стола.

— Я тоже давно не играл. По крайней мере со времен колледжа. — Он потянулся за колодой карт. — Но я не утратил своего отношения к проигрышу.

Виктория рассмеялась.

— Хочешь отыграть свои зубочистки?

Единственное, перед чем не мог устоять Ноа, так это вызов.

— Все или ничего, — заявил он и стал сдавать карты.

Час спустя у Ноа осталось только две зубочистки. Триумфальная улыбка, казалось, навеки застыла на губах Виктории.

— Теперь понятно, почему у меня не было денег во время учебы в колледже, — усмехнулся Ноа.

— Просто мне повезло. — Она сложила карты в аккуратную стопку. — Не хочешь поиграть на что-нибудь еще? На джин, например?

Он опустил взгляд на пару зубочисток. И это все, что осталось от его королевства. Сейчас он не мог претендовать даже на роль пажа в королевской свите.

— Думаю, что я еще новичок.

Виктория снова не сдержала улыбки.

— Новичок, позволь угостить тебя пирогом и бокалом белого вина. — Она бросила на него благодарный взгляд. — Спасибо за приятный вечер. Я давно так здорово не проводила время.

Он тоже. Когда он перестал получать удовольствие от жизни? В колледже они часто устраивали вечеринки и пьяные проказы. Хотя это вряд ли можно считать удовольствием.

После окончания колледжа он какое-то время продолжал встречаться со своими однокашниками. Выпить пивка и провести вечер в каком-нибудь ночном клубе по пятницам было привычным делом. Потом работа стала отнимать у него все больше времени. Друзья отдалились: кто-то переехал в другой город, кто-то предпочел проводить свободное время в кругу семьи. Так Ноа и не заметил, как остался один.

Он вдруг подумал о комнате, которую сдавала Виктория. А что плохого в том, что он останется здесь?

Ненадолго. На пару дней, максимум на неделю, хотя бы для того, чтобы отыграть свои зубочистки.

Ух. Неужели он уверен, что ему не захочется большего?

Он видел, как Виктория отрезала два толстых куска пирога. Эта женщина такая домовитая. Ей наверняка нравится создавать уют в доме, заботиться о родных и близких.

На таких, как она, мужчины обычно женятся, делают их матерью своих детей, хранительницей очага.

— Это тебе. — Она поставила перед ним тарелку с пирогом, от которого исходил приятный запах ванилина.

Ноа видел, как Виктория отщипнула кусочек. Капелька малинового джема осталась на ее коралловых губках.

Желание снова нахлынуло на него. Боже, как ему хотелось наклониться вперед и попробовать на вкус ее губы.

Героическим усилием Ноа отбросил эти мысли и принялся за пирог.

— Ты потрясающе готовишь, — похвалил он.

Яркий румянец вспыхнул на ее щеках.

— Спасибо.

— Жаль, что ты не работаешь в цехе по приготовлению еды на вынос.

Виктория удивленно подняла бровь.

— Еды на вынос?

— Нуда. В компании, которая снабжает горячими обедами сотрудников офисов. Разве у тебя не работе нет такого?

— Я… — она потупила взгляд, — я не работаю.

— Ну, когда-то работала.

Она пожала плечами.

— Я никогда не работала.

— Что? Все работают.

— А вот я нет. Всегда что-то мешало.

Виктории было почти тридцать, двадцать с гаком, предположил Ноа. В этом возрасте уже пора определиться, что ты хочешь делать в жизни. Ему ни разу не приходилось встречать человека в таком возрасте, который не работал хотя бы курьером или официантом в «Макдоналдсе».

Судя по дому, Виктория не слишком богата. Вряд ли она получает много, сдавая комнату. Как же ей удается сводить концы с концами?

Он приказал себе не волноваться об этом. Все, что связано с этой женщиной, его не касается.

— А если бы твоя жизнь сложилась иначе, чем бы тебе хотелось заниматься? — поинтересовался он.

Девушка пожала плечами.

— У меня нет высшего образования, поэтому вряд ли у меня был бы большой выбор.

Он взмахнул рукой, словно волшебной палочкой.

— Представь, что у тебя есть образование. Что бы ты стала делать?

— Если бы я могла выбирать… — начала Виктория, но не договорила.

— Ты никогда не думала об этом?

— О, думала, конечно же. Но передо мной открывались безграничные возможности. Как узнать, чем будешь рад заниматься всю жизнь? Как найти свой путь?

Определенно ей не у него надо спрашивать об этом. Он думал, что выбрал профессию, в которой сможет полностью реализоваться, но, очевидно, ошибся.

— Меня тоже раздирали сомнения, — признался Ноа. — Но когда я начал работать с подростками, то мне показалось, что я смогу изменить мир.

— Так оно и есть, — согласилась Виктория, беря его за руку.

Ноа отрицательно покачал головой.

— Может, я и помог некоторым детям, но, увы, не всем.

Она улыбнулась.

— Даже Господь Бог не ждет от нас идеала.

Но именно это его и занимало. Он ждал идеала от себя, от детей, с которыми ему приходилось работать.

— Возможно, ты права. Но я так переживал, когда хотя бы один ребенок сбивался с пути. — Он тяжело вздохнул, думая обо всех детях, которые не воспользовались его помощью.

— Ты указывал им верное направление в жизни, Ноа. Все, что им нужно было сделать, так это ухватиться за соломинку и выбраться из пропасти.