Слизняк и его раковина

– Здравствуй, Люци. Скучал?..
– спросил Абраксас, не сомневаясь в ответе.

Ну, разумеется, Люциус скучал. Впрочем, Абраксас не думал, что именно по отцу. За время, проведённое в школе, Люциус привык к значительно более редким встречам. Но в Хогвартсе он почти никогда не был один, а здесь другой компании, кроме домовиков, у него не было.

– Скучал, - кивнул Люциус. И, уловив едва заметный кивок отца, коротко и неловко обнял его.

И первым отстранился, не дожидаясь холодного «хватит, ребёнок».

Сдержанность. Во всём требуется сдержанность. У Люциуса была возможность привыкнуть к этому.

Когда Абраксас давал себе труд задуматься над тем, какая именно степень строгости необходима при воспитании наследника, он понимал, что, вероятно, не стоит слепо копировать поведение своего отца. Всё-таки, в его семье отцовскую строгость всегда уравновешивала мягкость матери.

Но это были размышления, а в реальности всё сводилось к тому же, к чему привык он сам: неизменная требовательность и редкие скупые слова одобрения.

Тодди, кухонный эльф, подал кофе.

– Сын, я, признаться, почти ничего не понял из твоего письма, - сообщил Абраксас после первого глотка.
– Ты написал, что Свит попал в Мунго и не смог участвовать в заседании Визенгамота. Но ты обратился с этой просьбой к Робертсону…

– И он согласился помочь, - подтвердил Люциус, поставив чашку.

– Пол Робертсон? Начальник отдела международного магического сотрудничества?
– уточнил лорд Малфой.

– Именно.

– И Штерна приговорили к штрафу.

– Да, и в тот же день выпустили.

– Что ты ему сказал? Не Штерну, Робертсону?

Люциус чуть заметно поморщился:

– Мы долго разговаривали. Я тебе всё не перескажу…

– Хорошо. Ты мне покажешь воспоминания?

А теперь сын выглядел словно даже немного напуганным.

– Зачем?

– Люци, мне же нужно знать, насколько хорошо он теперь посвящён в мои дела, - терпеливо пояснил Абраксас.
– И я не верю, что у тебя настолько испорчен вкус, чтобы я увидел там что-то интимное.

– А может быть, я там говорю про тебя гадости?
– улыбнувшись, но всё же с лёгким вызовом в голосе поинтересовался Люциус.

– Робертсону?.. Да сколько угодно. Лучший способ вызвать его доверие, - нетерпеливо кивнул Абраксас.
– Ну, так ты мне это покажешь?

– После кофе.

* * *

Просмотрев воспоминание сына про разговор в Министерстве, Абраксас откинулся на спинку кресла и задумчиво проговорил:

– Значит, теперь Робертсон знает, кто из Малого совета ест у меня с ладони…

– Я ему не говорил.

– Он не дурак. Результаты голосования сами по себе весьма красноречивы, - отмахнулся Абраксас.

Сын виновато опустил глаза, и он спохватился.

– Нет, Люциус, ты ни в чём не виноват. Наоборот, ты сделал всё правильно. И даже больше того… И как ваш ужин? Состоялся?

– Да, - немного удивлённо ответил Люциус.
– Он же выполнил то, что обещал.

– Покажи.

Люциус неохотно отдал ещё одно воспоминание.

…И оно тоже заканчивалось ещё одной назначенной встречей. Абраксас испытующе взглянул на сына:

– Так сколько всего раз вы за это время встречались?

– Три, - отозвался тот.
– Вот, позавчера - последний.

– Не понимаю только, для чего?

Люциус неопределённо дёрнул подбородком, что никак не могло сойти за ответ. Абраксас подчёркнуто терпеливо ждал, так что сыну пришлось всё-таки разомкнуть губы.

– Скучно было.

– Я же велел тебе находиться в Мэноре.

– Всё равно, мне приходилось выходить в Министерство, и ещё потом, чтобы с ним поужинать.

– Нет, не всё равно, - возразил Абраксас.
– В Министерство и на ужин ты отправлялся для того, чтобы выполнить моё поручение. А не затем, чтобы развлекаться. Не нужно делать вид, будто не видишь разницы.

Люциус упрямо сжал губы, опять не отвечая.

– Ладно… - остывая, сказал Абраксас.
– Дай мне посмотреть вашу последнюю встречу.

Сын выдержал такую длинную паузу, что Абраксас уже ожидал решительного отказа, который грозил перерасти в грандиозную ссору, с оплеухами и долгой обидой.

К счастью, до этого не дошло. Отворачиваясь, не желая признавать своего поражения, Люциус протянул ему ещё одну серебристую нить воспоминаний на кончике палочки.

…Да и в этой встрече ничего криминального не было. Непонятно, чего он так сопротивлялся… Сперва Люциус и Робертсон встретились в каком-то ресторанчике, явно - маггловском. Люциус даже надел вместо мантии длинное пальто, чтобы не привлекать излишнего внимания. Сидели, пили глинтвейн, Робертсон энергично поглощал индейку, Люциус, как обычно, жевал сладости. И никаких серьёзных разговоров. Болтовня, глупости, то и дело проскальзывающие двусмысленности, которые, тем не менее, даже флиртом не назовёшь. Что поделаешь, если взрослеющий мальчишка, сам того не замечая, просто светится сексуальностью, источает её в каждом выходе и движении?.. Это со всеми случается и быстро проходит.

В полночь в ресторанчике мгновенно стало шумно и весело. Они стукнулись бокалами и выпили за новый год. И Робертсон предложил отправиться на Трафальгарскую площадь. Пояснил, что у магглов есть такая традиция. Полукровка, что ещё скажешь…

Нет, Абраксас признавал, что у полукровок есть некоторые преимущества перед чистокровными магами. Скорее даже, одно преимущество, зато довольно весомое. Оба мира, мир магии и маггловский, были для них своими. Полукровкам не требовалось адаптироваться к миру магглов, как, например, самому лорду Малфою - он был знаком им с рождения.

Но всё же это соображение полностью перекрывалось другим: в смешанных семьях гораздо чаще рождались сквибы, нежели в чистокровных. И Абраксас не мог придумать причины, которая была бы достойна того, чтобы рисковать магическими способностями наследника. Малфои издревле воспитывали в своих отпрысках уважение к чистоте крови.

…И тем более непонятен энтузиазм, с которым Люциус отзывается на предложение своего спутника.

Площадь полна народу. Магглов, разумеется. Крики, шум, салют. Люциус непривычно возбуждён, он закидывает голову к небу и хохочет. Робертсон придерживает его за локоть, чтобы не потерять в толпе. Потом слегка притягивает к себе и спрашивает о чём-то, но Люциус отрицательно мотает головой и опять отворачивается. Кажется, ему весело.

А потом - и Абраксас отчётливо видит это - он замечает в толпе, совсем рядом, увлечённо целующуюся парочку, и всё радостное возбуждение моментально слетает с него. Двое мальчишек, не старше Люциуса, а может, даже на год или два моложе. Типичные подростки рабочих окраин, вечно недокормленные, лохматые, в нелепых одеждах провокационно-яркой расцветки. Пальцы в ссадинах и заусенцах… Жалкие магглы. Ни один из них не достоин даже волоса с головы Люциуса Малфоя; но их двое, и они целуются так, словно для каждого из них его любовник стоит целого мира.