Сломанная красота

– Да. Ещё раз.

– Блейк, – в её разуме всё расплывается, как в центре торнадо, пока она наблюдает за кружащимся вокруг неё штормом. Эрин не может двигаться и, Боже, она не хочет этого делать. Он спокойный и одновременно похож на шторм, одновременно мирный и трагичный, что по-своему прекрасно. – Пожалуйста.

– Скажи это снова, – почти приказывает мужчина, а она не может вспомнить, чего он хочет.

– Ещё. Да, – бормочет она. – Блейк.

Он обеими руками поднимает вверх её колени.

– Скажи: Пожалуйста, Блейк.

Так она не может двигаться, когда её ноги согнуты и прижаты к груди, когда Эрин связана крепкой скованностью своего собственного тела и его упрямыми сильными руками на своих коленях.

– Пожалуйста, – сглатывает она, – Блейк.

– Ещё раз.

Она тихо всхлипывает.

– Пожалуйста, Блейк.

Не убирая рук с её ног, мужчина направляет свой член вверх. Головка кажется невероятно широкой, а она так открыта и обнажена для него. Плавным движением он толкается внутрь. И даёт ей именно то, чего она хочет, как и всегда. В постели или в жизни, телом или сердцем, Эрин всегда может доверять ему и просить, чтобы он наполнил её. Это изливается в неё, его любовь и восхищение, оставляя совсем чуть-чуть пространства для сомнений. Очень маленькое место, где она надеется, что делает ему так же хорошо.

***

Блейк просматривает свои записи для лекции. Снова. Он уже знает их вдоль и поперёк. Он может теоретизировать и излагать темы часами по каждому пункту списка; и мужчина делал это, в переписках и по телефонным звонкам со своими старыми друзьями и несколькими новыми в своём уединении после взрыва. Блейк знает нюансы материала, страстно чувствуя его влияние на реальную жизнь. Говоря языком Эрин, у него всё под контролем.

Но он не может избавиться от этого беспокойства. От страха, что совершает ошибку. Страха, что всё это взорвётся у него перед лицом, хотя это уже произошло – буквально. Что может быть хуже, чем боль от ожогов первой степени и потеря сослуживцев в одно мгновение? Того, что его невеста порвала с ним, когда он вернулся домой, что Блейк потерял способность следовать по стопам отца в качестве сенатора?

Сейчас ему нужно просто стоять перед тридцатью выпускниками и игнорировать то, как их взгляды нервно отворачиваются от его лица. В маленьком помещении класса один большой стол в окружении стульев, которые загромождают даже углы. Учительский стол впереди, но вся обстановка интимная. Идеально для обсуждений, которые происходят в прогрессивных выпускных классах. Но слишком близко для того, чтобы было уютно.

Может быть, его нервозность по большей части относится к определённой студентке?

Боже, Эрин. Он сходит по ней с ума. Ей нужен этот урок, а ему нужна эта работа – шанс вернуться в общество на временной, частичной основе. Блейк проверил уставные нормы университета, чтобы быть уверенным, и на удивление там не было конкретной формулировки, запрещающей это. Он по-прежнему предполагает, что пункт о профессиональном поведении исключает всё, что он делает с её сладким телом каждую ночь. И снова, на следующее утро.

Чёрт.

Он должен уйти. Признаться в конфликте интересов декану и уйти. И оставить их в подвешенном состоянии без преподавателя этого курса… Это профессиональный суицид. Блейк попадёт в чёрный список всех университетов страны. Не упоминая всех студентов, чьи расписания и планы на выпускной будут разрушены, если этот урок пропадёт. Включая Эрин. Но если что-то пойдёт не так…

Он уйдёт и справится с вещами так, как делает всегда – напрямую. Что угодно лучше, чем рисковать отношениями с ней.

Когда мужчина встаёт, бумаги беспорядочно соскальзывают на потрескавшийся стол из палисандра. Теперь с определённой целью, он засовывает все листы в свой портфель. Его мокасины шелестят по потёртому деревянному полу. Блейк распахивает старинную тяжёлую дверь и чуть не врезается прямо в Мелинду.

Мелинда – женщина, которую он однажды любил. Невеста, которая бросила Блейка, когда увидела его лицо и поняла, что он никогда не сможет выполнить обещание служить людям. Женщина, которая зашла в его дом в ту ночь и чувствовала себя там как дома. У него нет времени для этого дерьма, и Блейк практически пролетает мимо неё, продолжая идти. Но затем останавливается, вспоминая лицо Эрин, когда она увидела Мелинду в его доме. Эрин раньше причинял боль её бойфренд-идиот, и любой был бы обеспокоен этой ситуацией. Ради Бога, Мелинда была его невестой и, вдруг, показалась в его доме? Он должен подавить это в зародыше.

Раздражённый, он практически рычит:

– Заходи. Закрой дверь, пока никто сюда не зашёл.

Она улыбается, её веки опускаются.

– Как скажешь, Блейк. Мне всегда нравилось, когда ты приказываешь.

Он качает головой.

– Всё не так, Мелинда. Между тобой и мной всё кончено, как я и сказал, когда ты пришла ко мне в кабинет. Я думал, ты тогда поняла, но, оказывается, нет. О чём ты думала, чёрт побери, когда ворвалась в мой дом?

Женщина надувает губы.

– У меня остался мой старый ключ. В любом случае, я поняла, что допустила ошибку, отпустив тебя.

Её голос становится ниже, что он всегда находил таким чертовски сексуальным. Теперь Блейк не чувствует ничего, кроме нетерпения и раздражения.

– Значит, то, что ты сказала мне, будто я никогда не смогу быть мужчиной, которого ты однажды любила… это было ошибкой?

Она вскидывает руки.

– Я не знала, как с этим справиться. Это было тяжело, понятно?

Он чувствует волнение сострадания. Вся ситуация в чертовском беспорядке. Он не хочет судить её слишком строго за то, что она сбежала. Блейк очень хорошо понимает, что разрушил тот взрыв, и это было намного больше, чем его лицо. Но это не значит, что они могут повернуть время вспять. Он даже не хочет этого.

– Между нами всё кончено. Я двигаюсь дальше.

Мелинда задумчиво наклоняет голову в бок.

– Значит, есть другая женщина.

Его охватывает раздражение.

– Мне плевать, что ты говоришь себе об этом. Можешь рисовать меня монстром. Бог свидетель, я уже выгляжу таким. Но больше между нами ничего не будет. Я сменил замки. Если появишься ещё раз, я вызову копов.

Её глаза расширяются, а ноздри раздуваются. По крайней мере, он наконец-то высказал своё мнение.

– Отлично, – рычит она. – Я делала это только для того, чтобы быть милой. Ты в любом случае жалок, ходишь по кампусу без стыда. Не понимаешь, что все на тебя пялятся?

К несчастью, он понимает.

– Разговор окончен.

Женщина улыбается ему хитрой улыбкой.

– О чём я вообще говорю? Никто не будет встречаться с тобой, пока ты не заплатишь. Я здесь только потому, что мне звонила твоя мать, и она переживает за своего маленького мальчика.

Боже. Его дорогая, пожилая мама никогда не отказывалась от него, как это сделал отец.

– Ты закончила?

– Увидимся на Балу факультета. Ты ведь его не пропустишь, верно?

Её усмешка делает очевидным, что она ожидает, что Блейк будет прятаться.

– Конечно, нет.

Блеск в глазах Мелинды кровожаден.

– Я с нетерпением этого жду.

– Как и я.

После того, как она уходит, он позволяет своим глазам закрыться, испуская небольшой вздох разочарования. По крайней мере, с этой частью покончено. Одну сторону его лица жжёт знакомой, ежедневной болью… и маленькой, но реальной дозой унижения. Ходишь по кампусу без стыда.