Сломанная невеста

Только я не могла радоваться.

Когда стемнело, меня позвали к столу.

Отец не позволил мне сидеть в комнате в день свадьбы брата.

– Ты не опозоришь семью своим поведением, – бросил он, даже не глядя на меня.

Я молча вышла.

Гости веселились. Башир принимал поздравления, его лицо было спокойным, даже немного гордым. Он был доволен. Как и все вокруг.

Амина находилась рядом с женщинами, её лицо закрывала фата.

Я не знала, что она чувствовала. Она не смотрела на меня.

Я тоже не могла на неё смотреть.

Больше всего мне хотелось сказать ей: Ты сделала ошибку.

Но теперь уже поздно.

Её судьба решена.

Её жизнь теперь принадлежит ему.

Я не смогла проглотить ни кусочка еды.

Когда начались танцы, я незаметно вышла.

Свежий воздух обжёг кожу.

Я прислонилась к стене, закрыла глаза и попыталась дышать.

Но внутри всё было тяжёлым, как камень.

Башир женился.

Теперь моя очередь.

Я знала, что он не даст мне времени.

Завтра, максимум через пару дней, отец объявит о моей помолвке.

Я чувствовала, как уходит почва из-под ног.

Я не могла допустить этого.

Я должна была что-то сделать.

Но что?

Куда мне бежать?

От кого просить помощи?

Я не знала ответа.

Я чувствовала только одно.

Если я не уйду сейчас…

Я никогда уже не выберусь.

Я долго стояла на крыльце, не решаясь вернуться обратно. В доме было шумно, веселье только набирало обороты.

Я сделала пару шагов во двор, глядя на мерцающие в темноте огни. Где-то вдалеке слышался женский смех, кто-то из детей пробежал мимо, поскользнувшись на камнях.

– София, ты почему тут стоишь?

Я вздрогнула и резко обернулась. Одна из родственниц матери стояла в дверях, укутанная в шерстяной платок, с хитрым прищуром на лице.

– Твой брат сегодня женился, а ты тут, как тень. Разве тебе не радостно?

Я не нашлась, что ответить.

Женщина усмехнулась, махнула рукой.

– Что ж, тебе скоро тоже радоваться. Девушки долго в доме не засиживаются.

Она ушла, а я осталась стоять, вцепившись пальцами в края рукавов.

Мне не нужно было напоминаний. Я знала, что меня ждёт.

Я знала, что от меня не ждут возражений.

Я знала, что после свадьбы Башира меня выдадут замуж.

Я была товаром.

И если я не уйду…

Меня купят.

И я навсегда останусь в этой клетке.

Бека

Завтра нам предстояло ехать в дом родственников Зумрат.

Праздник. Гостеприимство. Традиции.

Всё, как должно быть.

Но мне было плевать на традиции.

Я сидел в гостиной, и думал только об одном – нахрена мы вообще туда едем?

С того момента, как мы забрали Зумрат из их дома, я даже слышать не хотел об этих людях. Мне было противно думать о том, что мы сидели за одним столом с теми, кто предал собственную дочь. И вот теперь мы поедем туда, как будто ничего не случилось. Как будто это обычный визит родных.

Я посмотрел на Рашида. Он сидел спокойно, руки лежали на коленях, взгляд ровный, сосредоточенный. Снаружи – камень. Как всегда.

Но я знал, что внутри него не всё так просто.

Зумрат тоже молчала. Она смотрела в свою чашку, склонив голову, её пальцы чуть дрожали, хотя она пыталась этого не показывать. Я видел, как она напряглась, и прочувствовал злость на Рашида. Почему он не остановит ее?

– Ты не обязана туда ехать, – сказал я вдруг.

Она подняла на меня глаза.

– Это всего лишь на пару дней, – тихо ответила она.

Но я видел в её взгляде что-то другое.

Она не хотела туда возвращаться.

Но понимала, что выбора у неё нет.

– Это показуха, – буркнул я, скрестив руки на груди. – Они зовут нас только потому, что теперь ты жена Рашида. Чтобы показать, какие они хорошие, чтобы соседи увидели, что у вас нормальные отношения.

Зумрат молча смотрела перед собой.

– Ты правда хочешь это терпеть?

– Я не терплю.

Она повернула голову, посмотрела на Рашида, потом снова в чашку.

– Просто так надо.

Я закатил глаза.

Так надо.

Ещё одно дерьмовое правило этого общества.

Алим сидел рядом, молча слушая наш разговор. Джалил смотрел в телефон, но я знал, что он тоже всё слышит.

– Нам нужно показать, что перемирие реально, – наконец сказал Рашид.

Я фыркнул.

– Как будто кто-то в это верит.

– Верят или нет – неважно. Главное, чтобы не было повода для новой вражды.

Я помотал головой, глядя на них.

Гребаная политика.

Мы могли бы просто жить своей жизнью, забыв об этих людях, но нет – нужно соблюдать традиции, ездить в гости, улыбаться, как будто ничего не случилось.

Я перевёл взгляд на Зумрат.

Она держалась.

Но я знал, что внутри у неё сейчас всё горит.

– Если кто-то скажет тебе хоть слово, они сильно пожалеют.

Она улыбнулась уголком губ, но ничего не ответила.

А мне хотелось, чтобы она не улыбалась, а честно сказала, что думает.

Но, похоже, это был ещё один бой, который ей приходилось вести в одиночку.

***

Второй день после свадьбы был тихим. Слишком тихим.

Гости уехали, во дворе всё убрали, дом снова стал обычным – без шумных застолий, без музыки, без смеха. Башир куда-то ушёл с утра, отец тоже. Остались только женщины, и они переговаривались на кухне, будто ничего не изменилось.

Но изменилось.

Амина сидела у окна, не притрагиваясь к завтраку. Она просто смотрела в пустоту, теребя кончик платка. Вчера она улыбалась, смеялась, принимала поздравления. А сегодня…