Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Мужчины за стеной не подавали никаких признаков жизни, но их присутствие Апчара чувствует каждую секунду. Иногда украдкой она взглядывает в дырочку, образовавшуюся в старой саманной перегородке. Сквозь эту щелку девочки обычно спрашивали у поварихи Азизы, скоро ли будет готова еда. Азиза сердилась и не раз замазывала дырку глиной, чтобы проголодавшиеся нетерпеливые доярки не надоедали ей. А теперь вот дырочка пригодилась.

Апчара видит двух мужчин, развалившихся на девичьих кроватях. Рядом с ними на полу мычат больные телята. «Как бы не разбудили гостей прежде времени». А может быть, Апчара зря послала мальчишек в штаб. Вдруг эти парашютисты —

добрые люди, слушатели курсов ПВО, на которые хотела поехать и сама Апчара. Но — нет, не ошибается Апчара. Она видела, как парашютисты, ложась спать, спрятали под подушки пистолеты. Рядом с кроватью у изголовья стоят тяжелые ранцы из телячьей кожи. Один из «гостей» сказал: «Хъачабз, дай напиться».

Котел уже закипал. Ребята кололи дрова. За перегородкой замычала Чернушка, пытаясь встать. Сейчас разбудит!

Но с горы, поднимая рыжую пыль и скрипя тормозами на крутых поворотах, уже мчался автомобиль начальника штаба. По этой машине Апчара всегда узнавала Чоку. Когда его назначили начальником штаба пастбищ, ему передали и эту машину из гаража обкома партии, как бы подчеркнув этим важность дела, которое ему поручили.

Спящие проснулись, стремглав вскочили. Один из них, тот, кто давеча сказал Апчаре «хъачабз», метнулся к окну. По серпантину горной дороги мчался грузовичок с пятью пассажирами. Но куда он мчится, пока сказать трудно.

Апчара затолкала мальчишек под кухонный стол, а сама зачерпнула целое ведро огненного бульона и встала наготове около двери. Дети, поняв опасность, заскулили, но Апчара шикнула на них, и они умолкли. Шум машины приближался. В дверь с той стороны ударили прикладом.

— Хъачабз!

Послышалась матерная брань. Апчара не чувствовала, что ведро обжигает ей пальцы. Звонко и оглушительно раскатилась автоматная очередь. От стен посыпалась глина, а в двери как бы сами собой возникли черные дырочки. Сладковато запахло пороховым дымом.

Но пришельцам было уже не до девчонки, спрятавшейся за перегородкой. Заметив, что машина поворачивает на ферму, они выскочили в окно и побежали к реке, видимо, к тому месту, где у них были спрятаны оружие, патроны, радиостанция и листовки.

Они опоздали. Чока пустил машину по бездорожью наперерез беглецам. По парашютистам начали стрелять из пистолета и охотничьих ружей, На ответный автоматный огонь в машине не обращали никакого внимания. Автомобиль так бросало на камнях и ухабах, что и снайпер вряд ли сумел бы попасть в него. В результате Чока оказался между парашютистами и тем местом, куда они так стремились.

Одному из них не удалось добежать до заветного места каких-нибудь десять шагов. Огонь из ружей оказался на этот раз удачнее огня из автоматов. Жакан, которым бьют крупного зверя, например, кабана, угодил парашютисту в правый бок и вырвал весь левый. Раненый свалился в воду Чопрака, и ледяные воды понесли его по валунам и перепадам. Двое выпрыгнули из машины и некоторое время бежали вдоль берега, надеясь догнать и выловить труп, но безуспешно. Труп иногда всплывал в пенящемся бурном потоке, показывался то одним боком, то другим, но снова скрывался под водой и уплывал все дальше и дальше.

Второго парашютиста удалось взять живым.

Апчара слышала из своего убежища всю стрельбу.

— Апчара!— раздалось у самой двери. Она узнала голос Чоки, вылила бульон снова в котел, выскочила на улицу и действительно нос к носу столкнулась со своим женихом. Лицо Чоки было залито кровью. Но рана была не пулевая. Во время гонки по валунам он стукнулся лбом о ветровое стекло,

разбил его и рассек себе бровь. Кровь заливала правый глаз, тот, которым нужно целиться, когда стреляешь. Но стрелять было уже не в кого. Победа была одержана совсем как пели тимуровцы — «малой кровью, могучим ударом».

Апчара показала, что не зря занималась в школьном кружке медицинских сестер. Она живо обработала рану, остановила кровь, как нужно перевязала. Чока выглядел теперь героем из кинофильма, с белой повязкой, пропитанной кровью. Он и правда чувствовал себя героем. Ведь все произошло на глазах Апчары и даже при ее участии.

Как-то не верилось, чтобы свой же человек вернулся презренным прислужником Гитлера, изменившим своей земле и народу. Апчара вспомнила легенду, которую не раз в зимние вечера рассказывала Хабиба. В этой легенде за измену с предателя содрали кожу, притом сдирали ногтями с живого, чтобы как следует насладиться его страданиями. Вот бы и с этого так.

«Хъачабз» держался нагло. Он улыбался, будто никого не боится, видно, верил, что не сегодня-завтра сюда придут немцы, его истинные хозяева, и тогда вздернут всех этих молокососов. О своем напарнике, которого Чоп-рак катил и волок сейчас по камням, он не говорил, будто его и не было.

— Да обернется в тебе материнское молоко неизлечимой болезнью, не вышло твое дело?— первой бросилась к пленному Апчара. Она ударила бы его, но очень уж болели пальцы, обожженные о горячее ведро.

— Дал маху. Надо было сразу тебя прикончить. Не донесла бы...

«Хъачабз» не договорил. Чока сильно ударил его ногой в живот и свалил на землю. Тот долго корчился на земле, стонал, скрежетал зубами.

Чока схватил его и заставил сесть.

— Фамилия, сволочь!

Пленный долго молчал, как видно, не мог говорить, потом выдавил из себя:

— Казухов. Мухтар Казухов.

— Врешь!— встрепенулась Апчара.— У нас Азиза — Казухова, стряпуха. Она заболела теперь. В больнице.— Апчара не могла допустить мысли, чтобы у Азизы мог быть брат — предатель.

— Из Борана?— спросил Чока.

— Да...

Чока знал этот аул, лежащий чуть ли не на самой границе со Ставропольем. Его малочисленные жители занимались охотой и овцеводством. Они давно, как и все люди, вступили в колхоз, но хозяйство вели, как и до коллективизации. Одни заготавливали сено, другие пасли овец, женщины доили коров, варили сыр, а мужчины ходили к казакам на заработки. Сколько скота у них — никто не знал. Отары и стада содержались высоко в горах, и пригонялось в аул только то поголовье, которое подлежало продаже, точнее — обмену на ткань, соль, керосин и на другие товары. Молодежь занималась тем, что обслуживала туристские лагеря в долине нарзанов, нанимаясь в научные экспедиции, горноспасательные команды.

Диверсант Казухов, оказывается, знал, что именно на этой ферме работает стряпухой Азиза Казухова, его однофамилица. Ферма в горах — удобная база, с которой можно совершать диверсионные вылазки. Но неудачи диверсантов начались сразу, как только они выбросились на парашютах. Их было трое. Но у третьего парашют задело хвостовым оперением самолета. Рассыпались пачки листовок из его ранца. Парашютист упал на камни и, конечно, превратился в лепешку. Но и двум остальным повезло не больше.

Правда, Казухов надеялся выкрутиться. Немцы рано или поздно освободят его. Может быть, удастся еще обмануть этого Чоку, изображающего из себя героя. Помогут единомышленники. О, единомышленников появится много, стоит только немцам подойти поближе.

Поделиться с друзьями: