Сломленный король эльфов

Такое. Сильное. Чувство вины. Он чувствовал себя таким виноватым за то, что его оставили в живых; это сжигало его каждую секунду каждого прожитого дня. Он предпочел бы умереть вместе с ними, чем жить в одиночестве. Слезы неудержимо текли по моим щекам, горло болело от попыток сдержать рвущиеся наружу рыдания. Мне хотелось кричать, хотелось колотить себя в грудь, хотелось кого-нибудь убить. Я была так переполнена яростью.

Жизнь была несправедлива. Я хотела умереть. Как можно было продолжать жить в таком мрачном мире, как этот, где отравляли шестилетних детей?

Именно на этих отчаянных мыслях король отстранился от меня и откашлялся.

– Нам нужно возвращаться. У меня много встреч. – Он встал, схватил свои ботинки и вышел из пещеры, унося с собой свою печаль и оставляя меня в бурном эмоциональном вихре.

Что, ради Гадеса, только что произошло?

Когда я стянула его мокрую тунику и натянула свое платье, меня осенила одна мысль.

Он еще более сломлен, чем я думала.

После нашего небольшого эмпатического обмена король полностью закрылся от меня. Он едва глядел на меня во время собраний позже в тот же день. После того как я попробовала его еду, он попросил меня поужинать в одиночестве, и теперь он готовился объявить о своем первом свидании.

Да, мне было стыдно признаться в этом, но, думая о том, чтобы переспать с ним в целебных бассейнах, я забыла, что должна была помогать ему найти жену.

Попробовав его потрясающий ужин, я решила покинуть кухню и вернуться в свою комнату, чтобы поесть в одиночестве.

– Мисс Кайлани, вас вызывают, – окликнул меня один из официантов.

Я нахмурилась, кивнула и затем вошла в обеденный зал. Король вызвал меня? Он беспокоится, что я не попробовала еду?

Когда я вошла, мой взгляд сразу же упал на женщину с рыжими волосами и чересчур эффектным декольте. Я узнала ее по портрету, который принесла ее мать. Она говорила громко, и мне пришлось заставить себя не съежиться от ее раздражающего смеха.

Бонни.

– Милорд, что-то случилось? – спросила я Райфа и для пущей убедительности сделала глубокий реверанс.

Он выглядел раздраженным, чуть ли не закатывая глаза.

– Мисс Хартроп желает, чтобы и ее еду попробовали. – Я застыла, мои брови взлетели вверх.

Бонни кивнула.

– В конце концов, я важная персона в жизни короля, и, возможно, скоро стану самой важной. Я тоже не хочу, чтобы королева Найтфолла отравила меня.

Она пододвинула ко мне свою тарелку, и я попыталась скрыть свое изумление и отвращение к ее чрезмерному самомнению.

– Мы бы этого не хотели, – сухо произнесла я.

Потянувшись к столовым наборам, я взяла чистую вилку. Вместо того чтобы изо всех сил стараться не расковырять еду, я воткнула вилку в середину пирога с мясом и сыром и взяла огромный кусок. Положив его в рот, я застонала.

– Это божественно.

Бонни нахмурилась, переводя взгляд с меня на Райфа. Я взглянула на короля и обнаружила, что он едва сдерживает улыбку при виде моего представления.

– И рулет тоже, – сказала я ей. – Я слышала, королева любит запекать свои яды.

Ее глаза округлились, и она кивнула, пододвигая рулет ко мне.

Я разрубила его пополам и, откусив большой кусок, насладилась его вкусом.

– Масла? – спросила она, зацепив маленький кусочек со своей тарелки.

Я взяла его целиком, размяла в пюре другой кусок рулета и проглотила его.

– Воды, пожалуйста, – попросила я ее. – Яд королевы безвкусен.

Бонни дрожащей рукой протянула мне воду, и я выпила половину залпом.

Поставив бокал на стол, я целую минуту терпела, пока испуганная девушка наблюдала за мной и ждала, что я схвачусь за живот. Меня так и подмывало просто подшутить над ней, но я бы никогда не стала подвергать короля такому испытанию. Даже в шутку.

После того как мои часы показали, что я в безопасности, я протянула руку и похлопала ее по плечу.

– Еда безопасна, миледи.

Она почти рухнула в кресло, а затем посмотрела на Райфа.

– Я не знаю, как ты выносишь это каждый прием пищи! Это пугает.

Я опустила взгляд на ее тарелку. Она выглядела так, словно ее растерзал кот, и мне пришлось сдержаться, чтобы не улыбнуться.

– Доброй ночи. – Я взялась за края своего платья и снова присела в реверансе.

Стальные серо-голубые глаза наблюдали за мной всю обратную дорогу до дверей кухни.

Всего час спустя я собиралась принять ванну, когда под мою дверь просунули записку.

Бонни – Нет.

– Райф.

По какой-то причине я почувствовала себя такой счастливой из-за того, что он сразу же отверг ее. Она была раздражающей. Кто мог бы жить с этим смехом вечно?!

Пока я пыталась заснуть, я не могла выбросить из головы ни одного образа. Мертвые люди на земле с пеной у рта, семья Райфа. От одной мысли об этом и сопутствующего чувства вины, нахлынувшего на меня, мой живот скрутило. Как долго человек может жить с этим чувством, прежде чем оно поглотит его?

Прошло много времени, прежде чем я уснула.

Глава 4

Следующие три дня были насыщены собраниями, исцелениями в лазарете и приватными свиданиями Райфа с пятеркой избранных девушек. И каждую ночь без исключения под мою дверь просовывали записку.

Все они гласили одно и то же. Имя девушки и слово Нет.

Сегодня была последняя девушка, итоговая ночь.

Лотти Шервуд.

Совет только что покинул заседание. Их беспокойство по поводу того, что король не объявил о помолвке после четырех свиданий, было очевидным.

Я собралась уже встать и уйти, чтобы попробовать королевский ужин перед его последним свиданием, как вдруг он с громким стуком уронил голову на стол.

Я усмехнулась. Мы с королем подружились, и он все больше и больше демонстрировал мне свою личность. Мы не обсуждали то, что произошло в исцеляющих пещерах, и глубокий эмоциональный обмен, который мы пережили там, но рядом со мной он чувствовал себя более расслабленно.

– Ты определенно выглядишь как мужчина, которому не терпится отправиться на свидание, – сострила я. – Я думаю, Лотти Шервуд – та самая.

Он поднял голову, чтобы посмотреть на меня, на его лбу красовалась красная отметина, которую оставила его встреча со столом.

– Когда я думаю о том, что проведу остаток своей жизни с одной из этих женщин, с которыми провел всего час, я мечтаю встретить свою безвременную смерть.

Я фыркнула от смеха, а затем откашлялась, чтобы скрыть это.