Словесное древо

Не нужно, родной, кручиниться. Приветствую Вас лобзанием братским.

Н. Клюев.

11 марта 1913 г.

70. В. Я. БРЮСОВУ

22 мая 1913 г. Мариинское, Олонецкая губ., Вытегорский уезд

Дорогой Валерий Яковлевич, я получил письмо от Брихничева, в котором он

выражает сожаление о том, что написал Вам обо мне и 800-х экземплярах «Сосен

перезвона». Дело объясняется очень просто, и к нему я никакого касательства не имею.

С Брихничевым я порвал знакомство, так как убедился, что он смотрит на меня как

фартовый антрепренер на шпагоглотателя — всё это мне омерзительно, и я не мог

поступить иначе.

Уважаемый Константин Федорович!

Очень прошу Вас прислать мне следуемые мне авторские экземпляры моих книг —

«Сосен перезвон» и «Лесные были». Я обращался к Вам с этой просьбой несколько раз,

теперь прошу еще... 15 экземпляров. «Сосен перезвон» мною получены от Симакова в

СПб.

Адрес: Мариинское почтовое отделение Олонецкой губернии, Вытегорского уезда.

Николаю Клюеву.

69. С. А. ГАРИНУ

Май (до 15-го) 1913 г. Мариинское, Олонецкая губ., Вытегорский уезд

Дорогой Сергей Александрович - я писал Вам из СПб открытку и просил прислать

мне часть следуемых мне карточек, но ответ не получил. Теперь пишу еще и прошу

ответить мне. Адрес мой до 15— 20 мая - Мариинское почтовое отд. Олонецкой губ.,

Вытегорского уезда. После же этих чисел я уезжаю из своих мест надолго и тогда мой

адрес: СПб., Усачев переулок, дом 11, кв. 1, Ращеперину, для Клюева. Будьте здоровы.

Н. Клюев.

Низко кланяюсь Нине Михайловне и Н. А. Шахову. Я живу по-прежнему, т. е. в

бедности и одиночестве.

Дорогой Валерий Яковлевич, я очень тоскую по Вам и чувствую глубокую

потребность в Вас, радуюсь, что Вы «есмь» и утешаюсь только Вашими книгами.

Низко Вам кланяюсь.

Николай Клюев.

71. С.А.ГАРИНУ

3 июня 1913 г. Мариинское, Олонецкая губ., Вытегорский уезд

Дорогой Сергей Александрович, я страшно взволнован, тронут Вашим добрым

письмом и приветом обожаемой Нины Михайловны, но воспользоваться Вашим

приглашением приехать в Лубны, к несчастью, не могу, так как от нас проезд длителен

и невероятно дорог, да и домашние условия у меня очень тяжелы... Если в Москву меня

и занесло, то это, вероятно, в последний раз. Я страшно мучусь душой о многом и в

постоянной борьбе с собой забываю о наружной жизни и о так называемых «условиях

существования». Жизнь Вам и радость. Я очень Вас люблю и светло помню.

Н. Клюев

72. А. В. ШИРЯЕВЦУ

16 июля 1913 г. Олонецкая губ., Вытегорский уезд

Милый братик, меня очень трогает твое отношение ко мне, но, право, я гораздо

хуже, чем ты думаешь. Пишу я стихи, редко любя их, — они для меня чаще мука, чем

радость, и духовно и материально. Не думай, друг, что стихи дают мне возможность

покупать автомобили, они почти ничего мне не дают, несмотря на шум в печати и на

135

публичные лекции о них и т. п. Был я зимой в Питере и в Москве, таскали меня по

концертам, по гостиным, но всегда забывали накормить, и ни одна живая душа не

поинтересовалась, если ли у меня на завтра кусок хлеба, а так слушали, собирались по

500 человек в разных обществах слушать меня. Теперь я, обглоданный и нищий, вновь

в деревне — в бедности, тьме и одиночестве, никому не нужный и уже неинтересный.

И никто из людей искусства не удостаивает меня весточкой-приветом, хоть я и получаю

много писем, но всё — от людей бедных (не причастных литературе) из дальних углов

России. В письмах эти неученые люди зовут меня пророком, учителем, псалмопевцем,

но на самом деле я очень неказистый, оборванный бедный человек, имеющий одно

сокровище — глухую, вечно болеющую мать, которая, чуть поздоровше,

всхлипывающим старушьим голосом поет мне свои песни: она за прялицей, а я сижу и

реву на всю избу, быть может, в то время, когда в Питере в атласных салонах

бриллиантовые дамы ахают над моими книжками.

Братик мой милый, тяжко мне с книжками и с дамами и с писателями, лучше бы не

видеть и не знать их — будь они прокляты и распрокляты! Страшно мне и твое

писательство и твой сборник стихов, который ты думаешь издавать! — погоди еще,

потерпи, ведь так легко, задарма, можно погибнуть через книжку, а вылезать из ямы,

вос-становлять свое имя трудно, трудно. Присылаю тебе три свои книжки, быть может,

напишешь про них в местной хотя бы газете и в «Народном журнале» — где тебя

любят и считают за очень талантливого человека и где с удовольствием примут твою

статью, если таковую ты не поленишься написать. Буду очень благодарен — но это всё

между прочим. Главное же наша любовь и вера в Жизнь. Люби и веруй в свою веру.

Целую тебя в сердце твое и в уста твои, милый.

Николай Клюев.

16 июля 1913 г.

Жду жадно карточку.

73. С. А. ГАРИНУ

Вторая половина 1913 г. Мариинское, Олонецкая губ., Вытегорский уезд

Дорогой Сергей Александрович,

Меня вновь потянуло написать Вам, приветствовать Вас и дорогую Нину

Михайловну, так как из всех московских знакомств только встреча с Вами и Ваше

отношение ко мне глубоко тронули и запомнились в духе моем. Я очень стесняюсь

говорить про себя людям, так как чаще всего они норовят залезть с сапогами в душу, но

с Вами не боязно мне. Жизнь Вам и радость с поклоном низким!

В Москве я постараюсь не быть дольше, так как ни московская жизнь, ни люди не

соответствуют складу души моей, тишиной, безве-стьем живущей - на зеленой тихой